лишь к последователю
Древнее название Индии –
4.
Махаватара Бабаджи – это верховный гуру в ряду индийских учителей, он принимает на себя ответственность за духовное благосостояние всех членов, правоверно практикующих
5. В Индии считается непочтительным не предложить угощение гуру.
6. Мое посещение ашрама Кешабананды описано в главе 42.
7. 26 сентября 1895г. – день, когда Лахири Махасая покинул тело. Еще через несколько дней ему исполнилось бы 67 лет.
8. Трижды повернуть тело и обратиться лицом к северу – это части ведического ритуала, применяемые учителями, заранее знающими, когда вот-вот пробьет последний час для физического тела. Последняя медитация, во время которой учитель погружается в космический
9. Кабир был великим святым XVI века, среди его многочисленных последователей были и индусы, и мусульмане. Когда он умер, ученики перессорились из-за обряда похоронной церемонии. Раздраженный учитель восстал от своего последнего сна и дал им инструкции. «Половину моих останков следует похоронить по мусульманским обычаям, – сказал он, – а другую половину кремировать по индусскому обряду». После чего исчез. Подняв саван, которым было покрыто тело, ученики не обнаружили ничего, кроме множества красивых цветов. Половину из них мусульмане послушно похоронили в Магхаре, где и по сей день чтут эту святыню. Другую половину кремировали на индусский лад в Бенаресе. Храм
В юности к Кабиру обратились двое учеников, которые желали подробного интеллектуального руководства по мистическому пути. Учитель просто ответил: «Путь предполагает расстояние. Если цель рядом, тебе вообще не нужен никакой путь. Поистине у меня возникает улыбка, когда я слышу о рыбе, испытывающей жажду в воде!»
10. См. главу 35. Панчанон воздвиг храм Шивы в Деогаре, штат Бихар, в саду площадью семь гектаров, в который поместил портрет Лахири Махасая, написанный маслом. –
11. 1
Я еду в Америку
«Америка! Наверняка эти люди – американцы!» – подумал я, когда перед моим внутренним взором прошло панорамное видение западных лиц1.
Погруженный в медитацию, я сидел за какими-то пыльными ящиками в кладовке школы в Ранчи2. В эти беспокойные годы трудно было найти уединенное местечко.
Видение продолжалось: множество людей, внимательно глядя на меня, прошли подобно актерам по сцене сознания.
Дверь кладовки отворилась: как обычно, один из ребятишек обнаружил мое укрытие.
– Пойди сюда, Бимал, – весело сказал я. – У меня для тебя новость: Господь призывает меня в Америку!
– В Америку? – мальчик повторил мои слова таким тоном, как будто я сказал – «на луну».
– Да! Я уезжаю в Америку, открывать Америку, как Колумб. Он думал, что нашел Индию; определенно между этими двумя странами существует кармическая связь!
Бимал умчался прочь, вскоре вся школа была сбита с толку известием этой двуногой газеты.
– Я знаю, вы будете хранить всегда на высоте идеалы воспитания йоги Лахири Махасая, – сказал я. – Я буду часто вам писать. Бог даст, я когда-нибудь вернусь.
На моих глазах были слезы, когда я бросил последний взгляд на ребят и озаренные солнцем земли Ранчи. Я знал, что ныне завершился определенный период моей жизни, с этого времени я буду обитать в далеких странах и выехал в Калькутту через несколько часов после видения. На следующий день от одного бенгальского друга я получил приглашение быть делегатом от Индии на Международном Религиозном Конгрессе, собиравшемся в этом году в Бостоне под покровительством Американской Унитарианской Ассоциации
Моя голова пошла кругом, и я разыскал учителя в Серампуре.
– Гуруджи, меня только что пригласили выступить на религиозном конгрессе в Америке. Ехать мне или нет?
– Все двери для тебя открыты, – просто ответил Шри Юктешвар. – Теперь или никогда.
– Но, господин, – сказал я с тревогой, – что я знаю о публичных выступлениях? Я редко читал лекции, а по-английски – никогда
– По-английски или не по-английски, но твои слова о йоге должны услышать на Западе.
Я засмеялся.
– Но, дорогой гуруджи, я думаю, американцы едва ли станут изучать бенгали. Прошу вас благословить меня на попытку взять барьер английского языка3.
Когда я осторожно сообщил новости о своих планах отцу, он был поражен. Ему Америка казалась невероятно далекой, он боялся, что никогда больше не увидит меня.
– Как ты сможешь поехать? – спросил он. Поскольку всю мою жизнь расходы на мое воспитание с любовью нес он, то, несомненно, надеялся, что этот вопрос поставит преграду в осуществлении сообщенного ему.
– Господь, безусловно, будет финансировать меня. – Ответив так, я подумал о подобном же ответе, который давным-давно дал брату Ананте в Агре. И безо всякой подоплеки добавил: – Отец, может быть, Бог внушит тебе помочь мне.
– Нет, никогда! – Он с жалостью посмотрел на меня.
Поэтому я был весьма удивлен, когда на следующее утро он вручил мне чек на большую сумму.
– Я даю тебе эти деньги, – сказал он, – не как отец, я как ученик Лахири Махасая. Поезжай же в эту далекую страну Запада, распространяй там не связанное с религией учение