криками «ура». Мукоки еще больше развеселил товарищей, изобразив на своем лице невероятные гримасы, и стал потирать мозолистые руки.
— Клянусь всем, чем хотите, что ошибка лежит на том, кто чертил эту дурацкую карту! — закричал Ваби. — Если столько же возни будет и с третьим каскадом, то… Я и сам не знаю, что будет тогда! — со смехом закончил он.
Родерик живо ответил ему:
— Ровно ничто не говорит за то, что ошибка повторится: Я думаю, что просто неправильно высчитано расстояние между каскадами. Весьма возможно, что к третьему водопаду мы гораздо ближе, чем ожидаем. Если только я не ошибаюсь, то, по-моему, до ближайшей нашей цели осталось не сто миль, а только двадцать пять!
— Я не меньше твоего хотел бы, чтобы это было так! — поддержал его Ваби. — Ну, а в ожидании грядущих радостей, давай разобьем здесь лагерь. Завтра мы постараемся как можно точнее разобраться во всем этом, а теперь отдохнем! Утро вечера мудренее!
Золотоискатели отчалили от берега на следующий день еще до восхода солнца. Все трое легко закусили при свете костра, и к тому времени как стал заниматься день, они уже свыше часа были в пуги. Желание и стремление как можно скорее добраться до золотых тайников были так сильны, что заставили их забыть о сумасшедшем и его золотых пулях.
Они без больших осложнений обогнули второй каскад, за которым началось такое сильное течение реки, что пришлось налечь на весла, дабы придать лодке необходимую скорость.
На расстоянии, не превышающем ста ярдов, золотоискатели застигли врасплох молодого лося, который подошел к воде напиться, но они не обратили никакого внимания на эту прекрасною дичь. Во- первых, они не желали тратить на нее час, а, во-вторых, медвежатины было еще так много, что не имело никакого смысла запасаться лишней пищей.
Через два часа пейзаж снова резко изменился. Опять близко подошли берега, опять профиль их стал подыматься к небу и нее теснее сжимать и без того узкое течение, и как-то незаметно наши золотоискатели снова очутились в мрачном, сером и тихом ущелье, которое давило и угнетало путешественников.
На высоте тысячи или более футов они увидели густой лес, состоящий почти исключительно из красных сосен, которые перебрасывали свои могучие ветви с одного берега на другой и еще больше омрачали ущелье и пенившиеся воды.
Несмотря на то, что по другую сторону скал, вероятно, сверкало еще солнце, здесь было темно, как ночью. Моментами казалось, что в горле ущелья застряла мрачная, жестокая, подлая смерть.
Родерик и Ваби бросили свои весла, и только Мукоки по-прежнему не выпускал из рук руля и неотрывно следил за тем, чтобы пирога держалась твердого курса. В могильных сумерках, объявших все вокруг, лица золотоискателей казались мертвенно-бледными и страшными. Бронзовый загар Мукоки и Ваби потерял свои яркие краски.
Вдруг донесся какой-то посторонний шум, который в первую минуту производил впечатление шепота в ветвях. Но шепот этот быстро превратился в резкий вздох, от которого заколыхались все деревья на вершинах гор.
Могучее дыхание ветра то усиливалось, то замирало, и болезненному слуху могло почудиться, что где-то кто-то трепетной рукой перебирает струны чудесной эоловой арфы. Но звук, который услышали наши друзья, не имел ничего общего с ветром. Он был совершенно самостоятельным и непрерывно дрожал в воздухе. Если иногда и казалось, что он слабеет, то через минуту он становился вдвое, втрое сильнее и, монотонный, правильный, неугомонный, вибрировал без конца.
Никто не говорил ни слова, но у всех на уме была одна и та же мысль. Наконец Мукоки прервал молчание:
— Я полагаю, что это третий каскад! Вот что!
Родерик и Ваби, сердца которых колотились, как пленные птицы, кивком головы подтвердили эту догадку. На этот раз они не издали бесполезных криков и не потрясли воздух громовым «ура». Час был слишком торжественным для того, чтобы заниматься подобными пустяками.
Если предположения Родерика соответствовали действительности, если карта на березовой коре была верна и если единственная ошибка заключалась в неправильном подсчете расстояния между тремя каскадами, то можно было ожидать, что с минуты на минуту раскроется вековая и великая тайна золотого клада, схороненного где-то поблизости в горах.
Окружающая обстановка и почти полная тьма, объявшая реку и скалы, еще больше способствовали общему тревожному состоянию. Все трое золотоискателей, затаив дыхание, прислушивались и приглядывались к каждой мелочи, которая могла иметь то или иное отношение к их отважному предприятию.
Здесь, думал про себя Родерик, именно здесь англичанин Джон Болл был убит двумя французами, и поэтому не случится ли так, что, едва высадившись на берег, они набредут на третий скелет?
С другой стороны, не здесь ли находится берлога сумасшедшего человека-зверя? И не из их ли золота он черпал материал для своих необыкновенных пуль?
Шум водопада становился с каждой минутой все явственнее и громче, и, не в силах совладать со своим возбуждением, Ваби выскочил из лодки и, все время держась берега, стал прыгать со скалы на скалу, причем часто погружался по колени в воду. Пирога неотступно следовала за ним, но Мукоки значительно замедлил ее ход.
Вскоре показалась пена водопада, которая не оставляла уже никаких сомнений в том, что предположение Мукоки вполне отвечало действительности. Пирога завернула в крохотный заливчик, образуемый большой скалистой глыбой, и Мукоки вместе с Родериком последовали примеру Ваби, который все еще продолжал свои тщательные исследования почвы.
Водопад нельзя было назвать очень большим, так как он падал с высоты каких-нибудь сорока футов. Так, по крайней мере, определил Ваби. Но шум падения воды становился все оглушительнее, благодаря тому, что ущелье еще больше сузилось и что многократное эхо усиливало звук в сотни раз.
Небольшая речка, на берегу которой росли несколько северных кедров и жалких сосенок, расширялась внизу в значительный каскад.
Где-нибудь в районе этой речки должен был таиться секрет золотоносной жилы. Родерик повернулся в сторону и вдруг издал сильный крик, свидетельствующий об его волнении.
— Хижина! — закричал он. — Вот перед вами хижина, построенная англичанином Джоном Боллом и двумя французами. Карта не солгала ни на йоту!
Глава XV. Старая бумага в хижине
Ваби и Мукоки почти одновременно с Родериком увидели в тени ущелья, среди кедров и сосен, растущих на берегу, старую деревянную хижину, когда-то построенную англичанином Джоном Боллом и двумя французами Петером Плантом и Анри Ланглуа. Хижина эта вплоть до самого убийства Болла служила штаб-квартирой этих золотоискателей.
Родерик и Ваби не могли сдержать криков радости, вслед за которыми тотчас же прозвучало кряхтенье старого индейца.
Хижина находилась по другую сторону водопада, и для того, чтобы добраться до нее, прежде всего необходимо было обойти каскад, что представляло немалые трудности. Надо было подняться на одну из скал, а затем спуститься с нее. Все это в конце концов можно было выполнить, если бы только Мукоки не обнаружил гигантский ствол дерева, совершенно лишенный коры и почти потерявший свою листву, лежащий поперек каскада. Очевидно, во время бури дерево было вырвано с корнем, скатилось вниз и теперь представляло собой нечто вроде фантастического моста, который высился над пенистыми гребнями и по которому решил бы прогуляться либо величайший храбрец, либо безумец.
— А не попытаться ли нам пройти по этому дереву? — подсказал Мукоки с некоторой нерешительностью в голосе.
