АВТОБИОГРАФИЯ ЙОГА

тронут его глубоким почтением к матери, даже когда она вела себя неблагоразумно. Она видела в нем лишь своего маленького мальчика, а не мудреца. В этом пустячном инциденте было особое очарование, он проливал новый свет на необыкновенную натуру гуру, его внутреннюю скромность и внешнюю непреклонность.

Монашеские правила не позволяют свами самим принимать участие в мирских обычаях. Он не может выполнять церемониальные семейные обряды, обязательные для обычного домохозяина. Тем не менее Шанкара, реорганизатор древнего Ордена Свами, пренебрег этими предписаниями: когда умерла горячо им любимая мать, он кремировал ее тело небесным огнем, заставив его извергнуться со своих воздетых рук.

Шри Юктешвар тоже игнорировал эти ограничения, правда, менее эффектным образом. Когда скончалась его мать, он обратился в службу крематория у святого Ганга в Бенаресе и, в соответствии с многовековым обычаем домохозяина, накормил много брахманов.

Запреты шастр предназначались для того, чтобы помочь свами преодолеть любые личностные ограничения. Шанкара и Шри Юктешвар полностью слились с Безличным Духом, им не нужна была никакая помощь правил. К тому же учителя иногда намеренно пренебрегают каноном для того, чтобы возвысить принцип над формой, ибо независимы от нее.

За исключением Священных Писаний, Шри Юктешвар читал мало. Тем не менее он был знаком с позднейшими открытиями и прочими успехами науки22. Блестящий собеседник, он наслаждался обменом мнениями со своими гостями на бесчисленные темы. Непринужденное остроумие и веселый смех гуру оживляли любую беседу. Часто пребывая серьезным, он никогда не был мрачен. «Чтобы искать Господа, вовсе не нужно искажать свое лицо, – говорил он, перефразируя Библию23. – Помните, что обретение Бога будет означать погребение всех скорбей».

Многие из философов, профессоров, юристов и ученых, приходя в первый раз, ожидали встретить ортодоксального приверженства религии. Высокомерная усмешка, проблеск забавной терпимости случайно выдавали, что вновь пришедшие ожидали не более чем нескольких набожных банальностей. Но поговорив со Шри Юктешваром и обнаружив его глубокое проникновение в их специальные области знания, гости уходили крайне неохотно.

Гуру обычно был вежлив и приветлив к гостям, его гостеприимство даровалось с чарующей сердечностью. Но закоренелые эгоисты получали иногда очень сильное потрясение. Они наталкивались либо на холодное равнодушие, либо на непреодолимое противодействие учителя – лед и сталь!

Один известный химик однажды скрестил шпаги с Шри Юктешваром. Он не допускал существования Бога, поскольку наука не открыла способов Его обнаружения.

– Итак, вам по необъяснимой причине не удавалось выделить Высшую Силу в пробирках! – взгляд учителя был суров. – Я рекомендую один неслыханный эксперимент: неослабно проследите за вашими мыслями в течение полных суток. Затем более не удивляйтесь отсутствию Бога.

Подобную же встряску получил и один прославленный ученый. С показным рвением он сотрясал ашрам знанием Священных Писаний. Полились звучные отрывки из Махабхараты, Упанишад24 и бхашьи (комментарии) Шанкары.

– Я жду, чтобы услышать вас, – сказал Шри Юктешвар вопрошающим тоном, как если бы царило молчание. Пандит был в недоумении. Гуру продолжал: – Цитат здесь было предостаточно, – слова учителя обрадовали меня, находившегося на почтительном расстоянии от посетителя. – Но какой оригинальный комментарий можете предложить вы, исходя из неповторимости собственной жизни? Какой священный текст вы усвоили и сделали сутью своего существа? Какими путями эти вневременные истины обновили вашу природу? Удовлетворяет ли вас пустое механическое повторение слов других людей?

– Я сдаюсь! – огорчение пандита было забавно. – У меня нет внутреннего осознания.

Может быть, в первый раз он понял, что умелая расстановка запятых не заполнит духовную пустоту.

«Эти безжизненные педанты уж слишком вымучены, – заметил гуру после того, как ушел один из подвергшихся каре. – Они считают философию милым интеллектуальным упражнением. Их возвышенные мысли заботливо огорожены от грубой внешней деятельности, от какой-либо жесткой внутренней дисциплины!»

В других случаях учитель подчеркивал бесполезность одного лишь книжного знания:

«Не воображайте, будто понимание является каким-то более крупным словарем, – замечал он. – Святые Писания полезны для стимуляции жажды внутреннего осознания, внутренней реализации, если медленно усваивать по строфе за определенный отрезок времени. Беспрестанное интеллектуальное изучение может привести к тщеславию, ложному удовлетворению и неусвоению знания».

Шри Юктешвар рассказал собственный эпизод наставления в Писаниях. Дело было в лесной обители в восточной Бенгалии, где он наблюдал за методикой известного учителя – Дабру Баллава. Его метод, одновременно простой и сложный, был распространен в древней Индии.

Дабру Баллав собрал учеников в уединенном месте, в лесу. Перед ними была открыта священная Бхагавадгита. Полчаса они пристально смотрели на одну строфу, затем закрывали глаза. Протекало еще полчаса. Учитель давал краткое толкование. Не двигаясь, они медитировали еще час. Наконец гуру спросил:

– Вы поняли строфу? – Да, господин, – рискнул заявить один.

– Нет, не совсем. Ищите духовную жизненность, что дала этим словам силу обновлять Индию век за веком.

Еще час прошел в молчании. Учитель распустил учеников и обратился к Шри Юктешвару:

– А вы знаете Бхагавадгиту?

– Нет, господин, не доподлинно, хотя мои глаза и ум пробегали по ее страницам много раз.

– Тысячи людей отвечали мне по-разному! – в улыбке мудреца было благословение. – Если заниматься внешним проявлением богатства Священного Писания, останется ли время для молчаливого внутреннего добывания бесценных жемчужин?

Шри Юктешвар направлял обучение учеников тем же интенсивным методом устремления в одно.

«Мудрость усваивается не глазами, а атомами. Если ваша уверенность в истине проникает не только мозг, но и все существо, вы можете скромно поручиться за ее смысл, – обескураживал он ученика, имеющего тенденцию полагать, что книжное знание – необходимый шаг к духовной реализации. Затем продолжал: – Древние риши в одно изречение вкладывали столько глубины, что ученые комментаторы поясняют их в течение множества поколений. Бесконечные литературные споры – для ленивых умов. Какая из мыслей освобождает быстрее, как не та, что „Бог есть“ или просто „Бог“?»

Но человек не легко возвращается к простоте. Для него редко существует простое «Бог», скорее – заученные напыщенности. Его эго льстит то, что он может показать эту эрудицию.

Люди, испытывавшие гордость от своего богатства или высокого мирского положения, в присутствии учителя могли в придачу к прочему имуществу приобрести скромность. В приморский дом в Пури однажды для беседы пришел местный судья, снискавший репутацию безжалостного. В его власти было вообще выселить нас из ашрама. Я предостерегал гуру о возможности такого деспотизма. Но он сел с непримиримым видом и не поднялся навстречу вошедшему посетителю. Слегка нервничая, я сидел у двери на корточках. Гость удостоился деревянного ящика, Шри Юктешвар не попросил меня принести стул. Явному ожиданию судьи, что его важность будет церемонно признана, не суждено было осуществиться.

Последовала метафизическая дискуссия. Гость пробирался на ощупь через неверные толкования Писаний. Вместе с ростом ошибок рос и его гнев:

– Знаете ли вы, что я лучше всех сдал экзамен на степень магистра искусств! – благоразумие оставило его, но кричать он еще мог.

– Господин судья, вы забываете, что это не ваш кабинет, – спокойно отвечал учитель. – Судя по наивным замечаниям, я полагаю, что ваша карьера в колледже не была заметной. Во всяком случае университетская степень совсем не связана с пониманием Вед. Святых не выпускают группами каждый семестр, как бухгалтеров.

Наступило жуткое молчание, и вдруг посетитель от сердца рассмеялся.