вохров и держали их за сторожевых собак.
Артур засмеялся:
– Вохров мы не боимся, Освальд сын Карадока, в этом мире есть звери и пострашнее.
– А Хорс, – спохватился старый арвераг, – он ведь так не любил есть кашу?
– Он и сейчас ее не ест, – подтвердил Артур. И молодые люди дружно засмеялись. Освальд тоже усмехнулся, припомнив капризного белобрысого мальчишку, и жестом пригласил гостей к столу.
Пили двурогие мало, ели еще меньше. А Освальду пришла в голову странная мысль: люди, оказывается, отличаются друг от друга в гораздо меньшей степени, чем многие полагают. Сын Конана был очень похож на сыновей никому не известных Рагнвальда и Тора.
– А где ваши отцы? – вежливо спросил он у молодых людей.
– Наши отцы полегли у Расвальгского брода, – спокойно отозвался синеглазый Бьерн, – мой был нордлэндским королем, а его – владетелем замка Ингуальд и лейтенантом у меченых.
Гулук даже присвистнул от удивления, но тут же, смутившись под осуждающим взглядом Освальда, прикрыл рот рукой. Наступила неловкая пауза.
– Я искал Гвенолина, но не нашел, – первым возобновил разговор Артур. – Никто не захотел показать мне дорогу, хотя меня, кажется, узнавали.
– Арвераги разучились доверять даже своим, – вздохнул Освальд. – Слишком много крови пролито. Гвенолина окты ищут уже пятнадцать лет, да и Леир, думаю, не пожалел бы золота за его голову.
– Нам нужна его помощь.
– Зачем?
– Чтобы отомстить Седрику, – Артур холодно посмотрел в глаза Освальду.
– Гвенолин не станет помогать чужакам.
– Но я ведь не чужой.
Освальд задумчиво почесал лысеющее темя и грустно посмотрел на сына Конана:
– Не знаю, Артур. Ты ведь из другого клана, клана двурогих. И я не уверен, что наши дороги когда-нибудь сойдутся. Я человек немолодой, а потому не стану кривить душой. Ваша цель – изгнание гуяров со своей земли, но я ведь тоже гуяр. К октам и киммаркам у меня свой счет, но с какой же стати я буду помогать чужакам. Наверняка Гвенолин думает также. Да и не справиться вам с гуярами, раз уж это не удалось сделать вашим отцам.
– Я был в арверагских селениях, – заметил с горечью Артур. – Дети пухнут от голода. На болотистых землях трудно получить хороший урожай. Но даже там окты не оставляют вас в покое. Пройдет несколько лет, и от арверагского клана останутся одни могилы. Хороша гуярская солидарность.
– Седрик совсем потерял совесть, – не выдержал Гулук. – Арвераги всегда были рыбаками и никогда пахарями.
– Сколько ты потерял здесь людей в прошлую осень? – спросил Артур.
Освальд обреченно махнул рукой. Ответил за него Гулук:
– Семьдесят два арверага мы потеряли, двурогие. Но на их место пришли другие, потому что арверагам надо как-то жить, а Леир из Киммарков хоть скупо, но платит.
– Достойный Осей, кажется, обещает больше? – усмехнулся Бьерн.
– Поход – это удел молодых, – пожал плечами Освальд. – А когда вокруг тебя пищит десяток птенцов, то куда же ты от них побежишь. Гуяры воюют уже сотни лет, усыпали своими костями многие земли, но не стали от этого богаче. Во всяком случае, многие из нас.
– Однако далеко не все гуяры думают как ты, достойный Освальд, – заметил Тор, – иначе Осею не удалось бы собрать такого войска.
– Для того, чтобы думать так как я, Тор сын Тора, надо прожить много лет, получить десяток отметил на теле и насыпать много курганов над телами товарищей. Нет, двурогие, в этой войне я вам не помощник.
– Ты сведешь меня с Гвенолином?
– Это можно, – согласился Освальд. – Я думаю, он будет рад тебя видеть. Гвенолин искал вас по всему Сурану, но безуспешно. Гулук проводит тебя к нему.
Артур кивнул головой и поднялся из-за стола, следом за ним поднялись и двурогие. Статные ребята, ничего не скажешь, и сил у них, надо полагать, не меряно. Таким только и махать мечами, а достойный Освальд свое уже отмахал и ничего не заслужил в награду кроме прострела на старости лет.
Артур о чем-то договаривался с Гулуком, а Бьерн сын Рагнвальда склонился к уху достойного Освальда:
– Сколько тебе платит Леир, достойный?
– А что?
– Я заплатил бы в три раза больше за рассеянность. Твои люди должны будут беспрепятственно пропускать суранские обозы, не проявляя излишнего любопытства.
– И только-то?
– Возможно, нам потребуются еще кое-какие услуги, но это уже за отдельную плату.
Золото Тор доставит тебе на днях, а за одно привезет и бочонок хорошего вина. Для человека, привыкшего к аквилонскому, суранское вино не более чем помои.
– Согласен, – кивнул головой Освальд, – и рад, что встретил в этом захолустье истинного знатока.
Расстались очень довольные друг другом. И уже во дворе крепости повеселевший Освальд похлопал по ноге севшего в седло Артура:
– Я рад, что ты уцелел, Малыш. А еще больше рад тому, что кровь Конана Асхила не прокисла в твоих жилах. И да поможет тебе Господь в твоих начинаниях.
– Ничего, старик, – Артур поднял на дыбы красавца коня, – мир еще услышит громкий клич арверагов.
И трое всадников с места в галоп вылетели за ворота крепости в снежную круговерть.
– Хорош! – Гулук с восхищением посмотрел вслед Артуру.
– Хорош-то хорош, – крякнул Освальд, – но будет ли нам, арверагам, с того толк.
– Артур – сын Конана, – возмутился Гулук. – Кто еще нам сможет помочь кроме него?
– Не знаю, – покачал головой старый гуяр. – Но с Гвенолином ты его сведи и как можно скорее. Большие дела затеваются в Лэнде, и как бы арверагам вновь не остаться в дураках.
Ингерна настороженно следила за прохаживающимся по комнате Бьерном. Странные чувства вызывал у нее этот человек – какую-то адскую смесь из ненависти, любви, презрения и похоти. Она не могла простить ему пережитого унижения и, быть может, поэтому не могла от него отказаться. Одного взмаха ее длинных ресниц достаточно, чтобы этого человека не стало. Еще не поздно предать это красивое тело палачу и вдоволь наслушаться стонов и воплей из надменно сложенных губ. Но как раз сознание того, что этот человек в ее власти, и примиряло Ингерну с пережитым унижением. Пусть суранец, пусть торговец, пусть плебей, но кто сказал, что гуярские вожди любят крепче и слаще. К тому же Бьерн умен и, как она начинала подозревать, в этой игре у него есть своя тайная цель. Ссылался он на интересы суранских торговцев, которые подрядился защищать в Лэнде. Вероятно, это было правдой, поскольку недостатка в золоте он не испытывал, а все проезжающие через Киммаркию суранцы обращались за поддержкой именно к нему. Но это была не вся правда. Кто знает, не вообразил ли этот горданец, что способен до такой степени увлечь благородную киммаркскую принцессу, что она, забыв сан и происхождение, захочет разделить с ним не только постель, но и власть над всем Лэндом. Если это так, то суранский ублюдок здорово ошибается в расчетах. Ибо если страсть делится на двоих, то власть нет. Даже с благородным Хольдриком она ее делить не собирается, но вслух об этом говорить не стоит, а уж тем более суранцу Бьерну, который и без того знает слишком много.
– Тебе придется отправиться в Бург к королю Октии Седрику.
Бьерн остановился вполоборота к гуярской принцессе. Ингерна лежала на спине, даже не делая попытки прикрыть наготу, а уж скорее бесстыдно выставляя ее на показ – пусть любуется, суранец. В конце концов, тело не менее действенное оружие, чем разум, а против таких мужчин как Бьерн даже более эффективное.
– Хольдрик решился?
– А почему бы нет. Все люди одинаковы: каждому хочется почувствовать под задницей надежную опору.
– Не думаю, что трон опора надежная, – усмехнулся Бьерн, а таким дуракам, как Хольдрик, лучше бы не слезать с ночного горшка.
– Не забывай, что мы говорим о моем будущем муже, – сердито нахмурила брови Ингерна.
– У меня хорошая память, – отрезал Бьерн.
Иногда так приятно позлить друг друга, после этого объятия становятся только крепче. Ингерна закинула руку за голову и слегка изменила позу. Бьерн не отрываясь следил за ее движениями. Ах, если бы он так же послушно следовал за течением ее мыслей, цены бы ему не было.
– Благородный Седрик может умереть в любую минуту.
– Если мне не изменяет память, то наследует ему вовсе не Хольдрик Кольгрим, – презрительно усмехнулся Бьерн.
– А должен наследовать он.
– Я уже предоставил ему заем в десять тысяч золотых, но впрок золото ему не пошло.
– Хольдрик привлек на свою сторону почти всю октскую знать.
– Зато простые гуяры стоят горой за Седрика. И пока он жив, Хольдрику не видать короны как собственных ушей.
– Значит, Седрик должен умереть и как можно скорее.
– А убить его должен я?
– Твоих братьев я возведу в ранг владетелей и женю на этих глупых курицах Хельге и Далле, тебе этого мало?
Ироническая усмешка не покинула лица Бьерна, скорее всего, он ей не поверил и, возможно, правильно сделал.
– Мне нужны два замка, Отранский и Расвальгский.
– Ты с ума сошел! – Ингерна, забыв о красивой позе, села, свесив длинные ноги с постели.
– Отнюдь нет, – покачал головой Бьерн. – Эти замки расположены на границе с Октией, и мы могли бы разместить там преданных людей.
– Ты договорился с Гвенолином?
– Представь себе. В отличие от твоего будущего мужа, я умею обделывать дела. Не скрою, мне это обошлось в гигантскую сумму, так что два замка – это
