когда я закончил описание, в поле нашего зрения появился Шри Юктешвар в той же одежде, что и незадолго до этого. Он медленно шагал за маленьким мальчиком, несущим серебряный кувшин.
На мгновение от беспрецедентности полученного опыта по мне прокатилась волна холодного страха. Я чувствовал, как мир материализма, мир XX века, ускользал от меня. Не вернулся ли я к тем древним дням, когда Иисус явился Петру на море?
Когда Шри Юктешвар, современный Христоподобный йог, приблизился к месту, где молча застыли мы с Дидженом, улыбнувшись моему другу, он сказал:
– Я послал весть и тебе, но ты был не в состоянии уловить ее.
Диджен молчал, подозрительно глядя на меня. Проводив гуру до дома, мы отправились в колледж. Диджен остановился на улице весь охваченный возмущением.
– Так! Учитель послал мне весть! А ты ее утаил! Я требую объяснений!
– Разве я могу помочь, когда твое умственное зеркало вибрирует с такой неугомонностью, что ты не в состоянии заметить послания нашего гуру? – парировал я.
Выражение гнева исчезло с лица Диджена.
– Понимаю, что ты имеешь в виду, – уныло сказал он. – Но объясни мне, пожалуйста, как мог ты знать о мальчике с кувшином?
К тому времени когда я закончил рассказ о феноменальном появлении учителя в пансионе, мы уже приблизились к колледжу.
– То, что я услышал только что о способностях нашего гуру, – сказал Диджен, – вызывает такое ощущение, что любой университет в мире – это всего лишь детский сад3.
______________________________________
1.
2. Характерный звук дематериализации телесных атомов.
3. «Такие вещи открылись мне, что ныне все, что писал я, в моих глазах не ценнее соломы» – так сказал святой Фома Аквинский, «князь схоластов», в ответ на озабоченное настояние своего секретаря завершить
Сравните слова Сократа в
Мы не посещаем Кашмир
– Отец, я хочу пригласить учителя и четырех друзей поехать на летние каникулы к подножию Гималаев. Можно попросить у тебя шесть билетов на поезд до Кашмира и денег?
Как я и ожидал, отец от души рассмеялся:
– Ты уже в третий раз рассказываешь мне эту сказку. Разве в прошлом и позапрошлом году ты не просил меня о том же? В последний момент твой гуру ехать отказывался.
– Верно, отец. Я не знаю, почему учитель не говорит ничего определенного относительно поездки в Кашмир1. Но если ему сказать, что билеты уже приобретены, мне почему-то кажется, что на этот раз он согласится.
Отца это не убедило, однако на следующий день, добродушно посмеиваясь, он дал мне шесть билетов и несколько бумажек по десять рупий.
– Думаю, что твоя теоретическая поездка едва ли нуждается в такой практической поддержке, – заметил он, – но, тем не менее, возьми.
Вечером я продемонстрировал свою добычу Шри Юктешвару. Ответ его был уклончив:
– Я хотел бы поехать, посмотрим, – улыбнулся он моему энтузиазму и ничего не сказал, когда я попросил присоединиться к нам его маленького ученика Канаи, прислуживающего по дому. Приглашение получили также трое моих друзей – Раджендра Натх Митра, Джотин Аудди и еще один мальчик. Наш отъезд был назначен на следующий понедельник.
Субботу и воскресенье я провел в Калькутте, где дома проходили брачные церемонии двоюродного брата. Я со своим багажом приехал в Серампур рано утром в понедельник. Раджендра встретил меня у дверей ашрама.
– Учителя нет дома, он отказался от поездки и гуляет.
– Я не хочу в третий раз давать отцу повод для осмеяния моих химерических планов, связанных с Кашмиром. Идем, остальные обязательно поедут, – от огорчения заупрямился я.
Раджендра согласился. Я покинул ашрам, чтобы подыскать слугу, понимая, что Канаи без гуру не поедет и нужен был кто-нибудь для присмотра за багажом. На память пришел Бехари, служивший прежде в нашем доме, а теперь у одного школьного учителя в Серампуре. Быстро шагая, я встретил гуру у христианской церкви, близ здания серампурского суда.
– Куда ты идешь? – На лице Шри Юктешвара не было улыбки.
– Господин, я слышал, что вы и Канаи не едете с нами. Я ищу Бехари. Вы, наверное, помните, что в прошлом году ему так хотелось повидать Кашмир, что он даже предлагал свои услуги бесплатно.
– Помню. Тем не менее я думаю, что он не решится ехать.
– Да он только и ждет такого случая! – вспыхнул я.
Гуру молча пошел дальше, я же вскоре пришел к дому школьного учителя. Во дворе меня встретил Бехари, дружелюбность на его лице тотчас пропала, едва я упомянул про Кашмир. Пробормотав извинения, он оставил меня и вошел в дом своего хозяина. Прождав полчаса и нервно уверяя себя, что Бехари задерживают приготовления к поездке, я наконец постучал в дверь. «Бехари вышел через черный ход с полчаса назад», – с легкой иронией в голосе сообщил какой-то мужчина.
Пытаясь разобраться, было ли мое приглашение слишком назойливым или действительно имело место незримое влияние учителя, с досадой я отправился восвояси. Пройдя мимо христианской церкви, я вновь увидел гуру, идущего навстречу. Не дожидаясь моего сообщения, он сказал:
– Итак, Бехари не захотел ехать! Что ты теперь надумал?
Я вел себя, как упрямый ребенок, твердо решивший не слушаться своего деспотичного отца.
– Я иду просить дядю дать мне своего слугу Лала Дхари.
– Ну, если тебе так хочется взглянуть на своего дядю, пожалуйста, – ответил Шри Юктешвар. Все его тело сотрясалось от смеха. – Я думаю, ты вряд ли будешь доволен этой встречей.
Встревоженный, но одержимый упрямством, я оставил гуру и вошел в здание суда. Дядя по отцу, Сарада Гхош, государственный прокурор, встретил меня очень тепло.
– Сегодня мы с несколькими друзьями едем в Кашмир, – сказал я ему. – Я уже много лет жду этой поездки в Гималаи.
– Очень рад за тебя, Мукунда. Могу ли я чем-нибудь помочь твоему путешествию? – Эти добрые слова придали мне смелость.
– Дорогой дядя, можно мне взять с собой вашего слугу Лала Дхари?
Моя простая просьба произвела эффект землетрясения. Дядя так резко вскочил, что стул его перевернулся, бумаги на столе разлетелись в стороны, а его длинный кальян из кокосового ореха с
