кювета, первый в нескольких ярдах от съезда на проселок со стороны города. Подумал о том, что следовало распрячь мулов и лошадей, но, разумеется, нераспряженными они выглядели более убедительно, наглядным доказательством спешки. Он видел проселок, ведущий к сухим руслам рек, к шахтам, заброшенным и работающим, к пещерам над ними. Видел, что Волки, скачущие в первом ряду, натянули поводья, видел оскал их механических жеребцов. Видел дорогу и проселок их глазами, картинки, «заснятые» не теплым человеческим глазом, но холодным объективом, вроде тех, что печатались в «Магда-синах». Видел детскую шапочку, которую бросила Френсина Тавери. Его мозг стал не только глазом, но и носом, он чуял слабый, но очень уж явный запах детей. Чуял что-то ядреное и жирное… то вещество, которое Волки забирали у увезенных в Тандерклеп детей. Его мозг обладал не только носом, но и ухом, и он слышал те самые пощелкивания, которые издавал Энди, то самое низкое жужжание реле, сервомоторов, гидравлических насосов, Бог знает каких еще механизмов. Мысленным взоров он видел, что Волки в первую очередь изучают хаотические следы на дороге (он надеялся, что следы кажутся им хаотическими), потом смотрят на проселок. Потому ему не пошло бы на пользу представлять себе, что они смотрят в другую сторону, готовясь испепелить десять человек, спрятавшихся в кювете. Нет, они смотрели на проселок, в сторону пещер. Должны были смотреть на проселок. Они чуяли детей, может, их страх, а также вещество, запрятанное в мозгу каждого из них. Они видели вещи, которые оставляли дети, пытаясь спрятаться от них. Они сидели на своих механических лошадях и смотрели на проселок.
«Идите же, – молчаливо молил он. Почувствовал, как шевельнулся Джейк, уловив его мысль. Чего там, молитву. – Идите же. Идите за ними. Возьмите то, что вам нужно».
И тут один из Волков чем-то громко щелкнул. Мгновение позже коротко взвыла сирена. За сиреной последовал трескучий свист, какой Джейк уже слышал в «Догане». И после этого лошади вновь пришли в движение. Поначалу их копыта мягко застучали по оггану, потом, уже громче, по каменистому проселку. Других звуков не было. Эти лошади не всхрапывали, ни ржали, как запряженные в фургоны. Роланду этих звуков хватило. Они ухватили наживку. Он вытащил револьвер из кобуры. Рядом с ним вновь шевельнулся Джейк, и Роланд знал, что мальчик повторил его маневр.
Он сказал им, что они увидят, поднявшись из укрытия. Примерно четверть Волков будут находиться по одну сторону от проселка, повернувшись к холму, который обогнули последним. Еще четверть – по другую его сторону, повернувшись к Калье Брин Стерджис. Возможно, там Волков будет даже чуть больше, потому что Волки, точнее, программисты Волков, полагали, что неприятностей следовало ждать с той стороны. А остальные? Тридцать или более Волков? Уже на проселке, направляются к шахтам, где, по их мнению спрятаны дети.
Роланд начал считать до двадцати, но, добравшись до девятнадцати, решил, что насчитал достаточно. Подобрал под себя ноги, от сухого скрута не осталось и следа, и вскочил, одновременно поднимая револьвер отца.
– За Гилеад и Калью! – проревел он. – Вперед, стрелки! Вперед, Сестры Орисы! Вперед, вперед! Убейте их! Пленных не брать! Убейте их всех!
Они выросли из-под земли, как зубы дракона. Доски разлетелись в разные стороны, вместе с травой и листьями. Роланд и Эдди, каждый с большим револьвером с рукояткой из сандалового дерева. Джейк, с «ругером» отца. Маргарет, Роза и Залия, с тарелкой, занесенной над левым плечом. Сюзанна, с двумя тарелками, обхватив грудь руками, словно замерзла.
Волки расположились, как Роланд и видел их своим мысленным взором, взглядом хладнокровного киллера. Но не успел похвалить себя за дар предвидения: все чувства и эмоции скрыла красная плена. Как и всегда, он не испытывал радости от того, что чувствовал такой невероятный жизненный подъем, готовясь нести смерть. «Все всегда заканчивается пятью минутами крови и глупости», – говорил он им, и отсчет этих пяти минут уже пошел. Он также говорил им, что потом ему становилось тошно, и, пусть говорил правду, мог бы сказать и другое: только в начале боя он по настоящему чувствовал себя самим собой. А то, что перед ним были роботы, никакого значения не имело. Абсолютно никакого! Значение имело другое: многие поколения они пользовались беззащитностью тех, на кого нападали, а на этот раз их захватили врасплох.
– Верх капюшона! – прокричал Эдди, и револьвер Роланда в его правой руке с грохотом изрыгнул огонь. – Верх капюшона, стреляйте по думающим шапочкам!
И, подтверждая правильность его слов, у трех Волков справа от проселка верхняя часть капюшонов дернулась, словно схваченная невидимыми пальцами. Все троих вышибло из седел, они повалились на дорогу. В истории, рассказанной дедом Тиана, Волк, которого свалила Молли Дулин, еще долго дергался, но эти трое застыли под копытами своих лошадей, как камни. Молли, возможно, только задела сенсорный блок, но Эдди разнес его вдребезги.
Роланд тоже начал стрелять, от бедра, вроде бы небрежно, но каждая пуля находила цель. Он укладывал тех, кто последними свернул на проселок, чтобы создать баррикаду для остальных, уехавших дальше.
– Риса летит в цель! – вскричала Маргарет Мунос. Ее тарелка просвистела над Восточной дорогой и аккуратно срезала верхнюю часть капюшона Волка на проселке, пытавшегося развернуть лошадь. Волк взлетел вверх тормашками и тяжело рухнул на землю.
– Риса! – Маргарет Эйзенхарт.
– За моего брата! – Залия.
– Леди Риса пришла за вашими задницами! – Сюзанна одновременно бросила две тарелки, они полетели в разные стороны, и обе нашли добычу. Куски зеленой материи, казалось, зависли в воздухе. Волки, у которых отрезало верхнюю часть капюшонов, добрались до земли гораздо быстрее.
Яркие огненные стержни полыхнули в утреннем свете: сталкивающиеся друг с другом всадники активировали энергетическое оружие. Джейк отстрелил сенсорный блок первому, кто успел это сделать, и он упал на свой же огненный меч. Плащ загорелся, лошадь подалась в сторону, наткнулась на опускающуюся лучевую трубку всадника слева. Ее голова отлетела, открыв переплетение проводов, между которыми пробегали искры. Со всех сторон завыли сирены, включились адские системы охранной сигнализации.
Роланд думал, что Волки, расположившиеся между проселком и городом, рванут к Калье Брин Стерджис, чтобы отомстить за засаду. Вместо этого девять оставшихся, шесть первыми выстрелами снял Эдди, сумели развернуть лошадей и попытались атаковать. Двое или трое метнули жужжащие серебристые шары.
– Эдди! Джейк! Сарги! Слева от вас!
Они развернулись в указанном направлении, оставив женщин, которые, как могли быстро, бросали тарелки, одну за другой доставая их из плетеных сумок. Джейк стоял, расставив ноги, с пистолетом в правой руке, левой поддерживая за запястье правой. От резкого движения волосы отбросило со лба, его глаза широко раскрылись, он улыбался. Трижды он нажал на спусковой крючок. На мгновение в памяти мелькнул день, когда в лесу он стрелял по глиняным тарелкам. На этот раз цель его была куда опаснее, и он этому радовался. Радовался. Первые три сарги разорвались, вспыхнув синим огнем. Четвертая летела прямо на него. Джейк присел, услышал, как она прожужжала над головой. Он знал, что сарга развернется и попытается нанести новый удар.
Но, прежде чем успела, Сюзанна метнула тарелку. Со свистом она врезалась в саргу, обе взорвались. Осколки полетели на кукурузное поле, некоторые сухие стебли загорелись.
Роланд перезаряжал револьвер, дымящийся ствол смотрел в землю между ног. То же самое делали Эдди и Джейк.
Волк перепрыгнул через гору лошадей и волков у съезда на проселок, зеленый плащ развивался за его спиной. Тарелка Розы срезала верх капюшона, на мгновение открыв вращающийся сенсорный блок, похожий на тот, что они видели у киборга-медведя. Только там блок этот едва шевелился, а тут бешено вращался. А мгновение позже Волк повалился на лошадей, впряженных в фургон Оуверхолсера. Лошади испуганно заржали, подались назад, фургон сдвинулся с места, наехал на четырех мулов второго фургона. Они попытались вырваться, но привело это лишь к тому, что фургон Оуверхолсера завалился в кювет. Лошадь убитого Розой Волка скакнула вперед, зацепились передники ногами за другого, лежащего на дороге Волка, повалилась рядом с изогнувшейся под немыслимым углом передней правой ногой.
