смеха мужских и женских голосов смешался с ревом сирен буксиров, тянувших барки с трубами, досками, взрывчаткой и ритмичным шумом механизмов бурения, работающих на берегу.
Латур посмотрел на разбитое стекло своей машины. Теперь у него на плечах новое дело. Кто-то хотел продырявить ему кожу. Был ли это контрабандист, которого он лишил куска хлеба? Или родственник какого-нибудь типа, которого он отправил в острог Анголы? Или опять брат Ольги? Кто же это был такой?
Он провел рукой позади спинки своего сидения и достал темный и белый флаконы с контрабандным алкоголем, которые он привез как вещественное доказательство.
— Ладно, пошли, покончим с этим делом, Хенни.
— Если вы сочтете возможным, мистер Латур, не бросать меня туда внутрь, я буду вам настолько благодарен, что смог бы предложить сто долларов. Это было большим искушением для Латура. Он должен был еще заплатить за телевизор и холодильник. Нужно было сменить железные решетки на окнах и дверях. Старый дом также нуждался в окраске. Сто долларов очень бы пригодились. Тысяча долларов была бы лучше.
— Очень сожалею, Хенни, — наконец сказал он.
Молодой негр воспринял этот ответ философски.
— Вы — начальник, вам и решать.
Ратуша-казарма пожарников и арестованных была одним из самых старых строений в городе. Огромные двери были изъедены термитами. Стены, выложенные из кирпича, имели трещины и были покрыты вьющимися растениями. Внутри пахло старым деревом, мастикой для чистки полов, неисправной канализацией, дешевым табаком и разрушенными надеждами.
Первый помощник шерифа, Том Мулен, сидел за столом шерифа Велича и читал Нью-Орлеанскую газету. Он через стол посмотрел на Латура, когда тот оформлял этикетки к флаконам вещественных доказательств. — Я вижу, что ты, в конце-концов, наложил руку на Хенни.
— Да, это так, — ответил Латур.
Он записал Хенни и повел его по коридору к камере для черных, где снял с него наручники.
Хенни пытался позолотить ему лапу, и это не прошло. Молодой негр не сердился на него. Арест входил в риск его ремесла. К тому же, его проступок не подходил под федеральное обвинение. Самое худшее, что могло его ожидать, это провести несколько месяцев в этой дыре, Анголе. А потом, существовали адвокаты.
— А что вы бы сказали, если бы я попросил у вас одну-две сигареты, капитан? — спросил он.
Латур отдал ему почти полную пачку и вернулся на пост, чтобы помыться. Редкие седые волосы стали просматриваться в его шевелюре. Резче обозначились морщины. Он подумал, что это нелепо, что человек не должен губить свою жизнь из-за таких пустяков. Ну кто же мог знать, что его поместье окажется одним из тех немногих в Френч Байу, в котором не оказалось нефти. Все мечты его разбились, когда он узнал, что в двух скважинах ничего не обнаружено.
Оставив открытой железную дверь, ведущую из конторы к камерам, для лучшего проветривания, он вернулся в кабинет шерифа. Фляга переменила место и Мулен вытирал губы обшлагом рукава.
— Как это случилось, что ты зацапал Хенни? — спросил он.
— У меня был мандат на его арест.
— И у него не было фрика?
— Он предложил мне сто долларов, чтобы я закрыл глаза.
Латур начал расстегивать пояс, потом раздумал.
Первый помощник, толстый краснолицый человек, лет шестидесяти, немного удивился.
— Вот как, ты окончил дежурство, а остаешься вооруженным?
— В меня снова стреляли, — пояснил ему Латур. — Из зарослей тростника, на плантации Лакоста.
— Это риск нашей профессии, — сказал он. — Я был бы очень рад получить доллар за каждый выстрел в меня.
— Но в последнее время с тобой этого не случалось.
— Ну, нет. Не в последнее время, — признался Мулен. Он взял флягу, чтобы отхлебнуть из нее и вместо салфетки использовал тыльную сторону руки.
— Послушай, я могу тебе кое-что сказать, Энди?
— Почему бы и нет?
— Действуй немного полегче. Для нашего всеобщего блага. Старик и я, мы оба тебя очень любим. Мы трое — старые товарищи и все трое родились во Френч Байу. — Помощник шерифа был лишен чего угодно, только не практичности… — Если ты позволишь себя спустить, это будет ужасно и вынудит всех нас действовать очень серьезно. А пока во Френч Байу не кончится кризис, пока женские общества и пастор не овладеют им, я хочу иметь возможность сам решать, когда меня пора хоронить. Ты понял?
— Ты не мог бы пояснить лучше? — ответил Латур. Он подошел к двери кабинета и надел большую фетровую шляпу, которая составляла часть формы помощников шерифа. — Но в настоящий момент, если тебя это интересует, я хочу сказать тебе, что нашел дохлую крысу и две дохлые змеи в баке, в котором Хенни хранил алкоголь. И они сдохли уже давно.
Мулен в этот момент продолжал тянуть из фляги. Латур ожидал увидеть, как Мулен выплюнет выпитое виски в плевательницу, которая стояла у его ног, но Мулен проглотил виски.
— Я проглотил немало крыс за свою жизнь. Я, может быть, даже спал вместе с такими бестиями. Но я хочу сказать тебе одну хорошую вещь, Энди.
— Какую?
— Нет ничего удивительного в том, что люди стреляют в тебя. Продолжай таким же образом, и у тебя скоро не будет совсем товарищей в нашем секторе.
— Я лишь делаю свое дело.
— Не совсем… Это как раз я и хочу сказать.
Глава 2
Пройдя через холл и веранду, Латур спустился по лестнице тюрьмы. Ночь была теплой и какой-то темной, как расслабленная женщина, отдыхающая в объятиях своего любовника.
Латур пытался успокоиться, но это ему плохо удавалось. Он чувствовал себя сбившимся с пути, как будто он пересекал незнакомые джунгли, населенные знакомыми лицами, которые были почему-то ему совсем чужими, и потерял способность правильно оценивать события. «Действуй немного полегче».
Велич и Том Мулен, оба брали взятки. И также поступало большинство их помощников, его коллег. Никакой город не мог бы существовать вдалеке от закона без того, чтобы не тратились бы деньги, большие деньги. Латур подумал, не глупо ли с его стороны отказываться от денег, которые ему предлагали, пока это было еще не поздно изменить. Ему нужно было только протянуть руку. Но при этом ему фактически ничего не давало получение лишней сотни долларов за то, чтобы он закрыл глаза на действия незаконной торговлей спиртным: его жизнь с Ольгой не стала бы слаще, если бы он стал снисходительно относится к пьяницам… Существовали вещи, которые настоящий мужчина не должен был делать.
Латур посмотрел на свои часы. Было восемь часов и было слишком поздно, чтобы возвращаться домой обедать. Но это было неважно. Вот уже два года, как Ольга перестала беспокоиться о том, в котором часу он возвращается домой.
Латур вздохнул. И к тому же, существовал еще Георг!
Поставив свою машину, Латур пешком прошел по улице Лафит к Джо Банко. Когда он шагал, ему еще больше казалось, что он проходит через человеческие джунгли. На улице царил полный разгул. Каждая вторая дверь отворялась в бар, или кафе, или в ночную коробку, откуда доносились завывания саксофонов и шум ударных инструментов. Работающие в кабаках и публичных домах женщины открыто ловили своих клиентов. Маленькие курочки, с их загорелыми плечами, блестящей от переливающихся неоновых огней грудью, с вихляющими бедрами, они сновали среди толпы как хищные звери, добывающие себе
