– Ты правильно понимаешь, сир Вадимир. Шаузель считает, что именно мы увели у него из под носа замок Грамон, графский титул и земли.
– Я всегда полагал, сир Марк, что вы с Анастасией друзья?
– Скажем так, мы были союзниками. У нас была общая цель. И мы оба служили верховному жрецу храма Тьмы монсеньору Доминго.
– Умоляю вас, сиры, – всплеснул руками отец Жильбер, – избавьте меня от столь страшных и темных подробностей вашей жизни.
Мне осталось только посочувствовать старому священнику, которому приходится жить среди монстров. Впрочем, как я подозревал, делает это отец Жильбер не совсем по доброй воле. Видимо, замок Руж и его обитатели давно привлекали внимание папской курии, и это внимание отнюдь не ослабло после того, как я отправил на тот свет зверя апокалипсиса. Дабы не травмировать посланца папского престола мы с Марком прошли на галерею, где и продолжили наш разговор с глазу на глаз.
– Я полагал, что жрица храма Тьмы безропотно признает власть нового патрона.
– Ты имеешь в виду себя?
– Разумеется. Я же бог Велес, дорогой Марк.
– Боюсь, что прекрасная Анастасия поменяла ориентацию.
– Ты меня пугаешь, Ключевский. Неужели она стала лесбиянкой?
– Она поменяла религиозную ориентацию и теперь служит совсем другим богам. Я же тебе говорил, Чарнота, что понятия Света и Тьмы у древних людей отличались от наших. Свет в их представлении вовсе не синоним Добра. И в этом смысле наши предки были, пожалуй, мудрее нас, ибо зло можно творить как и средь бела дня, так и под покровом ночи.
– Так ты считаешь, что Анастасия была связана с Люцифером?
– Я этого не исключаю. Она была доверенным лицом монсеньора Доминго, а этот человек знал о Носителе Света если не все, то многое.
– Но Люцифер мертв, так же как и монсеньор Доминго. На что или на кого рассчитывает Анастасия?
– Не знаю, – пожал плечами Марк. – Но, видимо, у нее есть могущественный покровитель, если она без колебаний бросила вызов сыновьям царя Аталава, то есть нам.
Пожалуй, Ключевский был прав. Связавшись с нашим единственным врагом в Апландии, Анастасия Зимина недвусмысленно дала понять, что не числит нас с де Мелассом среди своих друзей. И судя по всему, решение свое она приняла не под воздействием эмоций, а уж тем паче любви к Антуану де Шаузелю. По- моему, эта женщина вообще не умела любить.
– Как ты думаешь, Марк, Анастасия наша современница?
– У меня на этот счет большие сомнения, – покачал головой Ключевский. – Она прекрасно ориентировалась в двадцать первом веке, и, тем не менее, меня всегда не покидало ощущение, что в Российской Федерации она всего лишь гостья. Ты получил приглашение от Шаузеля на турнир?
– Пока нет. А в честь чего сир Антуан так расщедрился? Чай рыцарский турнир, это не футбольный матч на кубок районного спорткомитета, он больших денег стоит.
– Сир Антуан собирается защищать честь прекрасной дамы и уже созвал гостей со всей Апландии. Это все, что я знаю. И в отличие от тебя, я уже получил приглашение.
– И собираешься ехать?
– Безусловно.
В принципе намечавшийся турнир можно было считать блажью заскучавшего богатого феодала. Но в том то и дело, что Антуан де Шаузель богатым не был. К тому же он был феноменально скуп, если верить ходившим по Апландии слухам, и в этом мог соперничать только с покойным графом Жофруа де Грамоном.
Озабоченный Марк де Меласс покинул замок Руж на исходе дня, а я отправился в спальню к своей супруге с надеждой не только на привет и ласку, но и на получение информации. Благородная Маргарита пребывала в прекрасном расположении духа, так что мне далеко не сразу удалось перейти к интересующему меня вопросу. Прелюдия растянулась едва ли не на полночи. Однако выполнив супружеский долг, я все-таки затронул тему, взволновавшую всю округу.
– Скажите, драгоценный алмаз моего сердца, вам имя «Анастасия» ничего не говорит?
– Ты имеешь в виду приживалку сира Антуана де Шаузеля?
– В общем, да, – не стал я запираться.
Должен сказать, что спальня благородной Маргариты, благодаря моим стараниям и кое-каким материалам, с большим трудом переправленным из благословенной Российской Федерации в средневековую Апландию, приобрела довольно сносный вид и могла даже претендовать на звание уютного гнездышка. Впрочем, мне удалось подправить не только спальню супруги, но и весь замок. Конечно, до особняков российских олигархов этому скромному средневековому сооружению было далеко, но все окрестные синьоры буквально дохли от зависти, стоило им только ступить на порог нашего жилища. О нарядах благородной Маргариты я даже не говорю. Соперничать с ней могла только благородная Диана де Грамон, благодаря неустанным усилиям своего нового мужа Марка де Меласса, опустошавшего российские магазины, дабы ублажить средневековую модницу.
– Она ведьма. В этом нет никакого сомнения ни у меня, ни у благородной Дианы.
– Ну что же, – согласился я с супругой, – в этом вопросе вам с графиней можно доверять.
– Это что намек? – мгновенно отмобилизовалась для отпора благородная Маргарита.
– Но ты же не станешь отрицать, золотая моя, что обладаешь магическим даром.
– Чем я обладаю? – удивилась Маргарита.
– Неважно, – махнул я рукой, не желая углубляться в щекотливую тему. Дело в том, что по непроверенным слухам моя дражайшая половина совпадала на генетическом уровне с одной из шести Медуз Горгон и, живи мы в Атлантиде, она могла бы претендовать на весьма видное место в тамошнем бомонде. Правда, я никогда не видел ее превращений и далеко не был уверен, что она осведомлена о своих необычайных способностях. Хотя, не исключено, что догадывается.
– Ты ведь была знакома с леди Морганой?
– Допустим, – не стала спорить Маргарита. – Однажды мы встречались в замке Грамон.
– И, разумеется, понравились друг другу?
– С чего ты взял?! Мне эта с позволения сказать дама сразу же показалась подозрительной. Особенно когда она стала расспрашивать меня о детях. Натали де Перрон считает, что за этой старой ведьмой тянется кровавый след.
– Не такая уж она была и старая, – попробовал я заступиться за свою знакомую и сделал это совершенно напрасно, ибо всколыхнул в груди своей супруги целую бурю чувств, спровоцированных не столько моим неосмотрительным поведением, сколько литературными фантазиями Бернара де Перрона.
– Не могу же я отвечать за горячечный бред всех апландских менестрелей, – попробовал я замять скандал в самом зародыше. – Этот безумный пиит черт знает что обо мне насочинял.
– Следовательно это не ты убил дракона и василиска?
– Василиска действительно убил я, но уверяю тебя, дорогая, этот ощипанный петух со змеиным хвостом не стоил тех хвалебных эпитетов, которые вывалил на него наш впавший в творческий маразм друг. Что же касается дракона, то во-первых, ухайдакали мы его на пару с доблестным сиром де Мелассом, а во- вторых, этот тип был не полноценным драконом, а всего лишь оборотнем. Вот папа его, по слухам, действительно был драконом, но он покинул нашу планету довольно давно, еще до того как неразумные приматы обезобразили ее пейзаж.
– Ты обладаешь поразительной способностью уходить от ответов на мои вопросы, Вадимир. Я ничего не знаю о твоем темном прошлом.
Я бы не сказал, что мое прошлое такое уж темное, будь я менестрелем, непременно назвал бы его героическим, но, к счастью, Бог обделил меня как поэтическим даром так и страстью к рыцарским подвигам.
– А о своих детях леди Моргана тебе ничего не рассказывала? – перевел я разговор на более безопасную тему. – У нее ведь, кажется, был сын?
– Не только сын, но и дочь.
– Ты уверена на счет дочери?
– Сын был с ней, когда она посетила замок Грамон, что же касается дочери, то она о ней лишь вскольз упомянула.
Сына благородной леди Морганы я знал и более того однажды набил ему морду в стесненных обстоятельствах. А Марк де Меласс и вовсе едва не снес этому придурку голову. Но, к сожалению, Мордреду, он же Сенечка, удалось избежать поединка. Видимо, мы с Марком совершенно напрасно выпустили этого сукиного сына из виду, посчитав его всего лишь шестеркой. В одном я был, однако, уверен почти на сто процентов Сенечка-Мордред не был сыном Медузы Горгоны. Не исключено, что такой же ложью были слова Морганы о дочери.
– Натали де Перрон считает, что небезызвестная тебе Анастасия и является дочерью феи Морганы.
– Это она тебе сама сказала! – Я даже приподнялся на локте, не в силах удержать изумления.
Должен сказать, что мудрая львица Светлана, которую я знал под именем Наташки, на удивление легко вписалась в высшее апландское общество, выскочив замуж за Бернара де Перрона. Хотя чему тут удивляться. Эта молодая женщина прошла очень хорошую школу в храме Йопитера и наставниками у нее были такие незаурядные люди, как Завид и Варлав. Похоже бывшая жрица ныне разрушенного храма почувствовала опасность, исходящую от Анастасии Зиминой и решила на всякий случай заручиться поддержкой названных сестер, унаследовавших на генетическом уровне качества дочерей Морского царя. Похоже, я слишком рано решил, что нависшая над моей судьбой тень загадочной Атлантиды рассеялась словно дым со смертью Люцифера.
– Так мы едем на турнир в замок Шаузель?
– Я бы предпочел поехать один.
– Нет уж, – решительно возразила Маргарита. – я не желаю жить затворницей по милости тирана-мужа.
Тираном я, разумеется, не был, хотя и подкаблучником меня назвать трудно. А мои протесты были связаны прежде всего с нежеланием подвергать риску любимую жену и мать моих детей. У меня практически не было сомнений, что в замке Шаузель намечается что-то темное, чтобы не сказать гадостное. Однако мои предостережения не возымели на мадам де Руж ровным счетом никакого воздействия. Спорить с ней было совершенно бесполезно, и я махнул рукой, памятуя о том, что лежавшая рядом со мной прекрасная женщина обладает немалыми магическими возможностями и вполне способна постоять за себя в сложной ситуации.
Наш выезд в замок Шаузель был обставлен с подобающей владетельному синьору пышностью. Не мог же в самом деле сир де Руж барон де Френ явиться к коллеге по нелегкому рыцарскому ремеслу в кроссовках и с банкой пива в кармане. Апландский бомонд никогда бы не простил мне такой профанации местных обычаев и обрядов. Я гордо пылил по проселочной дороге в окружении десяти облаченных в доспехи вассалов. Мой меч Экскалибур висел у пояса в усыпанных
