– Ты почему не спишь? – спросил йог.
– Господин, как я могу не спать, если сверкают молнии и при закрытых, и при открытых глазах?
– Ты благословен иметь этот опыт: духовные излучения нелегко увидеть, – святой прибавил несколько ласковых слов.
На заре Рам Гопал дал леденцов и сказал, что мне следует уходить.
Мне так не хотелось расставаться с ним, что глаза были полны слез.
– Я не позволю, чтобы ты ушел без подарка, – нежно сказал йог, – и что-нибудь для тебя сделаю.
Он улыбнулся и пристально посмотрел на меня. Я стоял на земле как вкопанный, покой мощным потоком устремился через шлюзы моих глаз. Возникло ощущение мгновенного исцеления от боли в спине, много лет с перерывами беспокоившей меня.
Обновленный, омытый в море светлой радости, больше не плача, коснувшись стоп святого, я вошел в джунгли, прокладывая путь через тропические сплетения, пока не достиг Таракешвара.
Там я предпринял второе паломничество к знаменитой святыне и простерся перед ее алтарем. Круглый камень во внутреннем взоре расширился, пока не стал космическими сферами, кольцо в кольце, ряд за рядом, – во всем этом ощущалось присутствие Бога.
Час спустя я удачно сел на поезд до Калькутты. Путешествие окончилось, но не в величественных горах, а в гималайски величественном присутствии моего учителя.
______________________________________
1. Барабаны, в которые бьют руками; они используются только для исполнения молитвенной музыки
2.
3. «Ничему не поклоняющийся человек никогда не сможет вынести бремени самого себя». – Ф.М.Достоевский, Бесы.
4. См. главу 33.
Опыт космического сознания
– Вот и я, гуруджи, – робость говорила за меня красноречивее всяких слов.
– Пойдем-ка на кухню и найдем что-нибудь поесть. – Поведение Шри Юктешвара было столь же естественно, как если бы мы расставались на какие-нибудь часы, а не дни.
– Учитель, я, должно быть, огорчил вас, внезапно оставив свои обязанности; мне кажется, что разгневал вас.
– Нет, конечно, нет! Гнев возникает только от несбывшихся желаний. Я ничего не жду от других, так что их действия не могут противостоять моим желаниям. Я не стал бы использовать тебя в своих целях и счастлив только твоим собственным настоящим счастьем.
– Учитель, о божественной любви говорят туманно, но сегодня в вашем ангельском облике я в самом деле вижу ее конкретный пример! В миру отец не легко прощает сына, если тот оставляет родительское дело без предупреждения. А вы не проявляете ни малейшего раздражения, хотя, конечно, я поставил вас в большое затруднение, оставив многие дела недоделанными.
Мы посмотрели друг на друга, у обоих глаза наполнились слезами. Волна блаженства поглотила меня. Я сознавал, что Господь в образе моего гуру преобразовал маленькие порывы сердца в неограниченные просторы космической любви.
Через несколько дней, утром, войдя в пустую гостиную, я собирался медитировать, но непокорные мысли не разделяли этого похвального намерения. Они бросались врассыпную, как птицы перед охотником.
– Мукунда! – прозвучал голос Шри Юктешвара с дальнего балкона.
«Учитель всегда советует мне медитировать, – внутренне взбунтовавшись, проворчал я про себя, – и не должен меня беспокоить, зная, зачем я вошел в эту комнату».
Он снова позвал меня, я же упрямо молчал. На третий раз в тоне его был упрек.
– Учитель, я медитирую! – воскликнул я протестующе.
– Я знаю, как ты медитируешь, – отозвался гуру. – Твой ум рассеян, как листья в бурю! Иди сюда!
Отчитанный и разоблаченный, я с досадой направился к нему.
– Бедный мальчик, горы не могли дать тебе того, чего ты хотел, – учитель говорил ласково, пытаясь утешить меня. Его спокойный взор был неизмеримо глубок. – Желание твоего сердца осуществится.
Шри Юктешвар редко говорил загадками, и я был сбит с толку. Что он имеет в виду? Он слегка шлепнул меня по груди над сердцем. Тело стало неподвижно, как будто какой-то огромный магнит извлек дыхание из легких. Душа и ум, сразу лишившись их физических оков, устремились наружу изо всех пор тела, как текущий, пронизывающий свет. Плоть как бы омертвела, но я остро осознавал, что никогда прежде не был по-настоящему жив. Ощущение собственной личности не было больше узко ограничено телом, но обнимало окружающие атомы. Люди на дальних улицах, казалось, тихо двигались по моей собственной отдаленной периферии. Корни растений и деревьев виднелись сквозь затуманенную прозрачность почвы, я различал, как внутри них течет сок.
Все окрестности раскрывались передо мной; мое обычное плоскостное зрение, сменившись на объемное, воспринимало все одновременно. Затылком я видел людей, гуляющих вдали по Рэй Гхат-лейн, при этом заметив и нетерпеливо приближавшуюся белую корову. Когда она дошла до открытой калитки ашрама, я видел ее как обычными физическими глазами, когда же она прошла за кирпичную стену, я все еще ясно видел ее.
Все предметы, находившиеся в поле панорамного видения, мерцали и вибрировали, как быстро движущиеся кадры кинокартины. Мое тело, тело учителя, двор с колоннами, мебель и пол, деревья и солнечное сияние вдруг неистово затрепетали, пока все не расплылось в светящееся море, в точности как кристаллы сахара, брошенные в стакан воды, растворяются при размешивании. Объединяющий свет перемешался с формами материализаций, эти метаморфозы открывали закон причин и следствий в творении.
Океан счастья хлынул в мою спокойную душу. Я осознал, что Дух Божий – это неисчерпаемая радость, тело Его – неисчерпаемые ткани сплетения света. Усиливающееся блаженство начало охватывать города, континенты, землю, солнечную и звездные системы, тонкие туманности и плывущие вселенные. Весь космос, мягко сияющий, как город, видимый ночью издалека, мерцал в бесконечности моего существа. Ослепительный свет за резко очерченными контурами земного шара несколько ослаблялся у самых дальних краев, где виднелось мягкое, не уменьшающееся сияние. Оно было неописуемо тонким, планетарные картины были образованы из более плотного света1.
Божественное распространение лучей, изливающихся из Вечного Источника, разгораясь в галактики, видоизменялось невыразимыми аурами. Снова и снова я видел, как созидающие сияния уплотняются в созвездия, а затем растворяются в полосы прозрачного пламени. Секстиллион миров переходил в прозрачное сияние, а затем огонь заливал небесные сферы. Состояния эти ритмично чередовались.
Я осознал неземной центр как некое место интуитивного восприятия в своем сердце. Излучающийся
