когда в картишки опустился, его случайно в Гостинке встретил. Поболтали, по коньячку съели. Он и сказал, что при «бабках» всегда, «на металле приподнялся». Я тогда у него и занял. Не, на бандюгана он не похож, я бы сразу различил. Он без понтов этих, без пальцев…
— Живет где?
— Не знаю, не говорил.
— Расписку с тебя брал?
— Как водится.
— Хорошо, Я удаляюсь. Сердечный привет Вере, как ее, Анатольевне. Мальвина, пока! Ой, чуть было не забыл, Аркадьевич. О нашем разговоре-то никому говорить не надо, ага?
— Ага. Мне и самому влезать в это совсем без интереса. — Косых даже улыбнулся счастливо, услышав, что Валера уходит. Как мало на самом деле человеку надо.
Валера крутанул браслетами на пальце, погладил спящего на тумбочке здоровенного кота и, погрозив Косых пальцем, вышел из квартиры. Вызвал лифт, когда тот поднялся, послал его обратно, а сам на цыпочках подкрался к двери и вновь прижал ухо к замочной скважине. «Балаган» сменился Таней Булановой, к фонограмме добавились знакомые нотки пиликавшего телефона. Борис Аркадьевич оказался обманщиком-подлецом, «Без интереса, без интереса…»
Валера довольно улыбнулся и побежал вниз по лестнице.
ГЛАВА 4
— Да чего там думать?! Пинком под зад шкурников, а золото изымать и сюда. Э, э, погоди-ка, я тут человек новый, как бы не напахать сгоряча, не вешай трубочку, я сейчас. — Вадик Дубов положил трубку на стол, вышел в коридор и заглянул в кабинет Каравая.
— Витек, пошептаться бы.
— Кудрявцева, выйди, — приказал Витька сидящей на стуле зареванной барышне.
— Ну, что там?
— Строители старинный дом ремонтировали, нашли банку с золотыми червонцами и побрякушками, к участковому принесли, тот не знает, что делать. Я сказал, чтобы мужиков пинком на стройку, а золотишко изъять и сюда принести.
Караваев назидательно поднял указательный палец и изрек:
— Все, что находится в земле, принадлежит государству, а государство — это мы! Правильно посоветовал, пусть сюда несет, только никаких бумажек не составляет, а то понапишут всякой чепухи, стыдно потом. Кудрявцева, заходи!
Вадик вернулся в свой офис, столкнувшись в коридоре с приехавшим Любимовым. Валера зашел к себе, подмигнул страдающему над машинкой Абдулову, отзвонился жене, узнав, как дела.
Час назад он посетил контору «Дама», но без особого пристрастия. «Дамой» оказался какой-то полупришибленный субъект, который, как заводной попугай, твердил всего три слова: «Ничего не знаю», а после каждого вопроса жмурился и вжимал голову в плечи. Валера не стал подвешивать его за ноги или макать в аквариум, оперу достаточно было засветиться в адресе, а фронт работы ему обеспечил «Валет». Любимов не сомневался, что все четыре адреса присмотрены одним и тем же человеком или одними и теми же людьми, поэтому не стоит тратить нервные клетки и время для выяснения того что он уже знает. Теперь остается ждать реакции. Надеюсь, до нейтрализации дело не дойдет, но реакция, вполне возможно, будет протекать бурно.
— Слыхал про завхоза нашего? — спросил Абдулов, когда Валера положил трубку.
— Нет. Что такое?
— ОБЭП прихватил за свинину.
— Ну?!
— Старшина мухлевать стал, магнит к весам приспособил. Кто-то застучал. ОБЭП контрольную закупку сделал и с поличным прихватил. Старшину в ИВС отправили.
— А свинину?
— ОБЭП изъял, как положено. Старшине трояк светит с конфискацией. Жалко, свининка у него мировая была, да и не дорого.
Абдулов вновь забарабанил по клавишам. Заглянул озабоченный Бородин:
— Сергей, у тебя по двум материалам срок. Валера, ты тоже в долгах, не затягивай… Так, вот еще. Я, оказывается, должен среди вас воспитательную работу проводить, приказ какой-то имеется. Пока не отчитаюсь, обходной не подпишут. Я тут план накидал задним числом и отчет. Вы ознакомьтесь и черкните.
Валера прочитал аккуратно отпечатанный на машинке текст: «Любимов В. А, ст. оперуполномоченный. 20.01.97. Экскурсия в Эрмитаж на выставку импрессионистов. 20.02.97. Политинформация „Кто виноват в Чеченской трагедии?“. 20.03.97…»
— После каждого пункта распишись, — указал пальцем Бородин.
— Михалыч, импрессионисты кто такие? Это что, они в трагедии виноваты?
— Да хрен его, мало ли козлов… Давай расписывайся быстрее, не тяни.
Валера поставил автографы, подметив, что Вадик Дубов совершил автобусную экскурсию «Достоевский в Петербурге» и посетил выставку сельхозтехники в Гавани.
— Ты бы его лучше в казино сводил или в ночной клуб со стриптизом, а по Достоевскому он и сам на «опеле» прокатится.
— Нет, как раз это он меня на стриптиз пускай водит.
— Была таможня, были контрабандисты, — заметил Валера, когда Бородин скрылся. — Я всегда говорил, что революция не победима.
Он позвонил в технический отдел Главка, попросил .установить данные владельца трубки, номер которой выдал Косых, и принялся за просроченные материалы.
Реакция, которой дожидался Валера, наступила довольно скоро, гораздо быстрее, чем он рассчитывал. В шесть часов вечера раздался телефонный звонок.
— Здравствуйте, я могу поговорить с Любимовым Валерием Алексеевичем?
— Можете. Вы с ним уже говорите.
— Ах, еще раз здравствуйте. Моя фамилия Геворкян, я адвокат Олега Степанова. Мне очень жаль, что так случилось. Я слышал от Олега, что вы были друзьями. Я еще раз изучил его дело, у меня есть кое- какие мысли по поводу его смерти. Мы не могли бы где-нибудь встретиться и переговорить?
— Конечно, — заинтересованно ответил Валера. — У меня тоже есть мысли. Где? Когда?
— Если вы не против, кафе «Фортуна» на Садовой. Там вполне подходящее место. Сегодня, часиков в восемь.
— Годится, — согласился Валера, не став спорить. «Фортуна» была совсем неподходящим местом — центр, народу море, суматоха. — Я буду ждать вас прямо у входа. Темно-серый пиджак, джинсы.
— Договорились, до встречи.
Валера положил трубку и довольно хлопнул в ладоши.
«Засуетились, засуетились, гниды казематные. Мысли у него, сердечного. Давай послушаем, что у тебя за мысли. Наркоты бы тебе в карман зарядить, да в „хату“ вместе с мыслями упечь. Вот тогда бы… Геворкян».
Валера подошел в «Фортуне» ровно за пять минут до назначенной встречи, в шпиона не играл и рекогносцировку не производил. Никаких гарантий, что за ним не прицепился «крысиный хвостик», поэтому лучше не выделываться, спокойно доехать на метро и прогуляться по Невскому беззаботной походкой идиота.
До школы милиции Валера жил с родителями в провинциальном городке, а приехав в Питер и окончив упомянутое заведение, женился на Ленке и перебрался из милицейской общаги в ее однокомнатку, где и жил по сей день. Невский всегда поражал его своей необъяснимой загадочностью и притягательностью, каждый раз, идя по проспекту, Валера испытывал легкий трепет, будто попадал в
