зрителей очередную картину, на которой, судя по всему, был изображен пожар на солнце.
– Что-то в этом есть, – попытался подбодрить начинающего художника Фрост.
– По крайней мере, красок вы не пожалели, – сказал единственное, что пришло в голову, Малявин.
Фрост осуждающе посмотрел на напарника. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость от не в меру откровенного замечания коллеги, Фрост указал на мольберт и спросил:
– А здесь что?
– Эта работа пока еще не закончена, – ответил Марин. – Мне не хотелось бы показывать ее в таком виде. Но, если вы желаете...
Он подошел к мольберту и сдернул с него покров.
Если можно говорить о стиле, присущем Марину-художнику, то стоящая на мольберте картина соответствовала ему на все сто десять процентов.
Фрост подошел поближе и, наклонившись вперед, внимательно посмотрел на левый нижний угол картины.
– Это место вам особенно удалось, – сказал он художнику, указав на темно-пурпурное пятно.
Марин польщенно улыбнулся и с благодарностью наклонил голову.
– Если вы не возражаете, я хотел бы подарить вам одну из своих работ, – предложил он Фросту.
Живо представив себе, как будет выглядеть его напарник, выходящий из камеры перехода, а затем идущий по длинным коридорам Департамента с одним из ужасающих полотен Марина в руках, Малявин быстро заслонил коллегу грудью.
– Нет-нет, в другой раз... Нам еще предстоит нанести пару визитов...
Не давая возможности Фросту что-либо возразить, Малявин нажал кнопку вызова на браслете.
В ту же секунду слева от них материализовалась дверь камеры перехода.
– Ну что ж, – с явным разочарованием, но в то же время проявляя деликатность и понимание, улыбнулся Марин. – Был рад с вами познакомиться.
Глава 11
– Ьы обратил внимание на то, что все свои картины Марин покрыл стабилизирующим составом? – насмешливо заметил Малявин, когда, покинув камеру перехода и сдав браслеты охраннику, они с Фростом вышли в коридор. – Должно быть, надеется, что потомки его оценят.
– Все, кроме последней, – Фрост показал напарнику испачканный краской рукав. – Новый пиджак. Третий раз надел... Жена дома убьет...
Остановившись возле окна, Малявин поставил на подоконник свой кейс. С видом мага, совершающего наиболее сложный трюк из своего репертуара, он поднял крышку кейса и продемонстрировал герметичную пластиковую упаковку с мелкопористым гигроскопичным фильтром, предназначенным для сбора микрообразцов. Приложив фильтр к пятну на рукаве Фроста, он на пару секунд крепко прижал его. После того как фильтр был удален, на светлосерой материи не осталось даже следа краски.
– Чудеса современной науки! – победоносно улыбнулся Малявин. После чего с укоризной произнес:
– Между прочим, истратил на тебя единицу дорогостоящего материала. Теперь, чтобы не оплачивать фильтр из собственного кармана, придется сдать его на исследование.
– Шутишь? – недоверчиво прищурился Фрост.
– Какие там шутки. Взамен каждого использованного фильтра я обязан подшить к делу бланк с результатами исследований, – Малявин открыл пакет для образцов и аккуратно уложил в него фильтр. – Надеюсь, Кравич на меня не обидится.
– Ну а что ты скажешь по поводу нашего расследования? – спросил у напарника Фрост, когда они вновь зашагали по коридору Департамента, держа направление в сторону выхода из здания.
– Думаю, что оно благополучно зависло в пустоте, – с ледяным спокойствием ответил ему Малявин. – И, как мне кажется, у нас нет ни малейшего шанса в нем разобраться. Поверь моему слову, дело о неизвестных картинах Ван Гога на долгие годы превратится в крест, который шеф с садистским наслаждением станет возлагать на спины тех, кого решит покарать.
– Но что-то же нужно делать, – как-то не очень уверенно произнес Фрост.
– Я лично собираюсь прямо сейчас отправиться домой, – сообщил ему Малявин. – Приготовлю себе яичницу с крабами и съем ее, запивая темным 'Московским'.
Глава 12
В пятницу утром, едва только инспекторы Малявин и Фрост успели поздравить друг друга с началом нового рабочего дня, в гости к ним нагрянул непревзойденный эксперт из лаборатории Департамента. На этот раз Кравич не выглядел утомленным бессонной ночью, и даже его черные, жесткие, как проволока, волосы, которые он стриг строго два раза в год, не торчали, как обычно, во все стороны, а были аккуратно зачесаны за уши.
– Примите мои поздравления, ребятки, – весьма многозначительно изрек он, развалившись в кресле для посетителей и помахивая в воздухе тоненькой синей папкой, которую держал за края двумя руками.
– Принимаем, – с готовностью согласился Фрост. – Только, позволь узнать, с чем именно ты нас поздравляешь?
– Похоже, ваше расследование сдвинулось с мертвой точки, – Кравич кинул папку, которую держал в руках, на стол Малявина.
Инспектор непонимающе посмотрел на папку, затем, не меняя выражения, перевел взгляд на Кравича.
– Это что еще такое? – осторожно указал он на папку. При этом Малявин даже не коснулся ее пальцем, словно боялся, что оттуда может выскочить чертик с острыми зубами, и палец станет на одну фалангу короче.
– Результаты анализа образца, который ты принес мне вчера вечером, – ответил эксперт. – Это та же самая краска, которой написаны картины Ван Гога.
– Что?!! – вскричали в унисон оба инспектора, навалившись грудью каждый на свой стол.
Испуганно подавшись назад, Кравич вжался в спинку кресла.
– Вы что, ребята, не выспались? – с опаской посмотрел он сначала на Фроста, а затем на Малявина.
– Повтори еще раз то, что ты сказал, – зловещим полушепотом потребовал Малявин. – Только медленно и разборчиво.
– На фильтре, который ты вчера передал мне, была та же самая краска, которую я обнаружил в образцах, предоставленных вами два дня назад, – сказал Кравич. – Тогда вы сказали, что это пробы с картин Ван Гога.
Малявин и Фрост быстро переглянулись.
– Ты понимаешь, о чем идет речь? – спросил у напарника Малявин.
– Нет, – уверенно покачал головой тот.
– Я тоже, – Малявин озадаченно прикусил нижнюю губу.
– А я так и подавно, – отчего-то хихикнул Кравич.
Озаренный внезапной догадкой, Фрост метнулся к аппарату внутренней связи и торопливо, то и
