– Она была приоткрыта, – наконец, ответил Мэнни. – Так же, как и ящик. На чуть-чуть. Тот, кого они зовут Стариком, лежал лицом вниз. Здесь, – Хенчек указал на усыпанный камешками и костями пол пещеры у ног стрелка. – Ящик стоял у его правой руки, открытый вот на столько, – Хенчек развел большой и указательный палец примерно на два дюйма. – Из него доносились звуки каммен. Я слышал их и раньше, но таких громких – никогда. От них у меня заболели глаза, покатились слезы, а Джеммин вскрикнул и двинулся к двери. Наступил на руку распростертого на земле Старика и даже этого не заметил.
Дверь была приоткрыта, как и ящик, и из нее в пещеру лился ужасный свет. Я много путешествовал, стрелок, побывал во многих где и во многих когда; я видел другие двери и тодэш-такены, дыры в реальности, но никогда не сталкивался с таким светом. Черным, как все в пустоте, но в нем выделялось что-то красное.
– Глаз, – уточнил стрелок.
Хенчек уставился на него.
– Глаз? Так ты говоришь?
– Думаю, что да. Черноту, которую ты видел, отбрасывал Черный Тринадцатый. А красное – скорее всего, Глаз Алого Короля.
– Кто он?
– Я не знаю. Мне лишь известно, что находится он далеко на востоке, в Тандерклепе или еще дальше. Я верю, что он, возможно, хранитель Темной Башни. Может, даже думает, что Башня принадлежит ему.
При упоминании Роландом Темной Башни старик, словно в ужасе, закрыл глаза руками.
– Что произошло потом, Хенчек? Скажи мне, прошу тебя.
– Я потянулся к Джеммину, чтобы остановить его, потом вспомнил, как он наступил на руку лежащего мужчины, не заметив этого, и отказался от этой мысли. Подумал: «Хенчек, если ты это сделаешь, он утащит тебя за собой», – старик встретился с Роландом взглядом. – Мы путешествуем, тебе это известно, и редко испытываем страх, потому что полностью доверяем Всевышнему. Однако, я испугался этого света и мелодии этих колокольцев, – он помолчал. – Они ужаснули меня. Я никогда не говорил о том дне.
– Даже с отцом Каллагэном?
Хенчек кивнул.
– Он ничего не сказал вам, когда очнулся?
– Спросил, умер ли он. Я ответил, если он умер, то мы тоже мертвецы.
– А что случилось с Джеммином?
– Умер через два года, – Хенчек похлопал по левой стороне груди. – Сердце.
– Сколько лет прошло с тех пор, как вы нашли Каллагэна?
Хенчек покачал головой.
– Стрелок, я не знаю. Ибо время…
– Да, сдвинулось, – нетерпеливо прервал его Роланд. – Но все-таки, по твоим прикидкам.
– Больше пяти лет, потому что он построил церковь и заполнил ее суеверными дураками, ты понимаешь.
– А что сделал ты? Как спас Джеммина?
– Упал на колени и закрыл ящик, – ответил Хенчек. – Это все, что я мог сделать. Если б промедлил еще секунду, то затерялся бы в черном свете, который все лился из двери. Он отбирал у меня все силы… и туманил голову.
– По-другому и быть не могло, – мрачно бросил Роланд.
– Но я действовал быстро, и как только крышка захлопнулась, закрылась и дверь. Джеммин барабанил по ней кулаками, требовал и молил, чтобы она пропустила его. Потом упал, потеряв сознание. Я вытащил его из пещеры. Вытащил их обоих. Побыв какое-то время на свежем воздухе, они пришли в себя, – Хенчек поднял руки, опустил, как бы говоря: «Такие вот дела».
Роланд в последний раз попытался повернуть ручку. С прежним результатом. Но он понимал, что ситуация изменится, если принести сюда магический кристалл…
– Пора возвращаться, – он опустил руку. – Я хотел бы успеть в дом отца Каллагэна к ужину. А для этого нам нужно быстро спуститься к лошадям и еще быстрее скакать всю дорогу.
Хенчек кивнул. Борода во многом скрывала выражение его лица, но Роланд чувствовал, что старик испытывает облегчение, покидая пещеру. Облегчение испытывал и Роланд. Кому приятно слышать обвиняющие крики матери и отца, доносящиеся из пропасти. Не говоря уже про крики мертвых друзей.
– Что случилось с говорящей машиной? – спросил Роланд, когда они двинулись вниз по тропе.
Хенчек пожал плечами.
– Ты знаешь, что такое байдерейки?
«Батарейки». Роланд кивнул.
– Пока они работали, машина вновь и вновь повторяла одно и то же сообщение, говоря нам, что мы должны пойти в Пещеру голосов и найти человека, дверь и чудо. А также песню. Когда однажды мы дали послушать ее отцу Каллагэну, он заплакал. Ты должен спросить его об этой песне, она – точно часть его истории.
Роланд вновь кивнул.
– Потом байдерейки умерли, – в пожатии плеч Хенчека читалось презрение к машинам, к ушедшему миру, может, и к первому, и второму. – Мы их вытащили. Прочитали на них: «Дюраселл». Ты знаешь, что такое «Дюраселл», стрелок?
Роланд покачал головой.
– Мы отнесли их Энди и спросили, не сможет ли он перезарядить их. Он сунул их в себя, но вытащил такими же бесполезными. Энди сказал, ничем не могу помочь, извините. Мы сказали, спасибо тебе, – Хенчек пожал плечами с тем же презрением. – Мы открыли машины… это сделала еще одна кнопка, и из нее высунулся язык. Вот такой длины, – Хенчек развел руки на четыре или пять дюймов. – С двумя дырками. Внутри находилось что-то коричневое и блестящее, как веревка. Отец Каллагэн назвал ее «кассетной пленкой».
Роланд кивнул.
– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты привел меня в пещеру, Хенчек, и рассказал все, что знаешь.
– Я сделал то, что должен, – ответил Хенчек. – А ты сделаешь то, что обещал. Не так ли?
Роланд из Гилеада кивнул.
– Пусть Бог определит победителя.
– Ага, это и наши слова. Ты говоришь так, будто знаешь нас, – он остановился, пристально всмотрелся в Роланда. – Или ты только выдаешь себя за того, кем представляешься? Каждый, кто прочитал Добрую книгу, знает, что такое возможно.
– Ты спрашиваешь, не самозванец ли я? Здесь, где нас никто не может услышать? Ты должен знать, что нет, а если не знаешь, то ты просто дурак.
Старик обдумал его слова, потом протянул узловатую руку.
– Удачи тебе, Роланд. Это хорошее имя, и благородное.
Роланд протянул ему правую руку и, когда старик пожимал ее, почувствовал первый укол боли там, где совершенно не хотел его чувствовать.
«Ладно, не так уж и страшно. Пока болит другая рука. Не та, что целая и невредимая».
– Может, на этот раз Волки убьют нас всех, – сказал Хенчек.
– Может, так и будет.
– И однако, хорошо, что мы встретились.
– Да, хорошо, – кивнул стрелок.
Глава 9
Завершение истории священника
(Ненайденная дверь)
