— Это меня он ненавидит, — сказала она.
Я дотронулся до ее руки, но она отдернула ее.
— Иди и позаботься об Утч. Со мной все в порядке, я не страдаю. Я не люблю тебя.
— Ты не должна была говорить этого, — сказал я. Она завела машину. Я видел, что она плачет. Но о ком?
Придя домой, я нашел записку от Утч: она ушла повидаться с Эдит. Но я знал, что Эдит она дома не застала. В четыре утра я поехал за Утч к Уинтерам. Она свернулась калачиком на диване у них в гостиной и не захотела ехать со мной домой. Северин уже спал.
— Он давным-давно ушел наверх спать, — сказала мне Эдит, — и я тоже собираюсь.
Она сказала, что Утч может остаться на диване, если захочет, и Утч осталась. Через час я уехал, поскольку она явно не собиралась со мной разговаривать.
Не знаю, как обо всем происшедшем в Стилуотере написала «Нью-Йорк таймс», но в понедельник я прочел университетскую газету, где, конечно, дали подробную информацию.
ПОРАЖЕНИЕ БЕНДЕРА В ФИНАЛЕ. ОТСТАВКА УИНТЕРА.
Интересный заголовок, подумал я, не веря своим глазам. Думаю, что и Уильям Баззард не мог поверить произошедшему. Цитировали Бендера, который сказал: «Я просто не смог». Уильям Баззард, бывший приятель Бендера по команде университета Айовы, сказал, что с первой же минуты понял: «Бендер не готов к поединку». Бендер выглядел вялым. Баззард сказал: «Джордж здорово задавал мне жару когда-то, это было мне хорошим уроком, и я его не забуду». «Я не смог подняться до необходимого уровня», — сказал Джордж Джеймс Бендер. Его тренер, Северин Уинтер, согласился с ним: «Джордж был на себя не похож. Я думаю, он переусердствовал накануне вечером». Северин Уинтер объявил репортерам, что планирует уйти с тренерской работы. Он отрицал, что поражение Бендера имеет к этому какое-либо отношение. «Я уже давно думал об уходе. Хочу больше времени проводить с женой и детьми, а также продолжать преподавательскую работу на кафедре немецкого языка». На вопрос, собирается ли он остаться с командой, пока не найдут другого тренера, Уинтер сказал, что собирается. «Я все равно буду время от времени посещать борцовский зал, — сказал Уинтер, — просто побаловаться». Бендер восхвалял тренерские качества Северина Уинтера. «Он помог мне выйти в финал, — сказал Бендер. — Он вывел меня туда, а уж дальше было мое дело. Очень жалко, что я подвел его». На вопрос, не считает ли Северин Уинтер, что Бендер его подвел, тренер отрицательно покачал головой и сказал: «Мы подводим только самих себя. Нужно минимизировать чувство ответственности, которое, как нам кажется, мы испытываем по отношению к другим».
Удивительное замечание для спортивной колонки.
— Невероятно! — сказал я Утч. — Какой был счет? Дурацкая газета даже не приводит счет.
— Баззард лидировал 12:5 в последнем периоде, когда уложил Бендера.
— Убийца, — сказал я. — Я этому не верю. Бендер, наверное, был болен.
Прежде чем Утч отвернулась, на ее лице промелькнуло скучающе-высокомерное выражение, которое я успел увидеть. Она испугалась, что я заметил это, а я таки заметил.
— В чем дело? — спросил я ее. — Что там случилось?
— Бендер не смог, — сказала Утч, все еще не глядя на меня. — Именно то, что пишут в газете: переусердствовал накануне вечером. «Я не смог подняться до необходимого уровня».
Неожиданно она рассмеялась. Мне не понравился этот смех: резкий и язвительный, несвойственный ей.
— Ты говорила с Эдит. Что там произошло?
— Ты сам небось хотел поговорить с ней, правда?
— Не важно. Что она сказала?
Утч не была мстительной, и я удивился, заметив на ее лице твердое намерение отплатить мне. За что?
— Эдит была сердита на Северина за то, что он заставил ее поехать с ним, — сказала она.
— Вот видишь? — сказал я. — Что я тебе говорил?
— Заткнись, — сказала она. — Если хочешь услышать эту историю — заткнись.
Такой я ее никогда не видел.
— О'кей.
— Тебе понравится эта история, — сказала Утч. — Это из серии твоих историй.
— Ну так рассказывай.
— Эдит обозлилась, что он не доверяет ей и не хочет оставить ее здесь на три ночи и три дня. Он сказал, что доверяет Эдит, но не тебе. Поэтому он хотел, чтобы она поехала с ним.
— Какая разница? — сказал я. — Если он действительно доверяет ей, то не все ли равно, доверяет он мне или нет, правильно?
— Заткнись, — сказала Утч.
Она была взвинчена и казалась на грани истерики.
— Эдит страшно негодовала, ведь Северин посягал на ее независимость. «Я решила показать ему, что он не имеет права навязывать мне свою жизнь, что я должна быть свободна и жить своею собственной», — так она это сформулировала. «В определенных границах, конечно. Я всегда уважала установленные им границы», — сказала она мне. «Он сказал прекратить все, и мы прекратили». Об этом она долго-долго рассуждала.
— Продолжай.
— Ну, и даже когда они приехали в Стилуотер, он не позволил ей сделать то, что она хотела: слетать в Денвер на сутки, она там никогда не была. Но Северин заставил ее остаться. В конце концов, ей хотелось развлечься по-своему там, в Стилуотере, а не ходить каждый день на соревнования.
— И он ей не позволил?
— Эдит сказала, что нет.
— Боже.
— И вот, — сказала Утч, — она решила показать ему, что если он не станет доверять ей, то она будет вести себя соответственно. Она решила побить его на его же площадке.
— На его же площадке! — воскликнул я. — Может, ты прекратишь говорить на этом жутком спортивном жаргоне!
— Бендер был утомлен полуфиналом в пятницу, — сказала Утч. — Северин велел Эдит отвезти его обратно в мотель. Северин сказал, что увидится с ней там после окончания полуфинала. Они взяли машину напрокат, но Бендер не умеет водить.
— Бендер не умеет водить машину?
— Как выяснилось, он многого не умеет, — сказала Утч.
Я уставился на нее.
— О нет, — сказал я. — О нет, прекрати. Ты врешь.
— Я тебе еще ничего не сказала.
— Все равно ты врешь!
— Тогда врет Эдит, — сказала Утч. — Она привезла Бендера в мотель.
— Нет.
— И уложила его в постель.
— Нет, нет…
— Но в результате, — сказала Утч издевательским тоном, изображая Эдит, — он не смог, просто «не смог подняться до необходимого уровня».
— Я ничему не верю, — сказал я. — Эдит соблазнила Бендера? Этого не могло произойти.
— Может, она сказала ему, что так приказал тренер. Может, она сказала, что ему надо расслабиться. Так или иначе, но она рассказывала мне, что он был ни на что не годен.
— Она врет, — сказал я.
— Может быть, — сказала Утч. — Я не знаю.
— Нет, ты знаешь, — сказал я. — Продолжай.
