– Надпись, – пояснил я.
– Что? – не понял или сделал вид, что не понял, следователь.
– Надпись на опоре, – вежливо пояснил ему капитан Рыков. – «Иди на куй». Вот он и пошел.
В толпе свидетелей зашелестели голоса. Похоже, слухами земля полнится. И с легкой руки капитана Рыкова, известное всей России с младенческих лет выражение, которое на заборах не писал только ленивый, стало принимать зловещий первоначальный смысл.
Прибывшего на место происшествия или преступления, уж не знаю, как точно назвать, Бахвалова-младшего публика, в лице как соратников и сподвижников его отца, так и представителей правоохранительных органов, встретила настороженным молчанием. На Аркадии Бахвалове лица не было. Думаю, дело здесь было не только в смерти отца. Этот сильно помятый жизнью для своих тридцати пяти лет человек знал, что за ним началась охота. Во всяком случае, он привез с собой чуть ли не взвод охраны. Широкоплечие ребята окружали Бахвалова-младшего со всех сторон и допустили к нему только районного прокурора Курочкина, поспешившего выразить бизнесмену соболезнование.
До жути нелепая смерть высокопоставленного чиновника оказалась событием столь значительным, что на место происшествия с большой помпой и немалой свитой прибыли и глава областной администрации, и мэр. Одетые в спецовки работники энергетической компании уже успели ликвидировать последствия аварии, труп Бахвалова-старшего увезли медики, а взволнованный бомонд все не покидал место происшествия, мешая профессионалам выполнять свою трудную работу.
Прокурор Курочкин, еще молодой, но уже изрядно полноватый человек невысокого роста, челноком сновал между мэром и губернатором, которые почему-то стояли на приличном друг от друга расстоянии и не спешили обмениваться приветствиями.
– Вы хотите сказать, что это террористический акт? – долетели до меня произнесенные начальственным баритоном слова. Что ответил прокурор Курочкин я так и не понял, поскольку говорил он тихо и доверительно, чуть ли не в самое ухо губернатора.
– Да бросьте вы, – недовольно и громко хмыкнули в ответ. – При чем тут куй?
Для полноты картины добавлю, что губернатор произнес это слово в более привычной и осовремененной транскрипции, значительно смягчив букву «к». В общем, прокурор Курочкин оказался практически в той же ситуации, в которой до недавнего времени находился капитан Рыков. Начальственные особы смотрели на него с изумлением и только что не вертели пальцами у виска.
– Похоже, провод перебит пулей, – сказал подошедший к нам Синявин. – А стреляли, скорее всего, вон из того здания.
До недостроенной кирпичной многоэтажки было по моим прикидкам метров двести пятьдесят. Я не пробовал стрелять из снайперской винтовки по проводам, но в принципе, попасть можно. Другое дело, что это должен быть очень хороший стрелок. Среди женщин такие встречаются.
– А при чем тут женщины? – с досадой покосился в мою сторону Синявин.
– У Соколовских остались дочери-близнецы. Сейчас им лет по двадцать, наверное.
– Игорь прав, – поддержал меня Рыков. – Если Эксперты подтвердят, что провод высоковольтной линии был срезан пулей, то вам С Курочкиным придется вернуться к делу Евы Соколовской. Кстати, это в интересах Бахвалова-младшего, если он не торопится умирать.
– Но ты же видишь, как реагируют люди! – возмущенно фыркнул Синявин.
Люди реагировали по разному, но следователь имел в виду губернатора, как раз в этот момент покидающего место происшествия. Прокурор Курочкин, получивший от высокого начальства нагоняй за нелепый экскурс в древнюю историю, потерянно стоял в стороне. Сейчас ему точно было не до божественного огня и не до Соколовской.
– Надо поговорить с Бахваловым-младшим, – сказал Чернов Рыкову, – и узнать, получал он письмо с проклятием.
Рыкова к перепуганному бизнесмену все-таки допустили. Хотя разговор был не слишком продолжительным. Бахвалов очень торопился. Наверняка отец ему рассказал о нашем визите, и теперь он косил в нашу с Черновым сторону злыми почти отцовскими глазами. Если этот человек и был смазлив в молодости, то сейчас от былой красоты ничего не осталось. Мне он был противен. И я вовсе не собирался заслонять его своей грудью ни от деревянного кола, ни от божественного огня.
– Думаешь, его ждет та же участь? – прищурился в мою сторону Чернов.
– Наверняка он зачинщик. Фурии оставили его на десерт.
Подошел Рыков и передал грустившему Синявину два одинаковых конверта. Следователь открыл их один за другим и извлек две открытки.
– Это здание Эрмитажа, – сказал он мне. – Все то же самое. Кошмар какой-то.
– Начатое дело надо доводить до конца, – процедил сквозь зубы Чернов. – Когда земная власть бездействует, силы небесные вынуждены брать ее функции на себя.
Возможно Чернов пошутил, но никто из нас на его слова даже не улыбнулся. Синявин поежился и спрятал конверты в папочку.
– Выходит, Бахвалов-старший тоже получил послание?
– Вчера, – нехотя отозвался Рыков. – Сразу же после вашего ухода. Он его прочитал, выругался и передал охраннику.
– А сегодня, увидев знакомую надпись на опоре, пошел к ней, как завороженный. Но почему все остальные смотрели в другую сторону?
– Вероятно, среагировали на прозвучавший выстрел, – предположил Рыков и, по-моему, был прав.
В принципе, любому из ряда вон выходящему событию можно дать логическое и правдоподобное объяснение. Не сомневаюсь, что данные экспертизы подтвердят механическое повреждение провода. Наверняка установят, что сделано оно пулей. Даже просчитают траекторию полета этой самой пули. Ныне наука творит чудеса, опровергая суеверия. Вот только веры у меня к выводам экспертизы не будет. И боюсь, я не одинок в своих сомнениях. Даже непробиваемый скептик Синявин призадумался. Не говоря уже о съежившемся на ветру прокуроре Курочкине.
Словно подслушав мои мысли, Курочкин встрепенулся и подошел к нам. На курносом и конопатом лице отчаяние мешалось с решительностью. После начальственной выволочки чувствовал он себя неловко, однако старался держаться значительно, как это и подобает наделенному властными полномочиями лицу в присутствии подчиненных.
– Надо обеспечить надежную охрану Аркадию Бахвалову. Я уже звонил подполковнику Спирину.
– А основания? – вежливо полюбопытствовал Рыков. – От кого или от чего мы его будем охранять? Я же должен объяснить задачу своим людям.
– А потом, средства? – поддакнул я капитану. – От нечистой силы пулей не открестишься.
– Не морочьте мне голову! – взвизгнул Курочкин. – Я получил четкие распоряжения от губернатора.
– Почему бы вам не арестовать Аркадия Бахвалова за убийство Евы Соколовской? – Чернов в упор посмотрел на розовеющего от гнева прокурора. – В тюрьме ему будет безопаснее.
– Не ваше дело, Чернов. И не думайте, что деятельность вашего агентства вне сферы нашего внимания. Мы за вами пристально следим.
– Бог в помощь, – равнодушно отозвался Виктор. – Но запомните, Курочкин, смерть Аркадия Бахвалова будет на вашей совести. Ибо вы не захотели выполнить свой долг.
– Не я вел дело Соколовской, и не я отправлял его в архив, – огрызнулся прокурор.
– Значит, вы все-таки признаете, что Еву Соколовскую убили Кошелев, Песков И Бахвалов?
– У меня нет улик. У меня нет доказательств, Чернов. Можете вы это понять.
Я даже не уверен, что Бахвалова-старшего убили. Это вполне может быть несчастным случаем. Так же как в деле Кошелева и в деле Пескова. Это могут быть три совершенно разных дела, не имеющих между собой ничего общего.
– Добавьте к этим трем еще и четвертое, – бросил Чернов и пошел к машине.
У меня было предчувствие, что этим вечером непременно что-то должно случится. Если и не судьбоносное, то, во всяком случае, значительное. Наверное поэтому я пришел в Черновский офис где-то около шести часов вечера. Виктор бросил на меня вопросительный взгляд. Я в ответ развел руками. Надо было ехать. Надо было посмотреть финальный акт трагедии, которая началась десять лет назад. В общем, мы отправились к дому, где находилась квартира Аркадия Бахвалова. Дом был элитный, построенный два года назад чуть ли не в центре города, но в месте тихом, отгороженном от основной городской магистрали целым кварталом старых кирпичных и панельных домов.
Напротив Бахваловского дома уже стоял милицейский Уазик. Видимо, подполковник Спирин выполнил просьбу губернатора, переданную ему прокурором Курочкиным и прислал на подмогу взводу Бахваловской охраны милицейский наряд численностью в три человека.
Рыков, увидев мой «Форд» покинул милицейскую «канарейку» и перебрался к нам, в куда более комфортный салон. Настроен был капитан философски, почти лирически. Оказывается, Бахвалов еще не вернулся, хотя было уже около семи вечера и на улице стало по осеннему быстро темнеть.
– Ты возглавляешь наряд?
– Нет, – покачал головой Рыков. – От этой чести я уклонился. Какой мне смысл из-за сукиного сына очередным званием рисковать. Спасибо Спирину, он вошел в мое положение. Так что я просто гулял мимо и случайно набрел на знакомых в «Форде».
– А мы здесь тоже случайно, – отозвался я. – Обслуживаем клиента.
– Свадьба? – кивнул на мой фотоаппарат Рыков.
– Да уж скорее похороны.
Бахваловский «Мерседес» подкатил в половине восьмого, в сопровождении еще одной иномарки, из которой тут же выскочили бравые ребята и с руганью обрушились на растяпу-грузоперевозчика, поставившего свою «Газель» прямо напротив подъезда. Шофер, у которого, судя по всему, заглох двигатель, вяло огрызался. Бахвалову, видимо, надоело сидеть в машине в двух шагах от родного подъезда, и он вылез из «Мерседеса». Опасаться вроде бы действительно было нечего. Двор был практически пуст, по причине зарядившего к вечеру дождя. Милицейский Уазик надежно страховал бизнесмена с тыла, охрана взяла его в плотное кольцо. Бахвалов неспеша и, как мне показалось, вальяжно двинулся по тротуару. Потом вдруг остановился и посмотрел вверх. Крикнуть он, кажется, не успел, во всяком случае я ничего не услышал. Что-то не очень объемное, но тяжелое рухнуло на него с неба, и все было кончено еще до того, как мы успели добежать до растерявшихся охранников.
– Еще один несчастный случай, – хрипло сказал Чернов, скосив глаза на деревянный ящик доверху набитый землей. В таких ящиках рачительные хозяйки высаживают цветы или декоративные растения. Трудно сказать, с балкона сорвался этот ящик, или он был выброшен из окна, но попал он точно в голову Аркадию Бахвалову. Кажется, у бизнесмена была сломана шея. Во Всяком случае, медицинская помощь ему уже была не нужна.
Охранники подхватили обмякшее и еще теплое тело, затащили в «Мерседес» и повезли в больницу, в тщетной надежде спасти того, кого спасти уже было невозможно. На месте падения ящика глупо суетились трое ребят в милицейской форме, зачем-то собирая высыпавшуюся из него землю.
– Бросьте, – резко сказал им Рыков. – Проверьте лучше квартиры, окна и балконы которых выходят на эту сторону дома.
