— Ну, ну! — воскликнул Родерик. — Я слушаю вас, Джон Болл. Что вы хотите сказать? В чем дело?
Он подошел к озеру, в свою очередь, вошел в воду и не переставал твердить:
— Ну же, Джон Болл, смелее! Ты хочешь сказать что-то, бедный человек, я вижу это! Расскажи мне о своем тяжком горе. Я готов слушать тебя. Говори!
Казалось, Джон Болл был сильно растроган. Он трубой приставил обе руки ко рту и, словно обращаясь к человеку, находящемуся на громадном расстоянии, протяжно закричал:
— До… ло… рее… До… рее…
Родерик подскочил на месте. Джон Болл называл имя женщины, и эхо пещеры несчетное число раз повторило это имя.
— Долорес? Долорес? — повторил в виде вопроса юноша. Родерик обнял плечи старика и прижал к груди его лохматую голову. В то же время, как бы случайно, он увлек несчастного к берегу, к которому уже успели подойти Мукоки и Ваби. Безумец сначала оказывал легкое сопротивление, но затем лишился чувств, упал на песок и уже не шевелился больше. Золотоискатели уложили его на спину подле самого факела. Он долго лежал так с закрытыми глазами, вцепившись ногтями в волосатую грудь. По истечении нескольких минут Мукоки приложил руку к сердцу Джона Болла и тотчас произнес:
— Сердце бьется, человек не умер.
— Я думаю, — сказал Ваби, — что мы должны как можно скорее перенести его отсюда на нашу стоянку. Род пойдет с факелом вперед, а мы с тобой, Мукоки, понесем его. Идет?
Лишь через час Джон Болл, которого с большим комфортом устроили подле большого и веселого костра, открыл глаза. Родерик стоял у его изголовья, и больной устремил на него воспаленный взор. Это продолжалось одну минуту, после чего безумец в прежнем летаргическом состоянии упал на свое ложе.
— Мне кажется, — побледнев, как смерть, произнес молодой человек, — что он не выдержит этого испытания и умрет.
Ваби сделал какой-то неопределенный жест, как бы желая сказать, что ничего определенного не знает. Мукоки тоже ничего не сказал, но подошел к костру и снял с огня большой горшок с супом.
— Прежде всего его надо напоить этой штукой, а там будет видно! — произнес он через несколько минут.
Ваби поднял голову Джона Болла, а Родерик поднес к его лихорадочно сухим губам чашку с холодной водой, которая была немедленно выпита. После этого Мукоки стал кормить его из ложки супом, который больной проглатывал с большим трудом.
Ночь больной провел очень тревожно и почти все время находился в исключительно возбужденном состоянии. Он очень часто произносил нечленораздельные звуки, в которых при большом желании можно было уловить имя «Долорес». Казалось, лихорадка совсем оставила его, температура была почти нормальной, а между тем большую часть времени он производил впечатление мертвого человека. Как Мукоки ни старался, он никак не мог заставить его съесть еще супа.
Оставив безумца на попечении Родерика и Мукоки, Ваби снова отправился в таинственную пещеру, так как не сомневался ни секунды, что именно там находится главный источник золота. Тонкий песок, по которому они раньше пробирались, идя на блуждающий огонек Джона Болла, изобиловал довольно крупными самородками и золотой пылью. В продолжение многолетних и, может быть, даже многовековых весенних наводнений вода через какие-то расщелины проникала в пещеру и, выливаясь затем из нее, уносила с собой драгоценный металл, который постепенно оседал на дно бассейна.
Ваби поспешил вернуться к товарищам и поделиться с ними результатами своих исследований. Золотоискатели были очень обрадованы, но их радость омрачалась болезнью человека, которому они были обязаны, в сущности говоря, всем. Он умирал на их руках, на их глазах, а они ничего не могли сделать.
— У нас имеется по отношению к этому несчастному долг, который мы обязаны во что бы то ни стало выполнить! — заявил Родерик. — Впоследствии мы сумеем вернуться сюда и извлечь из этих недр все золото, которое имеется в них, но теперь все наши силы должны быть отданы тому, чтобы спасти Джона Болла. Другими словами, мы обязаны как можно скорее доставить больного в Вабинош-Хоуз. Мы уложим его в нашей пироге и подымимся вверх по реке. Хочу думать, что максимум через две недели мы будем на месте.
Мукоки покачал головой.
— Мы не в состоянии, — пояснил Ваби мысль старого индейца, — грести против течения. На значительной части своего протяжения река слишком стремительна, и наших слабых сил не хватит.
— В таком случае, — продолжал настаивать Родерик, — мы должны уложить Джона Болла в пирогу и тащить его, идя вдоль берега. Я понимаю, что это будет страшно утомительно, но другого выхода нет и не может быть. Согласитесь, что это так.
Ваби задумался и по истечении короткой паузы произнес: — Это настолько трудное дело, что грозит дать самые отрицательные результаты. Почему ты думаешь, что он выживет до конца нашего путешествия? И в то же время, Род, ты совершенно прав. Наша прямая обязанность заключается в том, чтобы спасти несчастного. Позже, через некоторое время, мы вернемся сюда за золотом, которое принадлежит только нам и на которое мы имеем все права. Но на всякий случай мы унесем с собой изрядное количество слитков и пыли.
Было решено, что они тронутся в путь на следующий день.
Глава XIX. История Джона Болла
После полудня Джон Болл проснулся. Видя озабоченно склонившееся над ним лицо Родерика, он пробормотал яснее, чем когда-либо:
— Долорес! Где Долорес?
— А кто это — Долорес? — в свою очередь спросил молодой человек.
Через несколько секунд он повторил:
— Я хочу знать, кто это — Долорес?
Джон Болл поднял свою неимоверно худую руку, поднес ее к голове, издал слабый стон и точно самого себя спросил:
— А кто это — Долорес?
Ничего больше нельзя было от него добиться. Он проглотил несколько ложек супа, которые подал ему Мукоки, и снова впал в бессознательное состояние.
— Кто эта женщина? — спросил Ваби. — Неужели же, кроме него, имеется еще одно человеческое существо в этой пещере? Ты как думаешь, Род?
— Я что думаю? — в свою очередь спросил белый. — Мое мнение таково, что он говорит о женщине, которую знавал очень давно, лет сорок — пятьдесят назад. Долорес — имя женщины или молодой девушки. Если нам удастся спасти Джона Болла, быть может, мы узнаем эту тайну!
На следующий день все вещи и технические принадлежности, которые не были сейчас нужны золотоискателям, были самым тщательным образом спрятаны в хижине. Затем с помощью очень крепких веревок пирогу подняли на самый верх ущелья и перенесли на другую сторону водопада. Что же касается Джона Болла, то и его с тысячью предосторожностей переправили по стволу дерева, которое так часто играло в последнее время роль моста.
За истекшие шесть-семь дней уровень воды значительно понизился, и трое золотоискателей, оставаясь по пояс в бассейне, до самого вечера волокли за собой березовую лодку с Джоном Боллом, к которому по-прежнему не возвращалось сознание.
В продолжение ночи за Джоном Боллом поочередно ухаживали все. Мукоки досталась первая очередь; его сменил Ваби, который около полуночи довольно бесцеремонно растолкал Родерика и стащил его с ложа из сосновых ветвей.
— Ради самого неба, вставай поскорей! — закричал дежурный. — Он говорит что-то. Больше всего говорит о своей Долорес, а также о каком-то громадном звере. Послушай!
