– Решать в любом случае тебе, – глухо сказал Бес. – Я могу и подождать.
А кого ждать-то? Чего доброго у него ума хватит. А вот у благородной Сигрид на ожидание уже нет сил.
– Боюсь, что тебе даже подождать будет негде. – Сигрид бросила на меченого осторожный взгляд. Он этот взгляд перехватил и уже не отпустил, как Сигрид ни старалась увильнуть в сторону. Рука его мягко легла на ее руку.
– Это еще почему?
Слова уже ничего не значили, но разговор продолжался, потому что молчать было пока еще рано.
– У тебя в этом доме нет ни своей комнаты, ни своей постели.
– Я не жалею, – сказал он.
– А зря. – Сигрид засмеялась, и это было уже похоже на истерику. Господи, хоть бы он ее поцеловал, что ли, а то сил никаких нет. Бес легко подхватил ее на руки и понес.
– Не туда, – зашептала она в ужасе. – Это не наша комната. Не наша…
Часть 2 Корона императора
Глава 1 Суранский обоз
Гаук Отранский сильно сдал за эти пять лет, и трудно было узнать в этом старике прежнего благородного Гаука, высокомерного и всегда уверенного в себе человека. Видимо, годы, проведенные в скитаниях по родной земле, порабощенной врагами, не прошли бесследно для владетеля. Кеннет смотрел на Отранского сочувственно, Тах же беззаботно разглядывал стены пещеры.
– Не слишком ли рискованно ваше появление в Лэнде?
– Если уж ты нас не узнал, благородный Гаук, то кто нас здесь узнает спустя столько лет?
Тах говорил правду, благородный Гаук в первую минуту действительно не узнал в этих рослых молодых людях прежних знакомцев. И хоть сходство Таха с Бесом Ожским было бесспорным, но кто сейчас помнит капитана меченых? Разве что окрестные крестьяне, но эти если и узнают, то не выдадут.
– Мы, владетель, мирные торговцы из Азрубала, – усмехнулся Тах. – У нас охранная грамота самого Рикульфа из Гитардов. Мы даже везем письмо Родрику из Октов от старого боевого друга.
– Ловко, – согласился Гаук. – И что же в этом письме?
– В основном жалобы на беспредел, творимый Конаном из Арверагов в отношении других кланов. Достойный Рикульф подозревает Конана в намерении присвоить навечно звание императора, данное ему на время военных действий, и поработить свободолюбивых гуяров.
– Письмо подлинное?
– Самое что ни на есть, – подтвердил Тах.
– И вы собираетесь вручить его Родрику?
– Можешь не сомневаться, благородный Гаук, более надежных посланцев у достойного Рикульфа, который метит в суранские короли, еще не было.
– Тогда вам следует поберечься. Конан сейчас в Бурге, с таким письмом ему в руки лучше не попадаться.
– А мы как раз рассчитываем попасться, – прищурился Тах, – если не самому Конану, то одному из его людей. Нам почему-то кажется, что гуярский император должен быть посвящен в суть интриг, которые плетут его враги.
– Бес Ожский работает с дальним прицелом?
– С очень дальним, благородный Гаук, – подтвердил Тах. – Пусть эти негодяи грызутся между собой, нам от этого только польза.
– Не нарвитесь на нордлэндских владетелей, их немало сейчас крутится вокруг Конана. Выслуживаются суки.
– Кое с кем из этих тварей мы собираемся посчитаться, – глаза Кеннета сверкнули в полумраке.
– Как здоровье благородной Сигрид? – спохватился Отранский. Вот уж действительно, совсем оброс мхом в этой пещере.
– Благородная Сигрид здорова, – улыбнулся Тах, – а Гильдис просила передать тебе привет, благородный Гаук, от себя, и от двух твоих внуков.
– Уже двух! – приятно удивился Отранский.
– Гауку скоро будет пять лет, а Грольфу два с половиной года, – гордо поделился Тах.
– Значит, все живы-здоровы? – расчувствовался до слез старый владетель.
– Старый Хой захворал, – вздохнул Кеннет, – поэтому мы и решили тебя навестить владетель.
– Жалко Хоя, верный человек, – покачал головой Отранский. – Хотя пожил он немало – еще с Тором Нидрасским осваивал Суранские степи. Ну, даст Бог, поправится.
– Людей у тебя много, благородный Гаук? – спросил Тах.
– По первому зову десятка четыре наберу.
– А Нордлэнде и Вестлэнде?
– И там есть, – кивнул головой владетель. – Гунар сын Скиольда, вы его должны помнить, последний уцелевший гвардеец Гарольда, служит сейчас Гольфдану Хилурдскому. Ему можно доверять полностью. Но будьте осторожны, гуяры только на вид простодушны. Более коварных и жадных псов мне видеть не доводилось. А лэндская или суранская кровь для них дешевле воды.
– Проскочим, – уверил Кеннет. – Мы уже сталкивались с гуярами.
– А ваши люди?
– Обычные охранники-суранцы, но им хорошо заплачено, так что не продадут.
– Ну что же, – тряхнул поредевшими кудрями Отранский, – храни вас Бог. На обратном пути я встречу вас в Хальцбурге.
– Стоит ли так рисковать собой, благородный Гаук? – попробовал возразить Кеннет.
– Волков бояться – в лес не ходить. Должен же я передать внукам гостинец, чтобы не забывали деда.
Суранский торговый обоз не был такой уж диковинкой на дорогах Лэнда и особого внимания не привлекал. Десять человек охраны были достаточной силой, чтобы отпугнуть случайных бродяг, а охранная грамота Рикульфа из Гитардов служила пока надежной защитой от поползновений гуяров. Император Конан из Арверагов покровительствовал торговле, и в этом его поддерживали вожди и старейшины других кланов. Поход в Суран сложился для гуяров на редкость удачно, кланы поделили между собой богатые города, обобрали их население, и теперь хлопотали, чтобы на остриженных и обритых хоть немного отросла шерсть. Тем более что купцы из Аквилона и Зиндана буквально облепили вестлэндские порты, скупая захваченную добычу и требуя все новых суранских товаров.
– Обобрали несчастных гуяров до нитки, стервецы.
Немолодой воин поставил глиняную кружку на стол и подмигнул молодым людям. По сурански он говорил с сильным акцентом, но понять его можно было. Разговор завязался в придорожном трактире, где остановились на отдых липовые торговцы.
– Вы суранцы плохие воины, – сказал он, презрительно глядя на Таха. – Хотя ты, черноголовый, кажется, не суранец вовсе.
– Я горданец, – сообщил Тах. – Было такое племя в Суранских степях.
– Было да все вышло, – криво усмехнулся гуяр и отхлебнул из кружки. – Теперь мы встали вам на горло твердой ногой. Это я вам говорю, Освальд из клана Арверагов.
– Твой хозяин Конан мог бы одеть тебя поприличней, – небрежно бросил Тах.
– Конан мне не хозяин, – возмутился Освальд. – Это у вас, суранских псов, есть теперь хозяева – мы, доблестные гуяры. Что же касается меня, то я человек вольный, не менее вольный, чем Конан.
– Конан, однако, побогаче будет, – усмехнулся Кеннет.
– Это уж как водится, – неожиданно легко согласился гуяр. – Конан из семьи Асхилов, а эти всегда норовили хапнуть побольше. Ну а в этот раз они тащили замками и целыми городами. А разве ж я не такой арвераг, как Конан?
– Порядочному человеку везде трудно, – сочувственно вздохнул Тах.
– Вот, – воодушевился Освальд, – и я о том же. Я собственным мечом прорубал стены городов, а владеет ими Конан, так где же правда в этом мире?
– Нет правды, – охотно согласился Тах. – Но ты не горюй. Вот приберет Конан к рукам Лэнд и Суран, глядишь и тебе кое-что перепадет. Ты ведь тоже арвераг.
– Тоже! – презрительно скривил губы Освальд. – Мы были равны, когда были бедны, а сейчас – ему города, а нам беда.
– Так уж погано устроен этот мир, – захлебнулся в сочувствии к старому гуяру Тах. – Люди от природы корыстны и подлы.
– Псы вы, а не люди, и наших вождей хотите сделать псами, – Освальд добавил несколько крепких гуярских выражений. – Вон сколько вокруг Конана трется лэндовских владетелей. Им-то и нужен император в мирное время. Веками мы жили свободно, по заветам предков, а ныне? Кто теперь слушает старейшин? Нахапали добычи и возомнили себя умнее отцов и дедов. Деньги – вот главное зло, и будь моя воля, я бы вас торгашей в бараний рог согнул.
– Так и без денег нельзя, – мягко возразил Тах. – Пить-есть надо.
Освальд оглядел свою кружку и бросил вопросительный взгляд на хозяина постоялого двора, но тот очень вовремя отвернулся. Гуяр отшвырнул пустую посудину и вздохнул: в карманах у него, судя по всему, ветер гулял.
– Паршивый городишко, этот Клотенбург. Мой отец с дедом этого Конана из одного котелка хлебал, а ныне Освальду сыну Карадока на землях Конана Асхила куска хлеба не подадут. Вот она жизнь, суранцы. Вот она пролитая во славу арверагского клана кровь.
– А Клотенбург Конану отошел?
– А то кому же. С нами он звонкой монетой расплатился или землей. Но мне земля ни к чему – возись там с вшивыми мужиками. А золото, видишь, прозвенело да пропало. А с земель доходы вечно грести можно.
– Выходит, прогадал, – посочувствовал гуяру Конан.
– А это как посмотреть, суранец, – усмехнулся Освальд. – С твоей торгашеской точки зрения, конечно прогадал. Но только вольный ветер и братское плечо в бою ни за какие деньги не купишь. А больше ничего истинному гуяру не нужно – все остальное он возьмет сам. А вы что, к Конану в гости собрались?
– Не к Конану, – отрицательно покачал головой Тах, – к Родрику из Октов. Везем письмо от достойного Рикульфа, правителя северо-восточного Сурана.
– Знаю я Рикульфа, – усмехнулся гуяр, – хитер и коварен, истинный гитард.
– Не нам судить достойного правителя, – скромно вздохнул Тах.
– Не хватало еще, чтобы суранские псы облаивали доблестных гуяров, – проворчал Освальд. – О чем письмо-то?
– Мы вашего языка не знаем, а на словах ничего не передавали. Вручить лично в руки и все.
