принять за вежливое любопытство.
– Существуют три возможных варианта. Во-первых, связь между убийством Лоример и леди Коклан.
– Мы так не думаем, неправда ли, Гарольд? – спросил Чедвик.
– Нет.
– Потому что наш человек поставил бы нас в известность, прежде чем убить Коклан.
– Если это он убил Коклан. Второй вариант: убийца Коклан – не он.
– А что по этому поводу думают наши люди в Лондоне?
– Они думают, что он.
– Я склонен этому верить. Так говорится и в этих бумажках, Гарольд.
Стейнеру очень хотелось, чтобы Чедвик перестал подсмеиваться, называя его по имени. По традиции половина мужчин в его семье носили это имя, и его отчим подшучивал над ним, как это делал сейчас Чедвик. Каждый детский проступок вызывал одну и ту же усмешку: 'Зачем ты это делаешь,
Стейнер был вынужден продолжать игру. Он изо всех сил старался не выглядеть как школьник, пытающийся найти верное решение задачи.
– Третий вариант – он убил ее вне всякой связи с Лоример.
– А почему он мог сделать такое, Гарольд? Как ты думаешь?
Стейнер пожал плечами. Ответ был очевиден, но он промолчал: и так уже слишком много ошибок на сегодня.
– Ты знаешь почему, – сказал за него Чедвик, – и я тоже знаю. Он сделал это потому, что ему чертовски хотелось этого, Гарольд. Я думаю, что он очень опасен и что у нас будут с ним неприятности. Похоже, у нас в руках оказалось дерьмо.
– Возможно.
– Так оно и есть – ты только что признал это. И это меня совсем не радует.
Чедвик встал из-за стола и начал ходить кругами по офису. Стейнеру было не по себе, когда Чедвик оказывался у него за спиной. Он боялся, что может повернуться к нему как раз в такой момент, когда Чедвик подойдет к столу, и тогда он, Стейнер, окажется в глупом положении. Поэтому он сидел в неподвижной позе и ждал, глядя прямо перед собой. Так продолжалось довольно долго. Наконец Чедвик заговорил. Стейнер обернулся и увидел, что шеф стоит спиной к широкому окну у южной стены офиса и смотрит прямо на него с видом человека, давно ожидающего, когда на него обратят внимание.
– Это очень деликатное дело, – сказал он.
– Я понимаю, что... – начал Стейнер, но Чедвик перебил его:
– Большие ставки – большой риск. – Он замолчал, словно ожидая подтверждения своим словам.
Стейнер был выбит из колеи и ничего не сказал.
– Я не хочу, чтобы это сорвалось, Гарольд. – Он выругался. – Я рассчитываю на тебя.
– За Диконом установлена слежка – на случай, если он окажется нам полезным. Только дайте указание. В любом случае он не опасен.
– Потому что алкоголик?
– Да.
– Он начал прикладываться к бутылке, когда умерла его жена. Ну да вы знаете это, Гарольд. Его жену звали Хендерсон. Маргарет Хендерсон.
– Да.
– Это – люди со связями, Гарольд. Богачи со стажем. Богатые либералы, благотворители. Ты знаешь людей этого типа – они меня бесят. Покажите им Плимут-Рок, и они вам продемонстрируют там следы своих предков. Ничтожные демократишки. У меня от них болит голова. Ты знаешь, некоторые люди, которым я плачу, заняты опасным делом. Они далеко от дома, несколько дней пути. Но гораздо важнее то, что компания вложила в это дело много денег. Очень много.
Стейнер открыл было рот, чтобы ответить, но Чедвик небрежным жестом показал на дверь.
– Ступай, Гарольд, – сказал он и повернулся к нему спиной.
Стейнер вышел, беззвучно ступая. Чедвик посмотрел в окно на элегантные башни. Они значили для него больше, чем просто нью-йоркский горизонт. Они воплощали энергию, живую сеть золотых нитей, связующих эти здания. Он смотрел так, как смотрят императоры на сияющий город, движимый энергией элиты, питаемый ее деньгами. Там, где солнце отражалось от стекол, стены башен сверкали. Белое и золотое. Византийские шпили.
Глава 14
Кэрол Блэйн была привлекательной высокой блондинкой с красивыми ногами и узкой талией. Она слегка подкрашивала свои длинные волосы, и они приобретали рыжеватый оттенок. Образ красотки с обложки журнала довершал высокий бюст.
Мужчины на улице постоянно глазели на Кэрол. Некоторые даже останавливались и глядели ей вслед, однако лишь немногие решались на это, когда шли вместе с женами. Кэрол была из тех девушек, один взгляд на которых заставлял женщин испытывать чувство вины перед своими супругами. Неизвестно почему, возможно из-за ее внешности, они были убеждены, что она готова лечь с ними в постель. Кроме того, думали они про себя, Кэрол не слишком умна – волосы, фигура, смазливая мордашка, казалось, прямо указывали на это.
В действительности же Кэрол счастливо вышла замуж за славного парня, занимавшегося ремонтом центрального отопления, и вовсе не собиралась изменять ему. Она привыкла к похотливым взглядам, к блудливым рукам на вечеринках, к двусмысленным намекам и откровенным предложениям, которые она отнюдь не собиралась принимать.
К сожалению, Кэрол избежала стереотипа не во всем: будучи весьма привлекательной и вместе с тем преданной своему мужу, она была не слишком умной.
Лаура стояла возле принтера, ожидая конца распечатки, когда к ней подошла Кэрол. Как для любой секретарши в фирме, для Кэрол не было разницы между программистом и наладчиком компьютеров. Кэрол наивно полагала, что, если кто-то умеет пользоваться машиной, значит, умеет и устранять неполадки; в этом была своя логика – ведь многие люди считают, что водитель автомобиля обязан уметь и чинить его. В руках у Кэрол была распечатка, которую она сунула Лауре.
– Что-то не то с компьютером, – сказала она. – Вот, посмотри.
Лаура взяла бумаги и прочитала записку, напечатанную в редакторе текстов Кэрол. Она узнала двусмысленный стиль менеджера. Записка касалась каких-то канцелярских принадлежностей. Лаура посмотрела на Кэрол непонимающе.
– Не здесь. – Кэрол перевернула листок. – На обратной стороне что-то другое.
Пять листов бумаги, напечатанных с обеих сторон, Лаура расстелила на полу.
– Как это получилось? – спросил Дикон.
– Я должна была вспомнить об этом. Люди печатают на чем угодно. Часто бывает, что вы распечатываете что-то в качестве резервной копии, а потом решаете, что это уже не нужно. И вы используете бумагу вторично, особенно если этот текст не надо хранить или кому-то показывать. Кэйт несколько раз запустила отслеживание и просто вывела результаты на принтер. Если бы она сохранила распечатку, то мы бы ее не нашли – ее бы тоже украли или спрятали. Эти листы оказались в куче других бумаг, кто-то запихнул их туда. А секретарша, начавшая печатать на обратной стороне, подумала, что сломался компьютер.
