Ательберт подлетел к берегу Торна. Сейнион наблюдал, как принц тщательно прицелился и выстрелил. Дважды.
Он находился слишком далеко, чтобы увидеть, что произошло внизу, в воде, но через минуту Ательберт и его всадники повернули назад. Затем принц спокойно подъехал к воинам, окружившим отряд эрлингов. Сейнион понял, что здесь только что погибли люди, как и сегодня утром, и ночью. Что из этого следует? Какие слова и размышления? Такова судьба мужчин и женщин — умирать, часто раньше, чем им было положено умереть.
Он двинулся вперед вслед за королем.
— Осторожно, мой повелитель, — воскликнул рыжеволосый тан. — Они не сдались.
— Застрелите десять человек, — резко произнес Элдред.
— Мой господин! — запротестовал Сейнион. Десять человек были убиты на месте, не успел он еще выговорить эти слова. Лучники Ательберта стреляли очень хорошо. Глядя на них, можно было узнать нечто важное о принце, каким бы легкомысленным он ни казался, когда играл на лугу.
— Ты сказал, что хочешь добраться до ладей, — коротко бросил король, глядя на гибель эрлингов, а не на него. — Если они смогли послать сорок человек на выручку, то у них кораблей пять или шесть. Может быть, даже семь, в зависимости от количества коней. Мне понадобится весь мой отряд. И хорошие люди погибнут в этом сражении, если мы доберемся до них вовремя. Не проси меня задержаться здесь или проявить милосердие. Не сегодня, священник.
“Священник”. Не более того. Король, славящийся своей учтивостью, настойчиво добивающийся присутствия Сейниона у себя при дворе. Но сейчас Элдреда охватила ярость, видел Сейнион, и королю было очень трудно ее сдерживать. Собственно говоря, он не мог ее сдержать; она переливалась через край. Бургред Денфертский был другом короля. И кроме того, это был крупный набег накануне ярмарки в Эсферте, он грозил подорвать саму идею ярмарки. Какие купцы приплывут к этим берегам из-за границы или даже с севера или с востока, если у них будут основания опасаться нападения из Винмарка?
— Слушайте меня. Я — Элдред, король Англсина, — произнес король, выдвигая своего гнедого коня вперед. Два его воина встали между ним и эрлингами. Оттуда могли метнуть топоры. — Тот из вас, кто здесь командует, прикажи своим людям сложить оружие.
Элдред ждал. Сейнион видел, что Ательберт смотрит на отца, по-прежнему с луком в руках. Никто в кругу эрлингов не пошевелился, не заговорил. Мечи и топоры были выставлены вперед. Их осталось примерно тридцать человек. Если они бросятся в атаку, то погибнут; и вместе с ними некоторые из англсинов. “Король стоит слишком близко”, — подумал Сейнион.
Элдред заставил коня шагнуть в сторону и оказался еще ближе.
— Сделайте это сейчас, эрлинги. Если не хотите, чтобы еще десять ваших товарищей казнили. Те люди, которых вас послали встретить, убиты. Все. Если будете сражаться, будете убиты здесь без пощады. Нас две сотни.
— Лучше умереть с мечом в руке, чем прослыть трусами. — Очень крупный мужчина с желтой бородой до самой груди шагнул вперед. — Ты даешь клятву отпустить нас за выкуп, если мы сдадимся?
Элдред открыл рот. Он снова напрягся. Сама идея этого требования… Он бросил взгляд на сына.
— Нет, мой господин! — вскричал Сейнион. — Нет! Они сдадутся!
Элдред резко закрыл рот. И стиснул зубы. Его руки, держащие поводья, сжались в кулаки. Сейнион увидел, как он закрыл глаза. Прошло долгое мгновение, и король разжал пальцы на одной руке и сделал знак солнечного диска. Сейнион судорожно вздохнул. У него взмокли ладони.
— Бросьте оружие и скажите нам, где стоят ладьи. Вас не убьют.
Желтобородый эрлинг пристально посмотрел на него. Поразительно, подумал Сейнион, в его глазах нет никакого страха.
— Нет. Мы сдаемся вам, но не можем предать товарищей на ладьях.
Элдред пожал плечами.
— Ательберт, — произнес он раньше, чем Сейнион успел открыть рот.
Вожак эрлингов умер, упал на спину с тремя стрелами в груди, пронзившими кожаные доспехи. Четвертая пробила ему скулу ниже шлема, она дрожала там, а он уже лежал на траве.
— Кто теперь будет говорить от вашего имени? — через секунду спросил Элдред. — Ваше время закончилось. Сложить оружие, проводить нас к кораблям.
— Мой господин, — снова повторил Сейнион в отчаянии. — Во имя святого Джада и всех святых…
Элдред резко повернулся к нему:
— Будь осторожен в своих словах! Ты хочешь, чтобы мы остановили их ладьи, пока они не поплыли на запад, а не на восток? Хочешь?
— Видит Джад, мы этого хотим! — раздался третий, настойчивый голос.
Сейнион быстро посмотрел туда. Алун аб Оуин двинул своего коня к ним.
— Мы хотим, мой господин! Убейте их и скачите! Вы наверняка знаете, где они могут быть! Верховный священнослужитель, ты слышал: Ивар Рагнарсон купил этих людей. Они отправятся в Бринфелл, а не домой! Мы не сможем вернуться вовремя!
Он все-таки догадался.
Кажется, он не так уж молод. И он прав, конечно, насчет времени. Корабли из Дренгеста, выйдя в море до захода солнца с приказом перекрыть морские пути на восток, не успели бы поймать опытных моряков-эрлингов к тому времени, когда им доставят новый приказ. Даже если они поплывут вслед за ними на запад — а у Элдреда нет оснований отдавать подобный приказ, — они отстанут более чем на полдня, и они не такие опытные мореплаватели.
— Ательберт, продолжай, пожалуйста, прошу тебя, — произнес король англсинов. Его голос звучал спокойно, будто он просил сына прокомментировать, в свою очередь, обсуждаемый отрывок из литургии.
Сейнион, страдая, смотрел, как погибли еще десять эрлингов. Они отказались сдаться по всем правилам, сказал он себе. Элдред дал им такой шанс. Боль не утихала. Даже после того, как взлетели стрелы, никто не вышел из сильно съежившегося круга и не сдался. Но последние двадцать из них все вместе страшно закричали, и в этом звуке воплотились детские кошмары Сейниона, когда они прокричали имена своих богов в голубое небо, белым облакам. Они бросились прямо на стрелы и мечи двухсот всадников.
“Можно ли вычеркнуть детские страхи таким образом?” — подумал Сейнион, вспомнив, сколько церквей и святилищ и добрых, святых людей сгорело под такие же крики, обращенные к Ингавину и Тюниру.
Он смотрел, как пали первые эрлинги, а потом последние, они сжимали мечи и топоры и не предали своих товарищей. Они погибли в бою, с оружием в руках, и поэтому им приготовлено место в чертогах неувядаемой славы.
Это его ужаснуло, и Сейнион никогда не смог забыть их невероятное мужество. И ненавидел каждого из этих людей и то, о чем они заставили его думать.
Потом на поле наступила тишина. Все это отняло удивительно мало времени.
— Очень хорошо. Поехали, — произнес король через долгую секунду. — Дальше к югу мы распорядимся, чтобы люди пришли, собрали их оружие и сожгли их здесь.
Он дернул поводья, развернул коня. Сейнион увидел, что Алун аб Оуин уже опередил их всех в нетерпеливом отчаянии. Серый пес бежал рядом с ним.
— Мой господин! — позвал рыжеволосый тан. — Посмотрите туда.
Он показывал назад, на юго-восток, туда, где линию дубов между ними и морем прорезала долина. Сейнион обернулся вместе с Элдредом.
— О боже! — воскликнул принц Ательберт.
К ним приближалась группа людей, восемь или десять человек, некоторые на конях, некоторые пешком, другие лошади тянули повозку. Они махали руками и настойчиво звали их; сначала их голоса слабо
