были приставлены к Дэвиду Паскини, но говорили, что им просто не повезло и их отозвали.
Пит слышал, что Том погорел. Его настоящее имя было Джерри Мартин, и Пит был немного знаком с ним – как-то вместе работали, выполняя пустяковое задание. Джерри всегда казался Питу тошнотворным типом, среднестатистической серостью, поэтому его смерть не тронула Пита. Правда, угнетало сознание, что пришлось занять место покойного.
На сей раз их будет двое – он и англичанин. Задание им дали проще простого: присматривать за какой-то девицей и в нужный момент доставить ее, куда требуется. В общем, подрядились в няньки. Но возможно, предстоит кое-что еще. Его проинструктировали насчет Герни: одинокий волк. Это озадачивало. Удивляли мотивы Герни. Он ничего не выигрывал. Он никому не подчинялся. Версия выкупа отпала сама собой. Почему бы в таком случае ему не выйти из игры? Чего ради с какой-то пукалкой лезть на танк? И входить в такие расходы?
Эта мысль вновь пришла ему в голову, когда он стоял у ограждения терминала номер три, ожидая появления Полы Коул. Однако, в конце концов, какое ему дело! Если Герни возникнет, ему придется умереть, – и к черту его! Перспектива встречи с Герни могла даже внести хоть какое-то разнообразие в это неинтересное и на редкость нудное дело. Надо потерпеть и дождаться нового, более живого.
Когда Пола Коул вышла из зала таможни, он сразу узнал ее. Ее волосы выглядели чуть-чуть светлее, чем на фотографии, и она оказалась выше ростом. Она уже миновала ограждение, когда он остановил ее, положив руку на плечо.
– Меня зовут Пит Гинсберг, – сказал он.
Очевидцы этой встречи могли бы удивиться, почему они не обнялись. Они удивительно подходили друг другу: оба высокие, молодые и красивые. Пола бросила взгляд на руку, лежавшую на ее плече, потом посмотрела Гинсбергу в лицо.
– Очень хорошо, – сказала она. – Прекрасно.
В ее голосе сквозило едва уловимое высокомерие, которое не уступало выражению лица Гннсберга.
Они миновали выход и направились к лифту, на котором должны были спуститься к автостоянке. Гинсберг шел с безразличным видом, засунув руки в карманы. Пола сама несла свой чемодан.
Пит сказал:
– Мне приказано заботиться о тебе, чтобы у тебя все было, и ты могла ходить, куда пожелаешь. – Он засмеялся с притворной почтительностью. – Я буду твоим ангелом-хранителем и постараюсь сделать пребывание здесь исключительно приятным. Буду исполнительным курьером и прилежным гидом... ну и все такое, – продолжил он голосом, интонация которого должна была показать, что эта перспектива приводит его в ужасное уныние. Бросив взгляд на красивую девушку, шедшую навстречу, он добавил: – Только прикажи.
Пола поставила чемодан и прислонилась к стене, ожидая, когда придет лифт. Она посмотрела на Пита холодным, оценивающим взглядом.
– Что ж, тебе придется побегать, Гинсберг. Я не была в отпуске целый год, поэтому собираюсь хорошо развлечься.
Они ехали в лифте в полном молчании. Полу удивило, как быстро и неожиданно возник этот маленький конфликт, и она попыталась определить его причину. Больное мужское самолюбие и высокомерное отношение к женскому полу? Бесспорно. Возможность покомандовать. И это тоже, а также стремление дать ей понять, что роль «гида и курьера» его не очень интересовала. Но не только. Было еще что-то, связанное с ее способностями. Ему казалось нелепым, смехотворным, что они остановили свой выбор на ней. Да, скорее всего, так. Он всего лишь выполнял данные ему указания, но он не мог заставить себя серьезно воспринимать Полу.
– Ты знаешь, для чего я прилетела в Англию?
– Конечно. – Он кивнул. Прислонившись к стене кабины, он безучастно смотрел на цифровые обозначения этажей, появлявшиеся на световом табло.
– Ты знаешь, как я буду это делать?
Его губы едва заметно изогнулись в улыбке, и он снова обронил:
– Конечно.
Пола почувствовала, как тонкой струйкой в ней начинает закипать ярость, словно ртутный столбик термометра, который поднимается, показывая температуру. Значит, она была права. Высокомерный ублюдок.
Когда двери лифта раздвинулись, он вышел первым, чтобы показать, где стоит его машина, но Пола положила руку на его плечо так же неожиданно, как это сделал он несколько минут назад.
– Стой, – приказала она.
– Что? – переспросил он полуудивленно-полураздраженно.
Пола повернулась, чтобы видеть его лицо. После нескольких секунд молчания она повторила свой приказ, произнеся слово по слогам, как будто говорила с тупицей.
– Сто-ять.
По проходу, разделявшему автостоянку, в их сторону шумно ехал небольшой электрокар, тянувший за собой цепь решетчатых контейнеров. Водитель восседал на своем месте, как ребенок в игрушечном поезде. Он то и дело останавливался, чтобы подхватить багажные тележки, оставленные пассажирами.
Пола пристально посмотрела на электрокар. Поначалу ничего не произошло, но затем машину дернуло и она начала набирать скорость. Обескураженный водитель сначала забеспокоился, потом испугался. Он лихорадочно нажимал и отпускал акселератор. Цепь контейнеров, извиваясь, загрохотала.
Гинсберг и Пола стояли рядом с лифтом, защищенные тремя рядами машин, другие же пассажиры явно подвергались опасности. Электрокар набирал все большую скорость, приближаясь к повороту, шедшему под прямым углом, за которым была следующая стоянка. Водитель изо всех сил пытался придать устойчивость своему составу, но он опасно раскачивался, извиваясь, как змея, и чересчур быстро двигался.
Человек, ставивший чемоданы в багажник своего автомобиля, получил сильный удар, в результате которого его ноги были буквально раздавлены о бампер, после чего бедняга отлетел в сторону. Он заорал от дикой боли, но его крики потонули в грохоте металлических контейнеров. Водитель беспомощно дергал рычаги управления. Электрокар изменил направление, и теперь его несло через проход прямо на машину, съезжавшую по центральному пандусу. Раздался скрежет тормозов и визг шин, но водитель машины, как бывает в подобных случаях, опоздал. Кар врезался в автомобиль, снеся фары и пробив решетку радиатора.
К тому моменту, когда электрокар достиг поворота, водитель был уже почти без чувств от страха. Удержаться на повороте оказалось делом безнадежным. Кар врезался в столб, зацепив при этом за передние бамперы трех припаркованных машин. Цепь контейнеров взвилась вверх, как ремень кнута, сминая автомобили, стоящие сзади, затем обрушилась на капоты других машин, разбивая вдребезги лобовые стекла. Когда Пола отвела взгляд, кар встал словно вкопанный.
Водитель вылетел вперед и, ударившись о бетонный пол, покатился по проходу. Люди бросились к несчастному, наступая на битое стекло, лежавшее повсюду. Раздавшийся хруст смешался с криками людей.
Гинсберг осмотрел поле боя, затем перевел взгляд на Полу. Его била дрожь – от ярости и ужаса. Она едва заметно кивнула, как бы спрашивая: «Ну как?» Сам не зная почему, он произнес в ответ нечто противоположное тому, что знал наверняка:
– Это не ты.
Она насмешливо улыбнулась:
– Ну, конечно, не я.
Такова была ее плата за презрительную улыбку, которой он наградил ее в лифте. Осторожно ступая по битому стеклу. Пола двинулась между изуродованными машинами.
– Надеюсь, наша машина стоит в другом конце, – бросила она. – Мне не хотелось бы застрять
