– Не хочу вмешиваться в дела киммаркского клана, – продолжал как ни в чем не бывало Седрик. – Но пойми нас правильно, достойный Леир, если убил не ты, то наверняка это сделал Конан, а значит, опасность угрожает и нам. Вряд ли арвераг ограничится одним несчастным Элдадом.
– Согласен, – кивнул головой Рикульф.
– Чудовищное обвинение! – Леир вскочил на ноги, лицо его пылало от гнева.
– Никто не собирается тебя ни в чем обвинять, Леир из Киммарков. Скажу больше – если ты сейчас, не сходя с места, заявишь, что не убивал Элдада, то я поверю тебе всем сердцем, и сам назову имя убийцы киммаркского вождя.
– Я не убивал Элдада, – произнес Леир.
– Конан из Арверагов, – эхом отозвался на его слова Рикульф.
Все трое вздохнули с облегчением.
– Этого следовало ожидать, – спокойно произнес Седрик.
– Но почему именно Элдада? – поинтересовался оправившийся от потрясения Леир.
Седрик добродушно улыбнулся молодому киммаркскому вождю:
– Арвераги оказались в трудном положении, благородный Леир. С севера их подпирают окты с юга киммарки, а после смерти Олегуна они рискуют потерять выход к морю. Мы с благородным Элдадом договорились выйти на Совет вождей и старейшин с единым кандидатом на вестлэндский престол, и достойный Рикульф обещал нам поддержку. И если бы наш кандидат прошел, то много бы ты дал, достойный Леир, за императорскую корону Конана?
– Элдад только первый, – мрачно изрек Рикульф.
– Но не станет же Конан убивать всех?!
– А почему же нет, достойный Леир? – вскинул Седрик брови. – Родрик не смог бы, Элдад не смог бы, мы с вами не смогли бы, но Конан потому и император, что всегда умел переступать через кровь, даже кровь гуярскую.
– Конану не быть единоличным властителем, пока живы вожди, и он это знает, – сказал Рикульф.
Леир колебался, это было видно по его лицу, но, в конце концов, он переборол сомнения. Достойный Рикульф в нем не сомневался – у молодого киммарского вождя хватало ума, чтобы понять свою выгоду. Да и выхода другого у него не было. Откажись он участвовать в заговоре против Конана, завтра же среди киммарков поползут слухи, что Элдада убил именно Леир. И эти слухи очень трудно будет опровергнуть.
– Я согласен, – твердо произнес киммарк.
– За здоровье короля Киммаркии достойного Леира, – улыбнулся Седрик из Октов, поднимая кубок с вином.
– За процветание гуярских кланов, – откликнулся традиционным тостом Леир.
– Я бы сказал – гуярских королевств, – поправил его Рикульф, и все трое рассмеялись.
Глава 12
Встреча
Рахша оглядел богатый суранский дом и вздохнул: в славном городе Азрубале наступили нелегкие времена для людей его ремесла. Гуяры не церемонились с грабителями. Уже половина друзей городского атамана полегла под мечами дозоров и топорами палачей. Достойный Рикульф с первого же дня своего появления в Азрубале принялся наводить здесь порядок железной рукой. Канули в лету времена, когда под началом у Рахши были тысячи головорезов, наводивших ужас на суранские города. После того, как Черный колдун разрушил Чистилище и разогнал жрецов, на землях Храма воцарился беспредел. И в этом хаосе предприимчивые люди вроде Рахши чувствовали себя как рыбы в воде. Как они тогда пощипали купцов в Хянджу! Черный колдун отдал им город на разграбление. Вчерашние рабы, которых гордые горожане не удостаивали даже взглядом, превратились одним мановением его длинных ресниц в полных хозяев положения. Горы золота, море вина! А какие женщины ублажали тогда почтенного Рахшу. Именно почтенного. Так называли тогда бывшего раба. Одного его слова было достаточно, чтобы голова слетела с плеч любого, даже самого богатого и знатного человека. И дочери его бывшего хозяина служили ему за столом и в постели. А потом были жаркие битвы с наемниками ярла Хаарского. В битве при Арпине Рахша потерял половину своих людей, но вдребезги разнес правый фланг неприятеля, которым командовал достойный Хармид. Сам Черный колдун объявил ему благодарность. А потом был штурм Харога и новое золото, и новые женщины. Толпа головорезов под его началом громила все, что попадалось под руку.
С этого и начались его споры с почтенным Ахаем. Черный колдун требовал дисциплины и никому не давал поблажки. Его приказы должны были выполняться беспрекословно, а брать чужое дозволялось только с его разрешения. И это не нравилось многим. И многие поплатились за строптивость головами. Друг долгих лет рабства и недолгого свободного загула Экил был запорот насмерть по приказу Черного колдуна. Кава, один из главарей восставших рабов Хянджу, умер прямо во время пира, когда вздумал по пьяному делу перечить почтенному Ахаю. Почерневшее от удушья его лицо до сих пор снилось Рахше по ночам.
Как они радовались, загнав неприятеля в крепость Дейру. Шансов выбраться оттуда у северян не было, но Черный колдун сам открыл им дорогу. Уже тогда Рахша заподозрил его в предательстве, да что там заподозрил – он был уверен, что Черный колдун ведет свою игру. Надо было наброситься на него сразу, но подвела жадность, всех манили к себе богатства Дейры. Жадность и глупость сгубили многих. Начиненная порохом крепость взлетела на воздух, а с нею развеялись прахом по округе и многие соратники Рахши. Сам он уцелел чудом и с трудом выбрался из-под развалин крепости. Потом угодил в лапы хана Дуды и едва унес ноги. В конце концов, Рахша добрался до Азрубала, и здесь наступил новый счастливый период в его жизни. Шайка головорезов, которую он набрал, практически правила городом. Во всяком случае, все мало-мальски имущие горожане были обложены данью. Многие пытались спихнуть «почтенного» Рахшу с хлебного места, десятки кинжалов целили ему в спину, но для человека, прошедшего суровую школу Черного колдуна, интриги ближайших соратников были такой мелочью, о которой и говорить нечего. Кто знает, возможно со временем он стал бы официальным правителем Азрубала и прилегающих к нему земель, если бы не гуяры. Сводные отряды городского ополчения они разметали в первой же битве, а сам Рахша едва ноги унес, отделавшись рубленой раной плеча. На этом и закончилась карьера «почтенного» Рахши. Рикульф из Гитардов прочно сел в Азрубале, и уж конечно не кучке голодранцев, собравшихся вокруг атамана, было спорить с гуярами о власти. Гитарды и сами непрочь были пощипать зажиточных горожан, но конкурентов не терпели. И лучше им в руки не попадаться, тем более сейчас, когда в городе собрались их вожди и старейшины. Азрубал был буквально наводнен гуярами всех кланов, которые и меж собой грызлись как шавки, а уж снести голову честному вору для них одно удовольствие.
Рахша с ненавистью посмотрел на группу подгулявших гуяров, вывалившихся с криками и смехом из ближайшего трактира. Когда-то этот трактир был любимым местом атамана и его веселых друзей. Сейчас туда лучше не соваться, да и карманы пусты, а в долг ныне Рахшу поить никто не будет. В Азрубале за ним началась настоящая охота. Говорят, что сам достойный Сул, верный пес Рикульфа из бывших жрецов Храма, обещал принести хозяину голову знаменитого азрубальского атамана на блюде. Сул служил когда-то под началом самого Халукара и дело свое знал. Так что самое время Рахше исчезнуть из города и залечь на дно в тихом неприметном месте до лучших времен. Но чтобы воплотить в жизнь этот немудреный план, требовался большой куш. К сожалению, возникли сложности. Гуяры постоянно путались под ногами, а связываться с ними Рахше не хотелось, особенно после того, как он вдоволь налюбовался на азрубальских бродяг, повещенных, как утверждалось, за убийство киммаркского вождя Элдада.
О харогском купце, поселившемся в стоящем на отшибе доме, ему сообщил верный человек, некий Аршид, с которым у атамана были давние деловые отношения. Аршид был по своему честным человеком, всегда готовым поделиться с товарищем куском украденного пирога. Харогский купец привез товар в Азрубал, с расчетом поживиться на собравшихся здесь гуярских вождях и, надо полагать, не прогадал. Странно только, что он поселился на окраине города, а не в центре, под защитой своего правителя Вортимера из Кимбелинов. Аршид клялся, что купец не из бедных и привел с собой приличный обоз в десять подвод. И обеды он заказывал в соседнем трактире роскошные, не говоря уже о дорогом аквилонском вине, отпускавшемся только за золото. Охраны с купцом не было никакой. Были при нем лишь два вооруженных молодца, но они то появлялись, то исчезали надолго. Сам же купец был не молод, хромал и, по мнению Аршида, особой опасности не представлял.
Наведаться в богатый дом грабители решили на исходе дня, как только стемнеет. Рахша решил, что пятерых человек для такого дела хватит. Лишние рты ни к чему. Треть добычи – Аршиду, две трети – Рахше и его людям. Условия были выгодными, тем более что Аршид обещал провести подельников в дом, не потревожив ни одной собаки.
Рахша подал знак своим людям, слонявшимся подле трактира под видом нищих. Маскировка надежная, но не слишком приятная, поскольку гуяры отличались щедростью только на тычки и удары.
Аршид появился через мгновение. Под длинным темным плащом его угадывался широкий суранский меч. Рахша тоже был вооружен до зубов. Конечно, харогский каплун невелика птица, но жизнь приучила атамана не полагаться на счастливый случай и быть готовым к любым неожиданностям. Невысокое ограждение из красного суранского кирпича налетчики преодолели без особого труда. Рахша опасался собак и, как вскоре выяснилось, вполне обоснованно. Два огромных кобеля с рычанием выскочили навстречу неожиданным и незваным гостям. Предусмотрительный Аршид быстро успокоил их двумя кусками мяса, начиненными быстродействующим ядом. Со сторожем пришлось повозиться, но крикнуть ему не дали. Рахша брезгливо вытер нож об одежду убитого.
Больше, к удивлению головорезов, никто им навстречу не попался – дом, казалось, вымер. Этот харогский торговец был слишком уж беспечным человеком. Слабо хрустнуло стекло, предварительно смазанное медом. Сухой и юркий варвар Лум скользнул в окно, и через мгновение тяжелая входная дверь бесшумно распахнулась. Рахша повел было рукой в сторону людской, откуда доносились приглушенные голоса, но Аршид отрицательно покачал головой. В людской, судя по всему, не спали и наверняка подняли бы шум, который встревожил бы хозяина. Аршид указал на лестницу, и вся пятерка двинулась наверх.
Две ближайшие комнаты оказались пустыми. Лум решил было покопаться там, но Рахша остановил его – успеется. Сквозь неплотно прикрытую дверь третьей самой дальней комнаты пробивался слабый свет. Судя по всему, там горели свечи. Рахша осторожно заглянул внутрь сквозь узкую щель. Была видна только одна рука, быстро двигающая гусиное перо по бумаге, да прядь черных волос, закрывающих лицо. Распахнуть дверь ударом ноги было делом одной секунды. Удар меча должен был раскроить низко опущенную голову, но с этим торопиться не стоило, дабы потом не было хлопот с поиском припрятанных драгоценностей.
К счастью, дверь даже не скрипнула. Лум, кошкой подкравшийся к торговцу, бесшумно набросил ему на шею удавку. А дальше произошло невообразимое: не Лум придушил торговца, а торговец вдруг неожиданно рванул зазевавшегося варвара на себя. Откуда-то снизу вылетел кулак, хрустнули шейные позвонки, и несчастный Лум рухнул на пол. Аршид взмахнул мечом, но клинок ударился о бронзовый подсвечник, а красное лицо азрубальского головореза стало еще более красным после удара о дубовый стол. Рахша лишь до половины успел обнажить свой меч, когда тяжелый подсвечник взлетел над его головой, и он провалился в пустоту, так и не успев до конца осознать, почему суливший легкую добычу план Аршида столь бесславно провалился.
Очнулся он от потока воды, бесцеремонно выплеснутого ему в лицо. Рахша долго отплевывался попавшей в легкие влагой, ошалело оглядываясь по сторонам. Аршид, только что, видимо, пришедший в себя, приподнял голову с пола. Ни Лума, ни двух других подельников рядом не было.
– Не самая сладкая ночь в вашей жизни, подонки, – заметил склонившийся над Рахшей молодой человек.
Если судить по виду, то он был горданцем. Шапка черных кудрявых волос, карие большие глаза и пухлые губы, кривившиеся в усмешке. Кого-то он Рахше
