признать, что от лежащего на курке пальца Кэслейка будет зависеть его карьера в Клетке. Ведь множество агентов этого ведомства по-настоящему познавали самих себя только в последнюю минуту. С грустью Кэслейк подумал, что Гедди повезло. Бог простит его — он не ведал, что творил.
Кэслейк выключил ночник, повернулся набок и подумал о своей секретарше Джоун. Затмил мрачные мысли успокоительными эротическими мечтаниями и в конце концов уснул.
На другой день в три часа пополудни Ричард подошел к стоявшему у дома автомобилю. Завернутый в газету дневник он положил туда еще утром. Полковник Брантон из Лондона пока не вернулся, так что вынуть сверток из сейфа труда не составило.
Едва Ричард намерился сесть за руль, как из-за дома показалась Сара в рабочих рукавицах и с корзинкой, где лежали садовые ножницы и грабельки. Она подошла ближе и спросила: «Ричард, разве ты уезжаешь?»
— Да, милая. Надо утрясти одно маленькое дельце.
— А мне с тобой можно? В саду поработать я всегда успею.
— Нет, нельзя, — улыбаясь, ответил он.
— Почему же?
Ричард подался вперед и поцеловал ее в щеку: «Потому что я так хочу. И не хмурься. Среди множества событий ближайших дней будет и день рождения моей возлюбленной, а это принято отмечать подарком».
— Да, конечно, — улыбнулась и Сара, — причина уважительная.
— А ты пойди к Долли и вместе с ней задай-ка жару разросшейся живой изгороди, ладно?
Сара поцеловала его, когда он уже садился в машину, предупредила: «Будь осторожен, дорогой».
— Обязательно, — пообещал он и завел мотор.
Сара стояла, провожала взглядом машину, и любовь к Ричарду теплом разливалась у нее в душе. Подошла Долли, спросила:
— Куда это он?
— За подарком для меня к дню рождения.
— Ты что-нибудь ему посоветовала?
— Нет, я люблю сюрпризы.
Долли кивнула: «Я тоже. Но они выпадают мне редко. Твой отец разнообразием не балует. Ко дню рождения всегда духи — „Шанель“ или „Арпеж“. А из Лондона привозит коробку шоколадных конфет — очень дорогих и обязательно с твердой начинкой. Такие любит он сам, а я — не очень. Ладно, пойдем, набросимся на изгородь. Раньше у нас служили два садовника, так что придется заменить их хотя бы на сегодня».
Когда лорд Беллмастер спускался по лестнице своего клуба на Сент-Джеймс-стрит, ища глазами такси с Брантоном, полковник вдруг почти с восторгом осознал — судьба на его стороне. И даже если она в конце концов решит от него отвернуться — черт с ней. Хотя почему бы не отблагодарить ее за возможность спасти свою шкуру? Вчера вечером он позвонил из своего клуба Беллмастеру, предложил встретиться и поговорить о будущей свадьбе Сары. У обоих обед был занят, сошлись на том, что Брантон подъедет к клубу Беллмастера и они отправятся к последнему на квартиру. Был четверг. Брантон выбрал его не случайно: знал, в этот день у слуги Беллмастера выходной. Здесь полковник обошелся без помощи провидения. Оно пособило в другом: в сопровождении Беллмастера миновать привратника удастся без труда — рисковать без нужды Брантон не хотел. А чтобы проникнуть в квартиру к Беллмастеру в одиночку, пришлось бы наклеивать усы, представляться репортером «Таймса», просить его светлость уделить ему несколько минут и поделиться мнением по поводу… Словом, устраивать целый маскарад. Беллмастер на него бы купился — он порисоваться любил. Но судьба улыбнулась полковнику — он войдет в квартиру вместе с хозяином, посему привратник на него внимания не обратит.
Беллмастер уселся в такси рядом с Брантоном — его лицо разгорелось от сытного обеда и выпитого портвейна, он курил благоухающую гаванскую сигару.
— Хорошо, что вы за мной заехали, Брантон. Давненько мы не встречались. Вы прекрасно выглядите. Хотя мы оба моложе не становимся, верно?
— Верно, милорд… Со временем годы чувствуешь все сильнее. И тем острее жалеешь утраченное. Болезни наступают, здоровье уходит.
— Так вы приехали к лондонским лекарям?
— Помимо прочего. Главное — мне хотелось поговорить с вами.
— Что ж… Пока я свободен. Но в пять мне на аудиенцию к премьер-министру.
— Я вас надолго не задержу.
За разговором они и не заметили, как доехали до дома Беллмастера. Аристократ вызвался заплатить за такси, они вошли в подъезд вместе. Привратник сидел у себя в клетушке. Он приподнялся, сказал: «Добрый день, милорд».
— Добрый, Бэнкс. Сидите, сидите. Я вызову лифт сам.
Стоя рядом с Беллмастером, Брантон смотрел в сторону от привратника. Они поднялись на лифте, подошли к квартире. Вынув ключ, Беллмастер произнес: «Роджерс сегодня выходной. Мы будем одни».
Брантон переступил порог, не вынимая рук из карманов — он знал: ни к чему прикасаться голыми руками нельзя. Ни к чашке с кофе, ни к рюмке, а перед уходом нужно надеть перчатки. Помимо твердой решимости покончить с аристократом полковник ощущал возбуждение… Не от страха — на свою жизнь ему было наплевать, однако искушать судьбу глупостью не хотелось: жизнь все-таки замечательная штука. Впрочем, он уже попользовался ею сполна и остаток есть смысл поменять на возможность рассчитаться с Беллмастером. Сравнять счет. Пуля или снаряд могли погубить полковника давным-давно — опасности от военной службы неотделимы. Но в петлю суют голову без нужды только дураки.
Полковник сел в кресло у камина, и, пока лорд Беллмастер ходил мыть руки, он разглядывал чучело горбуши. Отличная рыбина. А в Конари сейчас самая рыбалка. «Жаль, если не удастся больше вытянуть ни одной форелины. Впрочем, я свое уже отудил». Ощупывая пистолет в кармане, Брантон уверился — рука не дрогнет… как не дрогнет и решимость. Пистолет подвернулся ему в Италии во время войны — девятизарядный «Вальтер Мангурин», отличная вещь. В магазине шесть патронов. Но хватит и двух. Соседи примут выстрелы за хлопки глушителя какой-нибудь машины. Руки не дрожали. С чего им дрожать? Полковник готов принять все, уготованное провидением, лишь бы расправиться с Беллмастером.
Аристократ вернулся и опустился на диван у окна. Солнечный луч упал ему на голову, сквозь седые волосы заблестела кожа. Он любезно улыбнулся: «Итак, рад видеть вас вновь. А вы славно похудели, подтянулись. Не то, что я, — похлопал он по своему брюшку. — Вот беда — совсем мало двигаюсь. Забыл, когда был на охоте последний раз».
— В клубе поговаривают, будто вы высоко метите, — заметил Брантон. — Может, со дня на день будете охотиться уже в Мериленде.
— Слухи, мой дорогой, слухи. Ими Вестминстер только и полнится. — Он вынул из пиджака золотой портсигар и предложил сигарету Брантону.
— Нет, спасибо. — Когда аристократ закурил, полковник вспомнил леди Джин и вновь убедился, — это чувство не покидало его с той самой минуты, как он прочел дневник, который Ричард запер у него в сейфе, — что пришел мстить не за нее и даже не за тех, кого погубил Беллмастер. Он хотел свести с ним личные счеты, отплатить за неудавшуюся карьеру, за чины, которые получил бы, не свяжись с Беллмастером. «Да, это себялюбие, — признался Брантон самому себе, — зато как утешает!»
Между тем Беллмастер перешел на деловой тон: «Значит вы мое письмо получили. Думаю, Фарли хороший парень, да и Сара очаровательна. И не худо бы им помочь со свадьбой».
— Пожалуй, — отозвался Брантон и подумал: «Отчего бы не потрафить ему напоследок?» Хотелось одного — спокойно посидеть и посмотреть на Беллмастера, сознавая, что его минуты сочтены. — Однако вы знаете — денег у меня нет. Роскошную свадьбу мне не поднять.
— Это мы уладим без лишнего шума. Ведь вы можете сказать, что разбили копилку, куда долгие годы откладывали деньги как раз на такой случай. Я добиваюсь немногого — устроить свадьбу, которая пришлась бы Саре по душе — она же, не в обиду вам будет сказано, моя дочь.
