миров и стран и явно знали, что должны прикрывать доспехи и как обращаться с мечами.
Воины, в свою очередь, уставились на эльфов и лльяму, чем явно раздосадовали Шаббу, но Онка была умнее. Она что-то тихо объяснила хмурому лысоватому воину, чей темно-серый плащ был украшен изображением нападающего ворона, и вернулась к подругам. Нэо понял, что пришло время пустить в ход выученный фэрриэннский, и вышел вперед. Лльяма покатилась следом, на сей раз это было кстати.
Роман двигался медленно, давая рассмотреть себя и рассматривая будущего собеседника. Тот ему нравился, а Нэо привык доверять первым суждениям о людях, это чутье его еще не подводило ни разу. Человек с вороном будет трудным собеседником, но может стать хорошим другом.
— Прости, я назову себя и своих спутников сам, — Рамиэрль решил сразу же отделить себя от «Лилий», — мое имя Роман. Это Аддар и Норгэрель. Мы пришли из другого мира.
— Я вижу, — взгляд «Ворона» уперся в огневушку, — мое имя Таэтан, я вассал конда Вайарда. Давно Бездна не пропускала к нам изгнанников. Леганна приветствует вас.
— Мы благодарны Леганне, — наклонил голову Нэо, — но наша дорога кончается не здесь. Мы можем показаться безумцами, но мы ищем Ангеса.
Как ни странно, Таэтан не отшатнулся и не заговорил с гостем ласково-лицемерным лекарским голосом.
— Ангес вечно в бою, он не смотрит на то, что творится за его спиной… Я не знаю никого, кто бы видел Воина сам, хотя в старину были и такие.
— Может, в храме…
— В храмах умеют только «волчью долю» собирать да дураков утешать. Ангес им не мешает, но никто не помнит, чтоб он являлся молельщикам. Воинам и кондам, тем да. Если они оружие не опускали и не за свою дурь сражались. Нет, в храмах вам делать нечего, разве что на каменных волков любоваться, а вот в соседней кондии есть одна тропа… Попытайте счастья.
— Если ты думаешь, что я понял… — вздохнул Рамиэрль.
— Это я — дурак, вот и говорю с конем о рыбе. Езжайте с нами, все равно без помощи конда вам не обойтись, да и красоток На опушке держать — издевательство. Путь неблизкий, чего доброго, с них вся краска слезет. Ты верхом ездил?.
— Да, — Рамиэрль почел за благо не уточнять, что может подчинить себе любую тварь с теплой кровью.
— Тогда по дороге все и обговорим.
Таэтан подал знак, и молодой парень, которого в Арции назвали бы аюдантом, привел двоих черных животных, отличавшихся от коней лишь отсутствием гривы и коровьим хвостом с кисточкой на конце. Разум и норов у чернышей оказались вполне лошадиными, и Нэо с наслаждением вскочил в седло, спиной ощутив восхищенно-раздосадованный взгляд «Лилий». Таэтан его посадку тоже оценил.
— Молодец, эдак мы с тобой до Лега доберемся к вечеру.
— А остальные?
— Будут ждать и трясти своими цацками, благо есть перед кем. Я доложу конду, что Девы Тьмы явились за подругой, тот пришлет ответ, начнут торговаться. Все, как положено…
Нэо не знал, что именно положено. Слезы и злость Шаббы были самыми что ни на есть настоящими, а остальные смотрели на затеянный поход как на вечеринку. Впрочем, Рамиэрлю было не до них.
— Что с моими друзьями?
— Им придется подождать, пока мы доберемся до Табра. Оттуда я за ними пошлю скакунов. Если они боятся попасться в коготки котиссам note 11, пускай посидят с моими ребятами.
Эльфы не возражали, возражала лльяма, решительно припустившаяся за чернышом, оказавшимся быстрым, как таянский дрыгант. Прогонять Волчонку Рамиэрль не стал, бесполезно. Сейчас Романа занимала тропа над обрывом, про которую рассказал Таэтан. Неужели Врата?! Но куда? Опять Радужный мост, или Бездна, или что-то новенькое?
Фэрриэннец знал не так уж и много. Пресловутая тропа тянулась вдоль самого настоящего обрыва, за которым виднелся лес, и была знаменита тем, что, сколько по ней ни иди, останешься на месте.
Те, кто пытались пройти Тропой, добирались до огромного корявого пня, а дальше начинались чудеса. С другой стороны оврага горе-путешественников было прекрасно видно, они старательно шагали вперед и никак не могли миновать зловредный пень. Когда неудачникам надоедало топтаться на месте, они поворачивали назад, но не тут-то было! Бедняги маршировали в другую сторону, не сдвигаясь ни на шаг, пока не проходило столько же времени, сколько они «шли» вперед. Только после этого проклятая коряга отпускала пленников. На памяти «Ворона» бывало только так, но лет за десять до его рождения двое парней сначала миновали заколдованный пень, а потом исчезли из глаз, и никто их больше не видел. Рассказывали, что подобное случалось и раньше, а больше в Фэрриэнне никаких чудес не было, разве что время от времени Бездна пропускала сюда изгнанников из Пяти Миров, где владычествовали помешанные на Свете злыдни. Правда, в покрытых золотой чешуей чудищ Таэтан не верил, но в том, что лучше смерть, чем жизнь под властью кого-то из бывших Светозарных, не сомневался.
Рамиэрль пожалел, что Альмик остался в Луциане, какого бы друга он себе здесь нашел! Хотя, с другой стороны, бунтарь нужен Эльрагиллу и своему миру, а они с Норгэрелем своему.
— Таэтан, нам нужно попробовать с этой тропой.
— А то я не понял, — засмеялся «Ворон», — обязательно попробуете, но сначала придется на свадьбе погулять. Конд и его брат мне не простят, если я вас им не представлю, да и с Адоном договориться надо. Тропа в его владениях находится, а он сейчас в Леге: как-никак дочка замуж выходит.
— Значит, Тигойа…
— Фамарская кондеска. А ты что думал?! Попасть к Девам Тьмы дело не дешевое. Они простолюдинок не берут, да и цацки их бешеных денег стоят. За один нагрудник пяток скакунов купить можно.
— Звездный Лебедь! — присвистнул Роман. — Выходит, Девы эти знатные и богатые, зачем же они по лесам бегают?
— Да за тем же, зачем вся ихняя порода, — махнул рукой «Ворон», — за женихами.
Нэо засмеялся и пошел за Таэтаном. Лично он ничего против маскарада не имел, тем паче Девы Тьмы, в отличие от паладинов Солнцецвета, тошноты не вызывали, только смех. Воительницы… Дочери и сестры местных нобилей, вздумавшие поиграть в сказку, а заодно показать кавалерам то, что обычно дамы вынуждены скрывать. Отсюда и доспехи, которые не доспехи, и стража, которая не стража, хотя за самим обычаем наверняка что-то стоит.
К вечеру они с фэрриэннцем отмахали несколько вес. Черныш обладал прекрасной иноходью, а хвост… Не в хвосте, в конце концов, счастье, хотя в чем оно, Нэо Рамиэрль до сих пор не понял. Эльф знал одно: счастья без свободы быть не может, по крайней мере, для него. Но что есть свобода, как не право выбора, право жертвовать своим и чужим счастьем ради того, что почитается долгом.
ОРГОНДА. ЛИАРЭ
Дарниец казался честным, хотя найти дарнийца, который выглядит жуликом, трудней, чем белокурого атэва. Другое дело, что врать и предавать уроженцы вольных торговых городов умели, и еще как, но принесенные человеком по имени Вильхайм сведения походили на правду.
