чуть не врезалась в них, тоже вспомнит об этом фургоне и тогда вся чикагская полиция получит указание проверять хлебовозки.
У шофера так дрожали руки, что он с трудом вел машину по мокрой улице.
— Долго мне еще вас возить?
— Недолго, — утешил его Джексон. Он уже увидел два такси, стоявших перед пивнушкой на Кэнал- стрит. — Высадите нас на ближайшем углу, а потом езжайте прямо и не вздумайте оглядываться назад.
Джексон сунул револьвер обратно в карман, но шофер знал по телефильмам, что он наготове.
— Ладно. На ближайшем углу я вас высажу, а сам покачу дальше.
Стоя почти по щиколотку в грязном снегу с Ольгой на руках, прижимавшей к себе плюшевого зайца, он наблюдал за удалявшимся фургоном. Затем подошел к такси и открыл дверцу.
Водитель отложил газету и недоверчиво взглянул на своего обросшего пассажира.
— Вам куда?
Мысли Джексона запрыгали, как шарики ртути. Надо было назвать адрес, но он совершенно не представлял, куда ему податься.
— К полевому музею, — брякнул он наобум, — к тому, что у самого озера.
Водитель включил сигнал — знак, что машина занята.
— Вы думаете, я не знаю, где он находится? Ведь я, уважаемый, все же водитель такси. Хотя теперь он называется иначе: чикагский исторический музей.
Джексон откинулся на мягкую спинку сиденья. Душевное и физическое напряжение, оказывается, было сильнее, чем он полагал. Его руки дрожали так, что он с трудом попал в рот сигарой. Нет, эту игру в кошки-мышки ему долго не выдержать. Рано или поздно, но его схватят либо полиция, либо люди Эванса. Ведь у него в активе против них ничего, кроме побега.
Может быть, разумнее всего было бы покончить с мыслью о мести и сдаться полиции?
Если Тельма была в состоянии и могла говорить, то почему же тогда она не рассказала Мак-Крини всю правду? Почему не сказала, что в нее стреляли Монах и Эванс? Это представлялось ему бессмыслицей.
Но внезапно он все понят. Конечно, она боялась сказать правду. Ока ведь не знала, что Ольга находится под его защитой. Она думала, что ребенок у Эванса, и боялась за жизнь своей сестры.
— Какая свинья, — прошептал Джексон.
Ольга с удивлением посмотрела на него.
— Это же плохое слово!
— Прости, — подавленно вздохнул Джексон. — Я вспомнил о том плохом человеке в клубе.
— Ах, вот оно что!
Джексон прижал ее к себе.
— И мне действительно очень жаль, что ты не смогла повидать Тельму. Я ведь тоже очень хотел ее повидать, так же как и ты.
— Это серьезно? — спросила у него Ольга. Джексон сжал сигару в зубах и заставил ответить вместо себя зайчика:
— Конечно! Ведь этот глупец влюблен в Тельму.
Ольга захлопала в ладоши и радостно улыбнулась.
— А как ты это сделал?
— О, это фокус, — серьезно ответил зайчик. — Но если ты будешь себя хорошо вести, я тебе его как-нибудь покажу.
Такси проезжало через Лупу. Когда они задержались у светофора возле перекрестка на Лассаль- стрит, Джексон заметил на другой стороне магазин «Цветы».
— Прошу вас, остановитесь перед цветочным магазином.
— Воля ваша, — пожал плечами шофер.
Джексон отвел Ольгу в магазин, посадил на прилавок и пересчитал наличность. Пятьсот долларов, которые он получил за чемодан и пальто, быстро таяли. Этот мошенник вытянул у него сто пятьдесят долларов за револьвер, которым он собирался прикончить Эванса. Десятка ушла на выпивку с молодой проституткой, за номер в Логан-отеле шесть долларов, четыре — за комнату в бардаке, да за еду, сигары и всякую мелочь еще десять долларов. Затем тот ревельвер, что он имел сейчас, шляпа и куртка обошлись ему в две сотни. На всякий случай он пересчитал деньги и обнаружил, что у него осталось сто пятьдесят долларов.
Продавщица была вежлива, но нетерпелива.
— Что вы желаете, мистер?
Джексон указан на великолепные красно-желтые орхидеи, стоящие на витрине.
— Сколько они стоят?
Девушка презрительно уставилась на его потрепанную куртку.
— Полагаю, что эти цветы не для вас, мистер. Это — «королева катлейк».
Джексон улыбнулся. Раньше он любил дарить девушкам орхидеи.
— Знаю, это «катлейк довиана арна». Но, как я припоминаю, я спросил вас о цене.
— Пятнадцать долларов штука, сэр, — испуганно сообщила она.
Джексон выложил на прилавок сорок пять долларов.
— Я хотел бы приобрести три штуки. И пошлите их, пожалуйста, миссис Джексон в Кук-Хаунти госпиталь, палата 313. Да поспешите!
Та записала имя и адрес в свой блокнот.
— А карточка?
— Минутку, — Джексон взял карточку и написал: «От доверенного лица плюшевого зайчика». — Он посмотрел на Ольгу. — Ты умеешь писать свое имя?
— Да, но только печатными буквами.
— Чудесно! — улыбнулся Джексон. — Напиши его вот тут, и мы пошлем Тельме цветы, чтобы она знала, как мы ее любим и помним, хотя и не смогли навестить.
Высунув розовый язычок и сопя от усердия, девочка вывела свое имя.
Он приложил еще пять долларов к деньгам, лежащим на прилавке перед продавщицей.
— Это для посыльного. Цветы должны быть доставлены через полчаса.
— Будет исполнено, сэр, — пообещала девушка.
Джексон понес Ольгу вместе с зайчиком обратно в такси. Когда они усаживались, шофер хотел было что-то сказать, но передумал и влился в поток машин. Однако, когда они пересекли Сейн-стрит, любопытство взяло верх.
— Надеюсь, за вами нет погони? Или… Ведь ребенок этот ваш?
— Конечно! — возмутилась Ольга. — Я его маленькая сестричка, ясно?
У Джексона опять сжало горло, застучало в висках. Ему страшно захотелось обернуться и посмотреть через заднее стекло, но он решил этого не делать.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Мне кажется, за нами все время следует какая-то машина. С того момента, как вы пересели ко мне из хлебовозки. А когда мы встали у цветочного магазина, она тоже остановилась. Вот и сейчас она висит у нас на хвосте.
Джексон пересилил себя и обернулся. Он мгновенно понял, что это не копы — те сразу же его остановили бы.
— Позади нас черная машина, — сообщил шофер. — Черный «кадиллак». Сейчас он как раз выходит из ряда.
Джексон взглянул на машину. Выходит, он рано обрадовался. Вероятно, ночью один из людей Эванса обнаружил черную машину и забил тревогу. Значит, за ним следили уже тогда, когда он приехал в больницу и потом сел в фургон.
Похоже, у него ума меньше, чем у рядового гангстера. Ему необходимо было срочно прочесть последние выпуски газет. Можно было догадаться, что Эвано использует все свое влияние и постарается добиться того, чтобы Монаха выпустили под любой залог.
