– А нордлэндцев продавать можно? – насмешливо спросил Тах.
– О нордлэндцах пусть король Кеннет заботится, – выкрикнул какой-то оборванец. Все засмеялись, хотя и сдержанно. Кеннет пошел красными пятнами и до боли в пальцах сжал рукоять неудобного суранского меча.
– Что это еще за король Кеннет? – полюбопытствовал Тах.
– Был такой, – хохотнул трухлявый мужичонка в грязном колпаке, – только весь вышел. Болтают, что он прячется где-то в Ожском бору, на болотах. Только врут, по-моему, в Приграничье даже приличного владетеля не осталось, не то что короля.
– Но у вас-то король есть, – усмехнулся Тах, – так почему не защитил?
– Арвераги в своем праве. Не надо беглецов принимать и прятать. Договор следует соблюдать.
– Арвераги, как я вижу, соблюдают.
– Не лезь не в свое дело, торговец, – набросились на меченого со всех сторон. – Мы договоримся с гуярами.
– Бог в помощь, – пожал плечами Тах. – Договаривайтесь.
Арвераг назвал цену, толпа обреченно взвыла – товар пошел оптом, дабы не томить на жаре уважаемых людей.
– Семьдесят золотых, – худосочный зинданец с вызовом посмотрел на Крула.
– Наличными, – забеспокоился пожилой арвераг. – Нам ждать некогда.
Его товарищи одобрительно загудели, судя по всему, цена их устраивала, а луженые глотки запеклись от жажды.
– Семьдесят пять, – назвал свою цену Крул.
– Восемьдесят, – выкрикнул зинданец.
– Ты знаешь, где я живу, уважаемый Карадок? – обратился Крул к арверагу.
– Э нет, – запротестовал зинданец, – уговор был – наличными и сразу.
Торговцы, возмущенные коварством уважаемого Крула, глухо зароптали. Опять этот прохиндей, пользуясь близостью к арверагским вождям, пытается всех обойти.
– Сто, – и возмущение торговцев сразу умерло, все как один уставились на обезумевшего суранца. Сто золотых монет за три десятка женщин – это уж слишком. Восемьдесят, и то безумная цена. Только вечная вражда зинданцев и аквилонцев могла заставить уважаемых купцов настолько потерять голову.
– Плати сразу, – предупредил покупателя гуяр. – Иначе мы продолжим торг.
– Считай, – Кеннет бросил мешок с монетами Карадоку.
– Продано, – обрадовано сообщил арвераг. – Забирай товар, купец.
– Сто монет! – покачал головой уважаемый Крул. – Твой компаньон поступил опрометчиво, достойный Эшер сын Магасара.
– Горяч, – охотно подтвердил Тах. – Но что поделаешь, сделка состоялась.
– Гнать живой товар в Суран по нынешнему бездорожью – не слишком ли накладно?
– А почему бы нам не обсудить эту тему за кубком доброго вина, уважаемый Крул?
– Согласен, достойный Эшер. Но вряд ли я сумею возместить из своего кармана разницу между расчетливостью старости и горячностью молодости.
– Очень может быть, молодость не потребует от тебя такой жертвы.
– В таком случае, до вечера, достойный Эшер. – Уважаемый Крул, сопровождаемый десятком мелких прихлебателей, покинул запруженную народом площадь.
– Гоните женщин на постоялый двор, – махнул Тах рукой своим охранникам-суранцам.
Вой на площади поднялся такой, что чертям тошно стало. Женщины вообразили, что их навсегда разлучают с родным домом.
– Эй, хозяин, – молодой вестлэндец потянул Кеннета за край плаща, – уступи жену за Бога ради, ведь месяц всего как женаты.
Толпа все теснее и теснее окружала «суранцев», кое-где уже взлетали кулаки, опускаясь, правда, пока только на спины соседей. Присутствие вооруженных арверагов сдерживало вестлэндцев.
– Уступи добром, торговец, – посоветовал Кеннету дружинник со значком владетеля Свангера на зеленом плаще.
– Если ты такой смелый, то попробуй отбить силой.
Дружинник несколько мгновений всматривался в лицо Кеннета, потом покачал головой и, не сказав больше ни слова, скрылся в толпе за спинами сразу притихших горожан.
– Уступи, торговец, – канючил парень. – Я заплачу.
– Не ной, – прошипел ему в самое ухо Тах. – Приходи через час, когда толпа рассеется, тогда и поговорим.
На открытый бунт вестлэндцы не решились. Женщин благополучно загнали на постоялый двор и заперли ворота.
– Втравил ты нас, – недовольно ругнулся Тах. – Куда мы этих баб денем, в Южный лес потащим? Вот наши обрадуются.
– Женщин отпустим, как стемнеет, – хмуро отозвался Кеннет.
Похоже, портовые кабаки Вестлэнда вбирали в себя сброд со всего мира, ведомого и неведомого. Такого смешения языков, нравов и обличий Кеннету видеть еще не доводилось. Особенно поразил его человек, словно бы вымазанный сажей с ног до головы, сидевший с двумя приятелями, белокурыми и голубоглазыми, за столом, залитым вестлэндской медовой брагой. Черномазый что-то кричал двум портовым шлюхам на непонятном Кеннету языке. Шлюхи оказались куда более понятливыми и уже через мгновение приземлились на колени к любезному чужестранцу.
– Матросы с купеческого корабля.
Кеннет вздрогнул и резко обернулся. Дружинник владетеля Свангера как ни в чем не бывало присел рядом на лавку и бросил на стол серебряную монету. Подскочивший слуга поставил на стол глиняный кувшин с вином.
– Выпьем, купец, – дружинник наполнил два кубка. – Вино в портовых кабаках даже лучше, чем во владетельских замках. Были бы деньги.
– И за что мы будем с тобой пить? – пристально посмотрел в глаза соседу Кеннет.
– Тейт, – назвал тот себя. – Служил когда-то Свену Холстейну, а сейчас, как видишь, служу Свангеру.
– Для меня ваши значки – темный лес.
– Неужели? – усмехнулся в рыжеватые усы Тейт. – А мне показалось, что ты такой же суранец, как я гуяр.
– Я торговец из Харога.
– Бывал я не только в Хароге, но и в Ожском замке.
– А где находится этот замок?
– У самой границы, благородный король Кеннет.
– Меня зовут Магон, вестлэндец, – рука Кеннета потянулась к висевшему на поясе мечу.
– Пусть будет Магон, – легко согласился Тейт. – А твоего приятеля зовут случайно не Тахом Ожским?
– Моего приятеля зовут Эшером. – Кеннет бросил взгляд на приоткрытую дверь и потянул меч из ножен.
– Не стоит так торопиться, благородный Магон, – остерег его Тейт. – Целя во врага, можно случайно угодить в друга.
– Что тебе от меня нужно, вестлэндец?
– От Магона из Харога мне не нужно ничего, но быть может я сгожусь королю Кеннету.
– А почему я должен тебе верить?
– Если бы я собирался тебя выдать, то выдал бы уже давно. Я узнал тебя еще там, на площади.
– Хорошо, Тейт – улыбнулся Кеннет. – Думаю, ты сгодишься и купцу Магону и королю Кеннету.
Дом скромного торговца Крула напоминал хорошо укрепленную крепость, и гарнизон в этой крепости, надо полагать, был под стать стенам. Уважаемый аквилонец очень ценил свою драгоценную жизнь, поэтому, видимо, протянул так долго на этом свете, несмотря на происки многочисленных врагов.
Тах решительно постучал в окованные медью ворота. Пара недовольных и недоверчивых глаз долго изучала позднего гостя через узкую щель. Гость был не один, еще шестеро всадников теснились за его спиной, бряцая доспехами и оружием.
– Эшер сын Магасара, – назвал себя Тах. – Твой хозяин назначил мне встречу.
Ворота, наконец, приоткрылись, и семеро всадников неспеша въехали в цитадель аквилонца Крула. Двор был пуст, и только из дома доносились приглушенные голоса.
– В гости как на войну ездишь, торговец, – недовольно пробурчал сторож, подозрительно посматривая на Таха.
– Жизнь беспокойная в славном Нотенбурге, – посетовал меченый, легко спрыгивая с седла. – Каждый норовит обидеть хорошего человека.
Тах улыбаясь подошел к недоверчивому слуге Крула и нанес ему удар в челюсть. Верный пес, даже не хрюкнув, медленно опустился к его ногам.
– Я полагаю, что вы справитесь и без меня? – обернулся Тах к Кеннету.
– Займись Крулом, – подтвердил тот.
Уважаемый Крул поднялся навстречу гостю с медовой улыбкой на устах. Жаль, но долгая жизнь настолько подпортила зубы старого хищника, что выглядел о с беззубым ртом почти как травоядный.
– Такая незадача, уважаемый, – начал прямо с порога Тах, – ограбили до нитки.
Крул был потрясен несчастьем молодого друга и поспешил к нему на помощь с кубком аквилонского вина. Лицо его буквально светилось добротой и сочувствием.
– Какое несчастье. Я лично попрошу короля Оле наказать негодяев.
– Между нами говоря, – вздохнул Тах, – я считаю грабителем именно Олегуна.
– Ты в своем уме, достойный! – аквилонец от удивления едва не захлебнулся собственным вином.
– Этот твой Оле украл у гуяров целое королевство.
Крул криво усмехнулся:
– Но ты только что утверждал, что ограбили именно тебя.
– Видишь ли, уважаемый, я близко к сердцу принимаю дела своего хозяина достойного Рикульфа из Гитардов, а он в свою очередь хлопочет о моих.
Надо отдать должное аквилонцу соображал он быстро:
