— Да какая, блин, разница?! Мне по жизни обидно! Вот сперли бы эту лошадь, тогда другое дело. Родное, мое. А так — вот лошадь, вот бабка. Пускай разбираются, кто кого сбил, на то они и ГАИ.
Вадик сложил пополам лист бумаги, сунул копирку и принялся сочинять ответную депешу.
— Я в прокуратуру теперь зашлю, там люди с дипломами, законы, наверное, знают, пускай решают, транспорт кобыла или нет.
— Погоди. У тебя от замка сколько ключей?
Дубов наморщил лоб.
— А чего такое-то?
— Один ключ есть у тебя, один был у Олега.
— Ну и что?
— К замку прилагается три ключа. Где третий?
— Да какая разница-то? Что вы все сегодня, спятили?
— Кто-то подложил Олегу патроны, пока мы были на совещании. Ты дежурил в вечер, не мог, Абдула оставался в отделе. Я вот думаю, не студент ли?
— Подложили?! Иди ты! У меня вон, — Вадик дернул ящик, — полстола завалено до сих пор. И у Олега наверняка были.
— К тебе не сунулись, а Олег железо не держал. Может, ты и перебросил, а? Нечаянно?
Вадик подскочил, будто сел на электроплитку.
— Ты чо гонишь-то?
— Ты ведь приезжал в тот день, часиков в двенадцать. Свиновод наш тебя заприметил. Ты еще посмотреть просил, когда «опель» разворачивал, не зацепишь ли чего?
— Ну и фиг ли? Да, заруливал, позвонить надо было.
— У тебя ж «труба» есть.
— Батарейки сдохли.
— Позвонил?
— Ты чего наезжаешь-то, пацана нашел? Иди вон, урку дворовую коли!
— Тихо, Вадик, тихо! Никто тебя не колет. Я тебя спрашиваю — ты нечаянно не мог патроны ему сунуть?
— Я по чужим столам не шакалю, — чуть успокоившись, сказал Дубов. — А ключ был третий, да. В ящике пожарном лежит, в коридоре. Прямо в шланге.
— Зачем?
— Я пару раз ключи забывал, помнишь, куковал, пока Олег не подходил. После этого запасной ключ стал в шланг прятать.
— Кто-нибудь про это знал?
— Никто. И Олег не знал.
— Может, видели?
— Может… Я при всех-то не светился, но ящик и из твоего кабинета виден, и из Караваевского, если двери открыть.
— Каравай отпадает, он с нами был. Получается Абдула?
— Зачем?!
— Сначала надо выяснить, кто зарядил патроны в Олегов стол, тогда уже и разговаривать будем. Зарядить мог только кто-то из нас.
— Да откуда ты знаешь, были у Олега патроны или нет?
— Я говорил с адвокатом.
— Ну и что? Я бы тоже в отказе стоял, не больной же, на себя статью вешать.
Защелкал пейджер. Но не у Вадика. Валера достал аппарат из кармана, прочитал сообщение.
— Что, прикупил? — удивился Дубов.
— Это не мой. Приятель дал на время поиграть. Он на полгода в Польшу уехал.
— Удобная штука. Платишь ты?
— Нет, он оплатил на год вперед. Сходи, глянь, ключ на месте?
— Да куда он денется? — Вадик вышел в коридор и тут же вернулся, бросив ключ на стол. — Вот он, как лежал, так и лежит. А потом, какой смысл его забирать? Открыл и положил на место.
— Да, все правильно. Может, ничего и не было вообще-то… Ты помалкивай пока, а то начнем друг на друга коситься, никакой работы не будет. И вот еще. Я тебе сейчас бумаги отдам кое-какие. Те, что мне Олег оставил. Пусть у тебя полежат. Я что-то сплю плохо последнее время. Если вдруг у меня начнут обыск делать или еще какое недоразумение приключится… Когда нужно будет, я их заберу. Ты в них все равно ни черта не поймешь, я и сам до конца не разобрался.
— Да пожалуйста, — Вадик кивнул на сейф. — Тащи, жрать не просят, пусть лежат.
Любимов сходил в свой кабинет, достал из стола темную полиэтиленовую папку и передал Дубову.
— А чего ты мне ее отдаешь?
Валера посмотрел Вадику в глаза.
— Я думаю, нет у тебя бубнового интереса. Ты и так все имеешь. А потом, после той истории с пацаном… Кому-то верить надо?
Дубов, ничего не ответив, кинул папку в сейф.
Валера вышел в коридор и остановился возле календаря-плаката десятилетней давности, висевшего на стене. Календарь прикрепили из эстетических соображений, он закрывал разбитый участок стены. Участок разбился не сам, оперы испытывали прочность бронежилетов при выстреле в упор. Чтобы не ремонтировать, завесили изуродованную стену календарем.
Шедевр имел исключительно патриотический, национальный колорит. На русской печи восседал мужичок в косоворотнике, с балалайкой в руках и с полудебильной, беззубой улыбкой на веснушчатой роже. Разумеется, кто-то уже подрисовал мужичку эрегированный орган размером с оглоблю.
«Да, кому-то верить надо, — подумал про себя Валера. — Непременно. Иначе — караул».
Над мужичком висела бестолковая полукруглая надпись, непонятно к чему относящаяся: «Труба пониже — дым пожиже». Впрочем, некоторый толк в надписи был. Она кричала Валере, что адвокат Геворкян, зайчик в пенсне, напрямую контактировал с кем-то из оперов, в помещения розыска захаживал — возможно, неоднократно. У Караваева сидел отделенческий водитель «Жигулей». Серега, и оба рожали на бумаге какой-то текст. Писал Серега, диктовал Витька.
— Так, сейчас, запятую поставь. Не торопись, чтобы не переписывать. На чем остановился?
— Бандиты назначили встречу.
— Ага, отлично. Зачеркни запятую.
Валера опустился на Караваевский диван и потер нос:
— Что это вы тут сочиняете? Какие бандиты?
— А, беда просто, — обиженно ответил Серега. — Застучала сволочь какая-то, теперь отписываюсь.
— Что такое стряслось?
— Ребята капустки захотели молоденькое — сказал за водителя Витька.
— А чего такого-то? — заканючил Серега. — Прямо рецидивисты! Тринадцатую не платят, премий не платят, а жрать что? Так ладно бы я один. Там и охрана шинковала, и ГАИ, и местные.
— Что шинковала-то? Объясните нормально.
— Да капусту, будь она неладна! Мне кореш знакомый из областного отдела брякнул, капустка, мол, свежая поспела, надо если, приезжай, пошинкуй. Кто ж откажется? Я в «тачку» и к нему. Приехали на поле, пошли рубить. Немного порубили, кочешков по десять. Капустка хороша, крепенькая такая, в самый раз на засолку. Тут охрана вневедомственная нагрянула. Я сначала припух, думал, по нашу душу. Наехали на нас, ну, мы с корешом уговорили, жалко, что ли, для своих-то? А они, оказывается, сами по капустку прибыли. Ладно, мужики, мы вас не видели, вы нас не видели. По рукам. Шинкуем дальше. Потом ГАИ подключилось, еще чьи-то менты. А какая-то сволочуга, чтобы ей кочерыжкой подавиться, взяла, номера машин переписала да по телефону доверия позвонила. Меня — на ковер. Пиши рапорт что на поле делал. Вот я к Витьке и обратился может, пособит чем? Что писать дальше?
