Багажник внезапно открылся, и чей-то удивленный вопль заставил Федора стремительно распрямиться. Впрочем, слово «стремительно» в данном случае звучит слишком сильно: трудно проявить расторопность при затекших членах!..
Пока лейтенант Крюков обретал себя, его вытащили из тайного убежища и явили удивленному миру. Мир встретил лазутчика хрюканьем, сопеньем, хаканьем и прочими скотскими звуками, которые, видимо, выражали удивление. По слоновьим хоботам Федор опознал глеков, а по заросшим волосами образинам – ресков. Были и другие странные существа – с отвисавшими до плеч щеками и с большими водянистыми глазами. Эти хоть и отдаленно, но все же напоминали людей... Нет, Федор Крюков не удивился, оказавшись в столь странной компании,– он просто потерял дар речи!.. Разумеется, лейтенант видел на фотографии рядом с Василием Щегловым глека и реска, но тогда он полагал, что это – шутки кинематографистов, а отнюдь не природы! Теперь приходилось признать, что перед ним не ряженые, а самые что ни на есть натуральные существа, для которых подобное обличье столь же естественно, как для Федора его собственная физиономия. Люди среди этого инопланетного сброда тоже были, но родню в Крюкове они не опознали и вели себя по отношению к нему нисколько не дружелюбнее прочих... По выражениям лиц, рож и рыл лейтенант сообразил, что готовится расправа без суда и следствия. И свершиться она может в любую секунду, поскольку мечи уже извлечены из ножен и занесены над головой пришельца.
– А в чем дело? – разыграл удивление Федор.– Я пришел к вам с миром.
– Вы кто? – задал Крюкову разумный вопрос подошедший человек, в котором лейтенант без труда опознал Калидиса.
– Фреди Крюгер,– представился Федор.– Певец. Работаю на Степана Степановича Соловьева.
– Не певец он, а вампир! – Крюков с удивлением узнал в приближающемся субъекте сатира Кукиша – того самого, который приревновал его к ведьме Маре.– Лазутчик он! Чего там, рубите ему голову, ребята!
«Ребята» согласно захрюкали и закхекали, готовясь исполнить разумный призыв. К счастью, в дело вмешался Калидис, который жестом восстановил порядок и громко распорядился:
– Ведите его к барону! Там разберемся, что за фрукт и зачем к нам заявился...
Тут только Федор обнаружил, что находится в довольно обширном дворе громадного замка, стены которого сложены из каменных блоков. Крюкову хоть и не приходилось бывать в средневековых рыцарских хоромах, но представление о них он имел – ну, хотя бы по фильмам, которые видел в детстве.
Владение неведомого барона, в гости к которому столь неожиданно попал лейтенант, очень напоминало логово пса-рыцаря, угнетающего с помощью своей дружины окрестное население. Существенный диссонанс в средневековый пейзаж вносили новехонькие машины числом около двадцати, аккуратно стоявшие у каменной стены, словно на стоянке перед супермаркетом.
Сопротивляться было совершенно бессмысленно: ворота замка плотно закрыли, а подъемный мост подняли. Даже если бы Федор и вырвался из рук пленивших его существ, бежать особенно некуда.
Крюкова сразу обыскали, отобрав пистолет и паспорт, потом грубо толкнули в спину и потащили под руки под своды огромного здания, где, надо полагать, находилась резиденция хозяина замка. Крюков попробовал пошевелить плечами, и понял, что попал в лапы громил, превосходивших его физической силой. Реск справа и глек слева в два счета «загнули салазки» чрезмерно активному пленнику. Шедший впереди Калидис оглянулся и осуждающе покачал головой:
– На вашем месте, молодой человек, я бы не усугублял ситуацию...
Совет был дельным, и Федор принял его с благодарностью.
Никакой особой роскоши Крюков в замке не обнаружил. Абсолютно голые стены, кое-где украшенные дурно сработанными гобеленами. Пол выложен тяжелыми плитами, которые не пощадили ни время, ни ноги, обутые в грубые солдатские башмаки. Лейтенант успел пару раз споткнуться, прежде чем его ввели в приличных размеров зал с камином. По случаю жаркой погоды камин не функционировал, зато подле него стоял человек, показавшийся Крюкову знакомым. Пока он напрягал память, пытаясь вспомнить, где видел этого смазливого молодого блондина, заговорил длиннорукий и громогласный барон, сидевший в кресле у стрельчатого окна:
– Это что еще за образина?
Нельзя сказать, что Федор Крюков числил себя в писаных красавцах, но все же внешностью своей он не выходил за рамки параметров среднестатистических граждан. То есть имел средних размеров нос (уж никак не хобот!), средней полноты губы и самые обычные голубые глаза. Что же касается волос на лице и теле, то здесь он далеко уступал как рескам, так и заросшему полуседой бородой барону... Словом, с какой стороны ни посмотри – лейтенант Крюков был молодец хоть куда, никоим образом не подходя под оскорбительный отзыв о нем грозного феодала.
– Вот его бумаги,– доложил Калидис и протянул паспорт блондину.
– Любопытно... – Молодой человек оторвался от камина и подошел к окну.– Крюков Федор Васильевич, уроженец города Москвы. Холост, детей не имеет...
Надо сказать, что «уроженец города Москвы» в ту минуту пребывал в некоторой растерянности. То есть в растерянности он пребывал с первой секунды появления в замке, населенном странными существами. Он уже почти смирился с мыслью, что каким-то непостижимым образом очутился на другой планете, но в эту выстраданную схему никак не укладывался блондин, не только говоривший по-русски, но и свободно читавший на родном языке Федора.
– Ну а к нам ты зачем приперся? – недовольно глянул на пленника барон.
– Случайно получилось... – попробовал оправдаться Федор.– Выпил лишнего, прикорнул в открытом багажнике, а проснулся здесь.
– Нам он представился как Фреди Крюгер,– доложил хозяину Калидис.– Сатир Кукиш, сопровождавший груз, считает его вампиром.
– Кровь мы, случается, льем, но никогда не пьем...– вздохнул бородатый барон.– С вампирами у нас разговор короткий: осиновый кол в брюхо – и дело к стороне!
– Я артист! – прокашлялся Федор.– А ваш Кукиш просто-напросто ревнивый дурак! У него на меня зуб из-за Мары.
– Кто такая Мара? – пристально посмотрел на Крюкова блондин.
– Может, стриптизерша, может, ведьма, а может, инопланетянка.
– Исчерпывающий ответ,– усмехнулся молодой человек.
Крюков мучительно напрягал память. У него почти не осталось сомнений в том, что этого парня он видел! И видел, разумеется, на Земле – поскольку на иных планетах Федору до сих пор бывать не приходилось даже во сне.
– Твое мнение, благородный принц Алекс: вампир он или не вампир?
– Я артист! – снова выкрикнул Крюков, и тут же его осенило: с красивым блондином его свела не жизнь, а кино, снятое расторопным Мышкиным. Фильм под названием «Царевич Елисей» Федор смотрел в квартире Канарейкина – тогда и обратил внимание на ловко орудовавшего мечом блондина!.. Аркадий назвал исполнителя роли царевича Елисея провинциалом, но, выходит, ошибся. Благородный принц Алекс, судя по всему, был старшим братом принца Ника Арамийского.
– А как поживает прекрасная Зульфия – жертва сексуальных домогательств Сени Курицына?
В глазах блондина, устремившихся на Крюкова, заплясали веселые искорки. Судя по всему, он уловил суть вопроса – в отличие от пребывавшего в полном недоумении барона.
– Так вы знакомы с Кукуем?
– Шапочно,– слегка покривил душой Федор.– Зато я хорошо знаком с вашим братом, принц Алекс. Именно он рекомендовал меня на работу.
– Благородный Ник Арамийский якшается с вампирами? – вскинул удивленно глаза барон.
– Он не вампир, благородный Гилрой, он – артист,– усмехнулся блондин.– На Земле живут странные люди: им мало реальности, и они без конца пытаются создать ее жалкое подобие.
– Это что же, новый род магии?
– Можно сказать и так,– пожал плечами Алекс.– Я бы назвал это магией развлечений.
– Петь умеешь, артист? – грозно нахмурил брови Гилрой.
– Да! – твердо сказал Крюков, хотя, задай ему такой вопрос кто-нибудь на Земле, он, безусловно, ответил бы отрицательно.
– Калидис,– обернулся к слуге барон,– принеси инструмент.
«Грек» исчез, но уже через минуту вернулся с самой обычной земной гитарой. Крюков не стал задавать вопросов по поводу того, откуда она здесь взялась: если Соловью удается перебрасывать на другую планету автомобили, то о гитаре можно не спрашивать.
– А что вы предпочитаете?
– Пой, вампир, или на кол посажу!..
Крюков от великой растерянности едва не грянул песню Аркана Кенара про кровососущих тварей, но вовремя сообразил, что в такой аудитории это будет равносильно смертному приговору. И изобразил «Батяню-комбата»!
Барон Гилрой оказался благодарным слушателем. Даже уронил слезу в концовке. Реск, стоявший справа от исполнителя, всхлипнул; глек – хрюкнул; Калидис едва не зарыдал в голос... Словом, песня взяла за живое.
– Угодил, артист! – Гилрой хлопнул в ладоши.– Калидис, вина моему новому другу.
Кубком вина дело, естественно, не ограничилось. Тут же организовался пир на весь мир. Слегка захмелевший Федор раз пять (а возможно и десять!) исполнил «Батяню» перед почтенной публикой. Такого успеха Фреди Крюгер не имел даже в ночном клубе!.. Аплодировать обитатели замка не умели, зато хрюкали и вопили от души.
...После четвертого кубка лейтенант решил, что в зале собрались жутко симпатичные ребята, дружбой с которыми можно гордиться. Поэтому в качестве звезды эстрады он охотно фотографировался с присутствующими и даже принялся раздавать автографы – чем окончательно расположил к себе всех.
– Слушай, артист, научи меня играть на гитаре,– обратился к Федору Гилрой.
– Раз плюнуть, твое благородие! – охотно откликнулся перебравший горячительного в приятной компании лейтенант.– Главное – пальцы правильно расставить...
Надо сказать, у барона Гилроя с музыкальным слухом все было в порядке, а привыкшие к мечу пальцы оказались на редкость гибкими... За пару часов обучения инструментом он, конечно, не овладел, но несколько аккордов усвоил твердо. Его игра на гитаре произвела на простодушных дружинников еще большее впечатление, чем выступление Федора. Словом, вечеринка прошла удачно, а чем она закончилась – лейтенант слегка запамятовал: уж очень крепкое подавали к столу вино...
Проснувшись поутру, Крюков не сразу сообразил, где находится, а сообразив – ужаснулся собственному легкомыслию. Таких проколов разведчикам не прощают!..
