часто пил приготовленный мной нектар. Смотри, как я отполировал этот медный кубок, чтобы ты мог вновь пить из него. Теперь ты вспомнил все это, родной мой?
– Гуру, что я могу сказать? – пробормотал я прерывистым шепотом. – Где кто когда-либо слышал о такой бессмертной любви? – Долго и восторженно я смотрел на вечное сокровище, на гуру в жизни и смерти.
– Лахири, тебе нужно очищение. Выпей масла из этого кубка и полежи у реки. – Практическая мудрость Бабаджи, подумал я, всегда была начеку.
Я повиновался его указаниям. Хотя спустилась ледяная гималайская ночь, успокоительная теплота в виде какого-то внутреннего излучения начала пульсировать в каждой клетке тела. Я был удивлен: не было ль неизвестное масло наделено космическим жаром?
– Резкие порывы ветра во тьме бушевали вокруг меня, завывая свирепо и вызывающе. Студеные волны реки Гогаш время от времени выплескивались на тело, простертое на каменистом берегу. Где-то близко ревели тигры, но в сердце не было страха, лучистая энергия, порожденная во мне недавно, давала уверенность неприступной защищенности. Несколько часов прошли незаметно, увядшие воспоминания другой жизни слились в блестящий узор настоящего – узор нового соединения с моим божественным гуру.
Уединенные мысли были прерваны звуком приближающихся шагов. Человеческая рука во мраке заботливо помогла встать и дала сухую одежду.
– Идем, брат, – сказал сопровождающий. – Учитель ждет тебя. – Он повел меня через лес. За поворотом тропы темная ночь в отдалении вдруг озарилась ровным сиянием.
– Может ли это быть восходом солнца? – спросил я. – Действительно ли ночь еще не кончилась?
– Сейчас полночь, – тихо засмеялся проводник. – Этот свет – сияние золотого дворца, материализованного здесь этой ночью несравненным Бабаджи. В далеком прошлом ты однажды выразил желание насладиться красотами дворца. Наш учитель ныне удовлетворяет это желание, таким образом освобождая тебя от оков кармы5. Этой ночью этот великолепный дворец, – добавил он, – будет местом посвящения тебя в
Перед нами был огромный дворец, сверкающий золотом. Усеянный бесчисленными драгоценными камнями, среди живописных садов, он представлял собой зрелище несравненного величия. Вздымающиеся арки были инкрустированы огромными бриллиантами, сапфирами и алмазами. Святые с ангельскими лицами расположились у сверкающих ворот, почти покрасневших от блеска рубинов.
Я последовал за попутчиком в просторный приемный зал. Воздух был наполнен ароматом ладана и роз, матовые лампы излучали разноцветное сияние. Небольшие группы посвященных – одни светлокожие, другие темнее – мелодично исполняли песнопения или сидели в медитации, погруженные во внутренний покой. Трепетная радость наполняла всю окружающую атмосферу.
– Полюбуйся, насладись помпезным блеском этого дворца, ибо он возник исключительно в твою честь. Когда у меня вырвалось несколько восклицаний изумления, мой проводник понимающе улыбнулся.
– Брат, – сказал я, – красоты этого сооружения превосходят границы воображения. Поведай мне, пожалуйста, тайну его возникновения.
– Я охотно просвещу тебя в этом, – темные глаза моего спутника искрились мудростью. – На самом деле, в этой материализации нет ничего необъяснимого. Весь космос есть спроецированная мысль Творца. Эта тяжела глыба земли, плавающая в пространстве, есть греза Божья. Он извлекает все из Своего сознания точно так же, как человек во сне воспроизводит в своем сознании и оживляет творение собственных грез.
Господь, сначала сотворив землю как идею, оживил ее: атомная энергия пришла в движение. Он сконцентрировал атомы в этот плотный шар, удерживая все молекулы вместе Своей волей. С изъятием Его воли земля снова дезинтегрируется в энергию. Энергия растворится в Сознании, идея земли исчезнет с объективного плана. В сущности, – продолжал он, – она удерживается материализованной подсознательной мыслью Спящего. Когда же эта связующая мысль изымается в бодрствовании, она и ее элементы рассеиваются. Человек закрывает глаза и воздвигает творенье сна, которое он по пробуждении безо всякого усилия дематериализует. Он следует божественному архетипу. Аналогичным образом, пробуждаясь в космическом сознании, он безо всяких усилий дематериализует иллюзии этого космического сна.
Будучи единым с бесконечной, все свершающей волей, Бабаджи может преобразовывать созданные атомы в любых сочетаниях и проявлениях в различных формах. Этот золотой дворец, созданный мгновенно, реален точно так же, как реальна земля. Бабаджи создал это роскошное здание своим умом и удерживает его атомы вместе силой своей воли, как Бог создал эту землю и сохраняет ее в целости. Когда это строение послужит своей цели, – добавил он, – Бабаджи его дематериализует.
Поскольку, объятый благоговейным трепетом, я сохранял молчание, мой проводник сделал широкий жест рукой.
– Этот сияющий дворец не был построен человеческими усилиями, и золото с драгоценностями не добывалось трудом. Здание это прочно стоит монументальным вызовом человеку6. Кто бы ни осознал себя сыном Божьим, как Бабаджи, может достичь любой цели бесконечными возможностями души. Точно так же, как самый обычный камень заключает в себе тайну грандиозной атомной энергии, так и самый ничтожный из смертных является аккумулятором божественного7.
Мудрец взял с соседнего столика изящную вазу, ручка которой сверкала алмазами.
– Наш великий гуру сотворил этот дворец, уплотнив мириады свободных космических лучей, – продолжал он. – Потрогай эту вазу и ее алмазы, они удовлетворят любую проверку чувственным опытом.
Я осмотрел массивную золотую вазу и провел рукой по гладким блестящим стенкам. Каждый драгоценный камень, щедро усыпанный по ней, был достоин места в царской коллекции. Глубокое удовлетворение овладело мной. Скрытое желание, прятавшееся в подсознании со времен прошедших жизней, казалось и удовлетворенным, и погашенным.
Мой спутник, преисполненный достоинства, провел меня через богато украшенные арки и коридоры по целому ряду комнат, меблированных в стиле императорского дворца. Мы вошли в огромный зал. В центре стоял золотой трон, украшенный драгоценностями, переливающимися разными цветами. На нем в позе лотоса сидел высочайший Бабаджи. Я преклонил колени у его святых стоп.
– Лахири, ты все еще услаждаешься иллюзорными желаниями золотого дворца? – Глаза моего гуру сверкали, как сапфиры. – Очнись. Все твоя жажда земного вот-вот погаснет навсегда. – Он прошептал какие-то непонятные слова благословения. – Восстань, сын мой. Получи посвящение в Царство Божие через
– Бабаджи вытянул руку – появилось священное пламя
Церемонии были завершены рано на рассвете. Я не ощущал нужды во сне – в экстатическом состоянии я бродил вокруг дворца, переполненного со всех сторон сокровищами и предметами
Вновь зайдя во дворец, сказочно сверкающий на холодном гималайском солнце, я искал общества моего учителя. Он все еще был на троне, окруженный множеством безмолвных учеников.
– Лахири, ты голоден, – сказал учитель и добавил: – Закрой глаза.
Когда же я снова открыл их, чарующий дворец и его живописные сады исчезли, мое собственное тело, тела Бабаджи и учеников располагались на голой земле как раз на месте исчезнувшего дворца, невдалеке от освещенных солнцем входов в каменные пещеры. Я припомнил, как мой проводник заметил, что дворец дематериализуется, его плененные атомы высвободятся в мысль вещество, из которых они возникли. Несмотря на потрясение, я доверчиво смотрел на гуру, и не знал, чего еще ждать в этот день чудес.
