анекдоты травят, — подумал Кивинов. В дежурку он заходить не стал, а направился сразу к Петрову. Миша сосредоточенно выводил свои семибалльные каракули.
— Чего там Волков ржет опять? Ущемление мозговой, кости?
— Не, еще смешнее. Карлика поймали. Охрана, с поличным.
— Какого карлика? — не понял Кивинов.
— Квартирника. Ну, не совсем карлика, просто мужичка маленького роста и, главное, с тридцать вторым размером обуви. Бывший верхолаз. Какая-то там стройка на Севере прикрылась, его и сократили. Он в Питер вернулся и давай верхние этажи бомбить. По веревочке с крыши слезет и в форточку, благо рост позволяет. Волков уже всех здесь с этим самым сожрал. Карлик, это ж надо! Во, слышишь? Летит, Тунгус Метеоритович…
В эту секунду дверь распахнулось, и в комнату влетел Славик. Вид у него был прям как у рэкетира, приготовившегося к крутой разборке. Кивинов на всякий случай сел.
— Ага, Кивин! Ну что? Додразнился? Чертики, говоришь? А вот это видел? — Славик помахал у него перед носом какой-то бумажкой. — Значит так, еще раз мне свой материал подсунете, морду набью! Тебя это тоже касается, — посмотрел он на Мишу.
Затем, помахав руками с бумажкой, побрызгав слюной и пораздувая щеки, Волков помчался дальше, вероятно, донести эту радостную новость до ушей Дукалиса.
Кивинов перекрестился и, посмотрев на Мишу, рассмеялся:
— Ну, Волков дает, халявщик старый!
Миша тоже улыбнулся, но потом снова нахмурился и произнес:
— Короче, с Альбертом облом. Не тот это.
— Я уже понял.
— С тебя пузырь. Я там чуть не подрался.
— Мишель, ну я же предупреждал — поосторожнее, намеками, жестами.
— Что ты меня учишь? Не дурнее, наверное. Я уж ему и так, и сяк. А он как деревянный — сидит и репу чешет. Жена тут же плечами пожимает. Наконец достало меня все это, я его в лоб и спрашиваю — ну что ты баки мне забиваешь, Аль-бертик, да тебя пол Сан-Гига с этой Ритой видело. Блефанул, короче. Там такое потом началось. В общем, с тебя пузырь.
— Ладно, — ухмыльнулся Кивинов. — На завтра только ничего не планируй, в один адресок надо будет смотаться. С утра, скорей всего. Похоже, дельце принимает серьезный оборот.
— У тебя все время серьезные обороты. Вон, с Дукалисом езжай или с Каразией.
— Не ной. Мне тебя сам Соловец отдал. Готовься. Гирю потягай, что она у тебя без дела ржавеет?
Соловец выдохнул очередную порцию беломорного дыма, ослабил галстук и зло посмотрел на собеседника.
— Это что такое? Это вы называете работой? — тыкал пальцем в дело сидящий напротив него молодой человек в строгом костюме. Во второй его руке был зажат позолоченный «паркер», ладно гармонирующий с модной оправой очков на носу.
— Вы знаете, что все действия по делу должны документироваться? На любой шаг должна писаться справка!
— Знаю.
— Плохо вы знаете. Так, кто это дело заводил? Петров? Где он?
— Не знаю. Уехал по делам.
— А что вы вообще знаете? Почему не все страницы пронумерованы? Я в других районах был, там тоже не идеал, но у вас — ни в какие ворота…
Проверяющий перелистнул еще пару страниц.
— Послушайте. Вы приказ 001 хорошо изучали? Или даже в руки его не брали?
— Не брал. — Соловец не хотел ввязываться в бесполезную полемику и сдерживал себя, яростно покусывая гильзу папиросы. К постоянным проверкам он уже привык и относился к ним философски, как к чему-то неизбежному.
— Очень плохо. Если бы вы его изучили, то и «глухарей» бы меньше было. — Демагогические фразы ревизора, похоже, были заучены наизусть, как и номера приказов. Соловец не выдержал.
— Давайте так сделаем, — зло произнес он, — вон у нас в камере сидит мужичок. Он по пьяни своего собутыльника ножом ткнул. Естественно, не колется, так как свидетелей нет. Преступление тяжкое. Так вот, сначала вы его расколоть попробуйте, зная все приказы, а потом я, не зная приказов. И поглядим, у кого лучше получится!
Проверяющий на мгновение смутился, но, быстро оправившись, вновь завел старую песню:
— Не надо, не надо уходить в сторону. Заводить рака за камень. У вас своя работа, у меня — своя. И вот за эти дела безобразные вам придется отчитываться.
— Ага, как в кино. Он не должен уметь сам, он должен уметь учить других. Так что ли?
— Хватит, хватит. А это чье дело? Волкова? И вы тоже не знаете, где он?
— — На краже.
— Ну, ладно. Но почему план мероприятий не утвержден руководством? Руководство вообще контролирует работу по делу?
Соловец молчал.
— Значит так, я вынужден буду написать рапорт и представление по итогам проверки. Это не работа — это издевательство над работой. Какие меры будут приняты по моему рапорту, я пока сказать не могу, но, думаю, не самые приятные для вас. Много, очень много у нас кадров в милиции, не желающих работать по-новому, поэтому надо принимать меры.
Соловец с силой вдавил папиросу в пепельницу.
— Ах вот зачем ты тут копаешься?! Кадры тебе не нравятся?! Устарели, говоришь?! Поменять возникла необходимость? Где ж такие умные? Велели накопать — будет сделано? Что ж ты в эти дела пальцем тычешь, человек с новым мышлением?! Это же анахронизм! Весь мир над нами смеется, а у нас вместо компьютеров вот эти гроссбухи до сих пор. Конечно, удобно, кто-то мешает — можно убрать. Так ты бы тут эту комедию не ломал, а сразу бы свое представление строчил.
Соловец уже орал в полный голос.
— А насчет кадров я тебе вот что скажу — ментура не развалилась только потому, что в ней есть еще Петровы и Волковы, фанатики, которые еще верят, что работают не на вот эту писанину липовую, а на людей! А вы их веру на корню рубите! Давайте, куйте новые кадры. Пишите рапорта, представления, копайте!
Ревизор начал поспешно собирать свои бумажки в «дипломат». Бог его знает, что можно ожидать от этого распсихо-вавшегося зама. Лучше свалить, а крикун этот никуда не денется, поставим на место.
— Нет, ты мне скажи, кого там скинуть решили? Кому портфельчик понадобился? Какому дяде? Пламенный привет ему! Только оперов не трогайте, обожгетесь! Им от бандитов достается, а потому они злые! Не остановите, если что!
— Пугаете?
— Катись отсюда, можешь писать хозяину своему — так и так, говна накопал, разбирайтесь!
Соловец привстал из-за стола. Проверяющий быстренько взял с дивана плащ и кепку, поправил очки и шмыгнул за дверь.
Соловец опустился обратно в кресло.
«Вывел-таки, гаденыш! Знакомая песня про смену кадров».
Он подошел к шкафу, достал таблетку валидола и кинул в рот.
Козлы! Недавно паренька подстрелили на Стачек, постового, когда за бандюгой гнался. Мог ведь стрелять, а не стрелял, потому что люди кругом были. В итоге получил две пули в живот. Операция потребовалась срочная, а в больнице заявили: у нас хозрасчет, платите деньги, а не можете, везите его в свою ментовскую больницу. А в ментовской спецов нет, чтобы эту операцию сделать. В министерстве же внутренних дел отвечают, пардон, на такие вещи финансов не предусмотрено. Кончилось как всегда. Сотрудники РУВД на операцию скидывались из своего кармана, кто сколько сможет. Да в Америке он бы
