их уборные и землянки. Крестьяне неграмотны, учить их можно только наглядными примерами. Каждое утро наша группа в пять часов утра отправляется в окрестные деревни»,– весело рассмеялась она.
С восхищением глядел я на эту высокородную англичанку: подлинно христианское смирение дало ей силы выполнять работу мусорщицы, обычно выполняемую в Индии только неприкасаемыми.
«Я приехала в Индию в 1925 году,– рассказала она мне,– в этой стране я почувствовала, что „вернулась домой“. Теперь я никогда не пожелала бы возвратиться к моей прошлой жизни и прежним интересам».
Мы немного поговорили об Америке. «Я всегда радуюсь и удивляюсь,– сказала она,– когда вижу глубокий интерес к духовным вопросам, который проявляют многие американцы, посещающие Индию».4
Вскоре в руках и Миры Бен оказалась
У Ганди были значительные экономические и культурные основания для возрождения домашних ремесел; однако он вовсе не предлагл фактическое отрицание всего современного прогресса.
Машины, поезда, автомобили, телеграф играли важную роль в его собственной гигантской жизни! Пятьдесят лет служения обществу, тюремное заключение и жизнь на свободе, ежедневная борьба со множеством практических мелочей, жестокая реальность мира политики только укрепили его уравновешенность, откровенность, здравый смысл и слегка юмористическое отношение к человеческому спектаклю.
В шесть часов мы ужинали в гостях у Бабасахаба Дешмукха. В семь часов, во время вечерней молитвы, мы опять были в ашраме Маханзади и поднялись на третий этаж, где тридцать
Мистер Десай начал пенье торжественного гимна, группа вторила ему. Далее последовало чтение из «Гиты». Махатма знаком попросил меня прочесть заключительную молитву. Чувствовалось сильное божественное единство мысли и устремлений! Невозможно забыть эту медитацию под ранними звездами на крыше ашрама в Вардха!
Точно в восемь часов Махатма прекратил свое молчание, геркулесова работа его жизни требовала от него расчета времени по минутам.
«Привет, свамиджи!» – на сей раз Махатма приветствовал уже не на бумаге. Мы только что спустились с крыши в его кабинет, просто убранный квадратными матами; стульев не было; на низком столике лежали книги, бумаги и несколько обычных ручек (авторучек нигде не было видно). В углу тикали какие-то непонятные часы. Ощущалась всепроникающая аура мира и благоговения. Ганди улыбнулся одной из своих чарующих улыбок, широко раскрыв беззубый рот.
– Много лет назад,– объяснил он,– я начал еженедельно соблюдать молчание в течение одного дня для разбора корреспонденции. Однако теперь эти двадцать четыре часа приобрели жизненную духовную необходимость. Регулярные периоды молчания – это не мучение, а благословение.
Я от всего сердца согласился с этими словами5. Махатма расспрашивал меня об Америке и Европе; затем мы говорили об Индии и о состоянии всего мира.
– Махадев,– обратился Ганди к мистеру Десаю, когда последний вошел в комнату,– приготовьте, пожалуйста, для свамиджи аудиторию в Паун-Холле. Завтра вечером он побеседует там о йоге.
Когда я попрощался с Махатмой, он заботливо вручил мне бутылочку с маслом цитронелли.
– Москиты в Вардха ничего не знают о принципах
На следующий день, рано утром, наша небольшая группа позавтракала кашей из цельной пшеницы с патокой и молоком. В половине одиннадцатого нас позвали в ашрам. В портике состоялся второй завтрак в обществе Ганди и
В полдень я гулял около ашрама и прошелся дальше, где паслось несколько невозмутимых коров. Защита коров – это страсть Ганди.
«Для меня корова обозначает весь мир существ ниже человека: и этот мир способствует расширению симпатий человека за пределы его собственного рода,– объяснил Махатма.– При помощи коровы человек вынужден уяснить свое тождество со всеми живыми существами. Мне ясно, почему древние риши избрали корову для апофеоза. Корова была лучшим спутником индийца. Она несла изобилие, она не только давала молоко, но также и сделала возможным земледелие. Корова – это поэма сострадания; и человек проникается состраданием к этому доброму животному. Она стала второй матерью для миллиона людей. Защита коровы означает защиту всего мира немых Божьих творений. Призыв к милосердию, исходящий от существ низшего порядка, тем более силен, что они бессловесны».
Ортодоксальный индиец обязан ежедневно выполнять некоторые религиозные обряды. Один из них называется
Другими ежедневными
Вскоре после полудня я исполнил
Вернувшись в дом для гостей, я опять поразился крайней простоте и явным признакам самопожертвования, которые виднелись повсюду. Обет бедности был принят Ганди в ранние годы его супружеской жизни. Отказавшись от обширной адвокатской практики, приносившей ему годовой доход более чем в шестьдесят тысяч рупий, Махатма затем роздал все свое состояние бедным.
Шри Юктешвар бывало, посмеивался над обычными искаженными концепциями отречения:
«Разве нищий может отречься от состояния? – говаривал учитель.– Если человек плачется: мое дело пришло в упадок, меня бросила жена, я отрекусь от всего и уйду в монастырь! – то, о каком отречении от мирских благ он говорит! Не он отрекся от богатства и любви, а они отреклись от него».
С другой стороны, святые подобно Ганди, не только шли на ощутимые материальные жертвы, но также совершали и более трудное отречение – отречение от эгоистических мотивов и личных целей. Они растворили свое внутреннее существо в потоке всего человечества.
Замечательная жена Махатмы, Кастурабай, не возражала, когда он не отложил ничего из своего состояния для нее и для детей. Поженившись в ранней юности, Ганди и его жена после рождения четырех сыновей приняли обет воздержания8. Со спокойным героизмом Кастурабай играла свою роль в той напряженной драме, которой сделалась их совместная жизнь. Она следовала за мужем в тюрьму, разделяла с ним его трехнедельные посты и полностью несла свою часть тяжелого бремени других бесконечных