Другая история Московского царства

Московского государства, его закрывала Астрахань. В одиночку с государством тягаться трудно, и приблизительно с 1659 года здесь начали создаваться мелкие разбойничьи шайки: гуртом, как известно любому казаку, сподручнее батьку бить. Скоро у этих шаек появился способный вождь, и вот движение, начавшееся в малых размерах, всё расширяется, и из мелких разбойничьих отрядов образуется огромная шайка, которая прорывается в Каспийское море и там добывает себе «богатые зипуны».

Чем же такое поведение, направленное вне России, отличается от набегов крымских татар, направленных вглубь России? Да ничем. Казачьему сообществу, умеющему выживать только так, и дела нет до дипломатических трудностей Российского государства. А ведь государю приходится думать о взаимоотношениях своей страны с соседями. А соседи выражают недовольство: с нашей территории к ним пришли грабители. Объяснять им, что это, де, не грабители, а «свободолюбивые люди», идейно не подчиняющиеся общепринятым нормам поведения, значит, расписаться в своей слабости.

И государство принимало свои меры. Вернуться из Каспийского моря на Дон казаки могли только хитростью: надо было мнимой покорностью достать себе пропуск домой, обязавшись вторично не ходить на море. Этот пропуск дан, но казаки понимают, что другой раз похода на Каспий им безнаказанно не сделать: после их первой проделки дорога с Волги в море закрыта для них накрепко. Лишась таким образом последнего выхода, голытьба казацкая опрокидывается тогда внутрь государства и поднимает с собой низшие слои населения против высших. «Таков смысл явления, известного в нашей истории под именем бунта Стеньки Разина», – заключает Соловьёв (см. История России, т. XI, гл. I).

Надо, однако, заметить, что его объяснения касаются только казачества и не выясняют тех причин, по которым казачье движение передавалось и земским людям. А в деле Стеньки Разина необходимо различать эти две стороны: казачью и земскую. Да ещё и учитывать, что казаки-то были разные: старые, давно уже приспособившиеся к жизни в государстве, согласившиеся ему служить, и новые.

Движение было сперва чисто казачьим и носило характер «добывания зипунов», то есть простого, хотя и крупного, разбоя, направленного против русских и персиян. Вожаком его был Степан Разин. Это были новые казаки, люди беспокойные, всегда искавшие случая погулять на чужой счёт. Число такого рода «голутвенных» людей на Дону всё увеличивалось от прилива беглых крестьян и частью посадских людей из Московии. Вот с такой-то шайкой и стал разбойничать Стенька, сперва на Волге, а затем на берегах Каспийского моря.

Разгромив берега Персии, казаки с богатой добычей вернулись в 1669 году на Волгу, а оттуда направились к Дону. Здесь Разин стал страшно популярен, так как слава о его подвигах и слухи о награбленных богатствах всё более и более распространялись, и всё сильнее привлекали к нему голытьбу. Перезимовав на Дону, он стал разглашать, что идёт против московских бояр, и, действительно, набрав шайку, летом 1670 года двинулся на Волгу, с тем же разбоем, но с политической «подкладкой». Взяв почти без боя Астрахань и устроив власть в городе по образцу казачьих кругов, атаман двинулся вверх по Волге, и так дошёл до Симбирска.

Вот тут-то начала подниматься земщина, повсюду примыкая к казакам, восставая «за царя против бояр».

Как уже отмечалось, раскол церковный стал, по сути, расколом социальным. Неоднозначное реформаторство Алексея Михайловича (духовно-культурная европеизация в сочетании с закреплением крепостнических основ) вызвало столь же неоднозначное по мотивации и целям сопротивление этому реформаторству. В сознании основной массы населения правительственные реформы вели к ухудшению условий жизни. На деле же страна пыталась жить, «как все», а это в наших условиях всегда и непременно ведёт к отставанию от соседей и в конце процесса обязательно к ухудшению жизни народа.

Итак, без всякой программы и цели, наобум, после запрещения походов за зипунами Степан Разин повёл казаков против власти. А за ним потянулось и смущённое светскими и церковными реформами земство. Почему же оно поверило этому полевому командиру? Кто из крестьян его знал-то? А он прельстил их СЛОВАМИ, предлагая понятные, ничем не подкреплённые лозунги: «за хорошего царя» и «против мирских кровопийц» – иначе говоря, против местного аппарата управления. Листовки восстания (прелестные грамоты) гласили:

«Грамота от Степана Тимофеевича Разина. Пишет вам Степан Тимофеевич всей черни. Хто хочет Богу да государю послужить, да и великому войску, да и Степану Тимофеевичю, и я выслал казаков, и вам бы заодно изменников выводить и мирских кровопивцев выводить. И мои казаки како промысь (промысел, военные действия, – Авт.) станут чинить, и ва(м) бы итить к ним в совет, и кабальныя и опальныя шли бы в по(л)к к моим казакам…» (См. «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», том II, часть I, стр. 65).

И этот призыв к опальным – в то время, несомненно, прежде всего к раскольникам, принадлежавшим к разным слоям населения, ставит под сомнение определение разинского движения как крестьянской, антикрепостнической войны.

Провозглашённые цели оказались весьма доходчивыми и способствовали успеху в начале, что видно из доклада В. Лаговчина («Отписка головы московских стрельцов») в приказ тайных дел о взятии Разиным Астрахани 21 июля 1670 года. В «отписке» сообщалось:

«Богоотступный вор и изменник Стенька Разин сошёлся (столкнулся, – Авт.) … с стольником и воеводою с князь Семёном Львовым и с астраханскими ратными людьми, которые… шли из Астрахани на него… Стеньку Разина, в Чёрном Яру. И астраханские де, государь, ратные люди тебе, великому государю, изменили и стольника и воеводу князь Семёна Львова ему, богоотступнику вору и изменнику Стеньке Разину, руками отдали и сами пристали к нему, вору, и с ним, вором, бою не учинили. Да в тех же числах он… Стенька Разин, город Чёрный Яр взял и в Чёрном Яру посадил своих воровских казаков, и… от Чёрного Яру пошёл к Астрахани. А боярин и воеводы князь Иван Семёнович Прозоровский с товарищи, проведав подлинно о ево воровской приход к Астрахани, около Астрахани обеих каменных городов и деревянного города крепости построил для ево воровского приходу великие. И как он… Стенька Разин пришёл к Астрахани и приступал к Астрахани 2 дни, и астраханские де, государь, стрельцы своровали, тебе, великому государю, изменили и… Астрахань ему… Стеньке Разину, здали, и ворота ему… отворили… А бояре и воевода князь Иван Семёнович Прозоровский убит от него, вора, с роскату… А которые, государь, по твоему… указу были в Астрахани… головы московских стрельцов, и дворяне Московские, и жильцы… и астраханцы дворяне дети боярские… тебе, великому государю, радели и с ним, богоотступным вором, бились, – и он… тех твоих великого государя ратных людей побил многих…» (там же, том I, стр. 225—226).

Крестьяне грабили и убивали своих помещиков, соединялись в шайки и примыкали к казакам. Возмутились и приволжские инородцы, так что силы Разина достигли огромных размеров; казалось, всё благоприятствовало его планам взять Нижний и Казань и идти на Москву, как вдруг его постигла неудача под Симбирском. Но так ли уж «вдруг»? Его ресурс был исчерпан; все, кто мог, уже бунтовали. А государство свой ресурс ещё даже в ход не пустило.

1670, июль. – Казаки Стеньки Разина взяли Царицын, Саратов и Самару, опустошают окрестности Симбирска, Тамбова, Нижнего Новгорода. Октябрь. – Поражение Разина под Симбирском. Восстание идёт на убыль. Декабрь. – Царское войско под командованием князя Долгорукова перешло в наступление на бунтовщиков.

В 1671 толпы Разина потерпели поражение от войск, часть которого была обучена европейскому строю. Тогда, оставив крестьянские шайки на произвол судьбы, Разин бежал с казаками на юг, и попытался поднять весь Дон, но здесь его схватили старые казаки, всегда бывшие против него. Он был свезён в Москву и казнён. Очень быстро подавили и земское восстание, хотя крестьяне и холопы продолжали ещё некоторое время бузить, да в

Астрахани свирепствовала казацкая шайка под начальством Васьки Уса. Но и Астрахань сдалась, наконец, боярину Милославскому, и главные мятежники были казнены.