принципов, то есть только те, которых придерживались Лавуазье, Клод Бернар и Пастер –
18.
19. «Наше сознательное и подсознательное существо увенчано сверхсознанием», – отмечал раввин Израиль Х.Левинталь на лекции в Нью-Йорке в 1929 году. Много лет назад английский психолог Ф.В.Маерс высказал мысль о том, что «в глубине нашего существа скрываются и куча мусора, и сокровищница». В отличие от этой психологии, что сосредоточивает все изыскания на подсознательном в природе человека, новая психология сверхсознания фокусирует внимание на сокровищнице – на той области, которая единственная в состоянии объяснить великие, бескорыстные, героические поступки человека.
20.
21. Великий ведантист Шанкара писал: «Человек в бодрствующем состоянии прилагает невыразимые усилия, дабы испытать чувственные удовольствия, а когда все органы чувств утомляются, он забывает даже то удовольствие, что имеется в его распоряжении, и отходит ко сну, чтобы наслаждаться отдыхом в душе, его собственной природе. Сверхчувственного блаженства, таким образом, крайне легко достичь, и оно много выше чувственных удовольствий, которые всегда заканчиваются отвращением».
22. Когда учитель того желал, он мог мгновенно подстроиться к уму любого человека (йоговская сила, упоминаемая в
23.
24.
25.
Неспящий святой (Рам Гопал Музумдар)
– Пожалуйста, позвольте мне отправиться в Гималаи. Я надеюсь в ненарушаемом уединении достичь непрерывного божественного общения.
Я действительно однажды обратился с этими неблагодарными словами к учителю. Объятый одной из непредугадываемых иллюзий, время от времени посещающих поклоняющихся, я чувствовал растущее раздражение от обязанностей по ашраму и занятий в колледже. Некоторым оправданием явилось то, что я высказал эту просьбу всего после шести месяцев общения со Шри Юктешваром и еще не вполне разглядел истинную колоссальность его фигуры.
– Много горцев живет в Гималаях, и все же не обладают восприятием Бога, – медленно и просто ответил гуру. – Лучше искать мудрости у познавшего себя человека, чем у инертной горы.
Игнорируя явный намек учителя на то, что не какая-то гора, а он является моим учителем, я повторил просьбу. Шри Юктешвар не ответил, что я воспринял за согласие, – неопределенное, но удобное толкование.
Этим вечером в своем калькуттском доме я занимался подготовкой к путешествию. Завязав в одеяло несколько вещей, я припомнил такой же узел, тайком выброшенный из окна мансарды несколькими годами раньше, я и теперь удивился бы, узнав, что этот побег в Гималаи окажется неудачным. Первое время настроение было приподнято, ночью же от мысли, что покидаю гуру, я почувствовал тяжкие угрызения совести.
На следующее утро я разыскал пандита Бехари, профессора по санскриту в Шотландском церковном колледже.
– Господин, вы говорили мне о дружбе с выдающимся учеником Лахири Махасая. Дайте мне, пожалуйста, его адрес.
– Ты имеешь в виду Рама Гопала Музумдара? Я зову его «неспящим святым». Он всегда бодрствует и находится в экстатическом состоянии. Он живет в Ранбаджпуре, близ Таракешвара.
Поблагодарив пандита и немедленно сев в поезд на Таракешвар, я надеялся на одобрение
В Таракешваре я приблизился к знаменитой святыне. Индусы относятся к ней с таким же благоговением, как католики к святилищу Лурда во Франции. Много чудес исцеления случалось в Таракешваре, в том числе с одним из членов моей семьи.
«Я пробыла в храме неделю, – рассказала однажды моя старшая тетка, – соблюдая полный пост и молясь за выздоровление от одной хронической болезни твоего дяди Сарады. На седьмой день у меня в руках материализовалась какая-то трава! Сделав отвар из нее я дала его дяде. Болезнь сразу исчезла и более никогда не возвращалась».
Подойдя к святому месту поклонения Таракешвара, я не увидел на алтаре ничего кроме круглого камня. Такая форма камня, без начала и без конца, выражает Бесконечность. В Индии космические абстракции не чужды уму даже самого скромного крестьянина, и, действительно, люди Запада часто обвиняют его за то, что вся его жизнь наполнена абстракциями.
Настроение мое в тот момент было столь мрачным, что желание преклониться перед каменным символом не возникло: «Бога следует искать, – думал я, – лишь в душе».
Покинув храм, не преклонив колена, я быстро направился к отдаленному селению Ранбаджпур, совершенно не зная, куда идти. Мое обращение к прохожему за информацией заставило его впасть в длительное раздумье.
– Когда дойдешь до первого перекрестка, поверни направо и так и иди, – наконец произнес он пророчески.
Следуя совету, я пошел вдоль берегов канала. Спускалась тьма, окраины селения в джунглях наполнились лишь мерцающими светлячками да воем шакалов поблизости. Весьма призрачный лунный свет не давал никакой уверенности. Часа через два я остановился. Приятный звон коровьего колокольчика! После нескольких окликов ко мне, наконец, подошел крестьянин.
– Я ищу Рама Гопала Бабу.
– Такой человек в нашем селе не живет, – ответил он угрюмо. – Ты, наверное, какой-нибудь неудачливый ищейка?
Надеясь успокоить подозрение его обеспокоенной политикой ума, я взволнованно объяснил свое затруднительное положение, и он гостеприимно отвел меня к себе домой.
– Ранбаджпур отсюда далеко, – заметил он, – у перекрестка тебе надо было повернуть налево, а не направо.
«Мой прежний советчик, – подумал я с досадой, – явно был грозой для путешественников». Вкусно поужинав неочищенным рисом, чечевицей дал и кари из картофеля с бананами, я удалился в маленькую
