— Да... Его убили.
— Но я не...
— Нет, я его не убивал. Не перебивай меня и слушай, если не хочешь, чтобы вся история с твоим прошлым завтра утром появилась во всех газетах. Ты расскажешь полиции всю правду... О твоей встрече с Марти и что потом произошло. Но о сути шантажа не говори ничего. Ограничься тем, что тебе позвонили по телефону и предложили приехать в район Нью-Джерси для разговора, но не сказали, о каком именно эпизоде твоего прошлого идет речь. Утверждай, что ты этого не знаешь и пошла для того, чтобы выяснить это при личной встрече.
— И ты думаешь, полиция мне поверит?
— Неважно, поверит она тебе или нет. Ты должна стоять на своем. Тебя не могут заставить сказать больше. Говори, что понятия не имеешь, на что намекал Марти, но что тон его заинтересовал тебя. Поэтому ты и поехала на встречу. Но так как ты немного побаивалась, то предварительно вошла в контакт с частным детективом... Ну, а дальше расскажи все, как было. Марти попытался тебя изнасиловать, а я пришел на помощь. После этого мы уехали. Придерживайся версии, что Марти пытался организовать встречу таким образом, чтобы остаться с тобой наедине. Но, оставшись с тобой наедине, он также не говорил ничего об интересующих тебя фактах. Ты все поняла?
— Да... Но не кажется ли такая версия немного смешной?
— Никакой закон не обязывает тебя быть убедительной и никто не имеет права оказывать на тебя давление, чтобы получить дополнительные факты.
— Но... А как же ты? — спросила Кора с волнением. — Я хочу сказать, что в твоей конторе...
Я едва успел положить трубку, из которой еще доносился голос Коры, как вошел полицейский. Он посмотрел на меня, потом на труп Марти. После этого снова посмотрел на меня, вынул пистолет и направил мне в грудь.
— Когда я пришел, он уже был мертв, — поспешно сказал я. — Вы можете это проверить. Мистер Стейнфелд видел, когда я пришел в контору. А ведь именно он слышал выстрел и вызвал полицию. Он все подтвердит.
Полицейский несколько успокоился, но пистолет не опустил.
— Я — частный детектив, — сказал я проникновенным голосом. — У меня есть право на ношение оружия. В этой комнате — два пистолета. Один у меня, другой — в письменном столе.
Я осторожно вынул пистолет 32 калибра и положил его на стол. Затем открыл ящик, запертый на ключ, и вынул из него «магнум», положил его рядом. После этого я отошел от письменного стола и прислонился к стене, вымученно улыбаясь молодому полицейскому, чтобы успокоить его. Но тот все еще не опускал своего пистолета.
Вошел еще один полицейский и, взглянув сначала на труп, а потом на меня, позвал остальных. Контора наполнилась полицейскими. Тут были и более опытные полицейские, но и они были взволнованы не меньше, чем молодые. С профессионально нарочитым безразличием они задавали вопросы, выслушивали ответы и в конце концов отвезли меня в Центральное полицейское управление, в отдел по расследованию убийств к лейтенанту Флинту, который теперь вместе с окружным прокурором и стенографисткой в десятый раз выслушивали мой рассказ.
Я рассказал всю правду, утаив только тот факт, что именно послужило поводом шантажа. Рассказал, что Кора Шейл обратилась ко мне за помощью, так как боялась шантажа, что мы отправились в таверну «Черепаха», где Марти пытался насильно овладеть ею, и что я был вынужден вмешаться, после чего отвез Кору домой. Потом я вернулся к себе в контору, чтобы сделать несколько деловых звонков по телефону, где и обнаружил труп. По-видимому, кто-то проломил Марти череп моей пепельницей. Похоже также, что Марти пытался стрелять в кого-то. Мэнни услышал выстрел и позвонил в полицию... Еще до моего приезда.
Флинт и прокурор с непроницаемыми лицами выслушали мой рассказ, а стенографистка все записала. Потом они вышли, оставив меня в одиночестве. Когда Флинт вернулся, вид у него был весьма мрачный.
— Для вас есть новости, — сказал он тихо. — Мы навели справки относительно Марти Лоуренса по его местожительству в Нью-Йорке. Настоящая его фамилия не Лоуренс, а Лека.
Я не сразу понял, в чем дело. Флинт уточнил:
— Это сын Фрэнка Лека. Единственный сын...
Мои ноги стали сразу словно ватными. Я судорожно вздохнул. Вот это уже было совсем плохо.
Всю ночь и следующее утро я исследовал услышанные мною факты.
Марти законно сменил фамилию, когда поступил в колледж в Калифорнии, чтобы никто не знал, что его папаша — гангстер. Закончив колледж, он какое-то время оставался во Флориде, где у его папаши была вилла. Там он познакомился с красивой девушкой по имени Джейн и женился на ней. В качестве подарка папаша Лека подарил им годовую поездку в Европу. Возвратившись оттуда, они месяца через четыре поселились на Манхэттене.
Грэди, молодой здоровяк с волосами «ежиком», играл в футбол в том колледже, в котором учился Марти. В студенческие годы он был для Лека чем-то вроде Пятницы, периодически получая от него подачки. По окончании учебы Фрэнк Лека стал платить ему регулярно зарплату за то, что тот выполнял функции телохранителя при сыне.
На первый взгляд казалось, что ни у кого, кто знал Марти, не было повода для убийства. Ни у кого, кроме... меня.
После меня первой допросили в полиции Кору Шейл и ее показания сравнили с моими. Пригласили и других: Хаги — владелицу таверны «Черепаха», Глорию, Фрэнка Лека, бывшего адвоката Виктора Рюннона и молодую жену Марти — Джейн.
Грэди — гориллу-телохранителя Марти — нигде не могли найти. Дома его не оказалось. После того, как он покинул таверну вместе со своей рыжей приятельницей, его больше не видели. А саму девушку никто не знал. Понятно, что по этой причине ее не смогли пригласить.
Старого пьяницу, который так ловко уложил Хаги, тоже никто не знал.
Из показаний Хаги и Глории полиция сделала вывод и восстановила картину того, что случилось после нашего ухода. Марти спустился вниз минут через десять после того, как мы ушли. Он был взбешен и клялся, что «покажет этой скотине», имея в виду меня. Грэди все еще был без сознания, и Марти сказал барменше, что ему нужен телохранитель, который смог бы его охранять на сто процентов, а не как этот мозгляк Грэди. Минут через двадцать после этого Грэди пришел в себя и, шатаясь, поднялся на ноги. Барменша передала ему слова Марти, но Грэди вряд ли понял, о чем идет речь и молча ушел с рыжеволосой девицей. Вот и все. По словам полицейских, никто больше не видел Марти и ничего не знал о нем, начиная с того момента, как он ушел из таверны, и кончая тем, как я нашел его в своей конторе.
Мне не удалось увидеть ни Фрэнка Лека, ни Рюннона, ни жены Марти. Мне только сказали, что их тоже вызвали для дачи показаний.
Было ясно, что я приговорен.
И полицейские, понимая это, обращались со мной как с приговоренным. Мне позволили отдохнуть на удобном диване в кабинете капитана Джерома из отдела по расследованию убийств. Флинт купил для меня зубную щетку, бритву и новую рубашку, чтобы я принял приличный вид. Еду приносили прямо в кабинет и постоянно снабжали сигаретами и кофе.
Всех остальных — Кору, Хаги, Лека, Рюннона и жену Марти отпустили еще ночью. Меня задержали почти до полудня, так как я был единственным подозрительным. Но в конце концов они были вынуждены отпустить меня.
Сделали они это после того, как рассчитали по времени каждый мой шаг — от звонка к Сэнди до того момента, как я ушел из квартиры Коры. У Сэнди проверили время моего звонка к ней, в табачной лавке — когда она закрывается, у полицейского — когда он меня оштрафовал и я сел в машину, чтобы уехать в контору.
С момента моего отъезда до того момента, как Мэнни Стейнфелд услышал выстрел, прошло 14 минут.
Один из полицейских несколько раз проехал маршрут от табачной лавки до моей конторы — причем ближайшим путем, но ему ни разу не удалось проделать этот путь быстрее, чем за 12 минут. Из этого
