Джейка.
Они подошли к двери аккурат в тот момент, когда Каллагэн открыл ее, провожая подростков. И Роланд подумал, что никогда в жизни не видел таких красивых детей. Иссиня-черные волосы, у мальчика до плеч, у девочки, забранные белой лентой, до лопаток. Темно-синие глаза. Кремовая кожа, алые, чувственные губы. Россыпь веснушек по обе стороны переносицы. Насколько мог сказать Роланд, даже веснушки, и те были у них одинаковые. Они переводили взгляды с него на Эдди, потом на Сюзанну, которая стояла у дверях кухни, с посудным полотенцем в одной руке и кружкой для кофе в другой. На их лицах читалось любопытство и удивление. Роланд видел в их глазах осторожность, но не страх.
– Роланд, Эдди, я хочу познакомить вас с близнецами Тавери, Френком и Френсиной. Их привела Розалита… Тавери живут в полумиле отсюда. Карту вы получите во второй половине дня, и я сомневаюсь, что вы за всю свою жизнь видели что-то более прекрасное. И это лишь один из них талантов.
Близнецы Тавери получили хорошее воспитание. Френк поклонился, Френсина сделала реверанс.
– Помогите нам, и мы скажем вам спасибо, – улыбнулся им Роланд.
Абсолютно одинаковые пятна румянца зарделись на нежных щечках, близнецы пробормотали слова благодарности и попытались ускользнуть. Но, прежде чем им это удалось, Роланд обнял их за узкие, детские плечи и отвел на несколько шагов по дорожке. Его поразила не столько красота близнецов, как ум, которым светились их синие глаза. Он не сомневался, что они нарисуют достоверную карту; он не сомневался, что Каллагэн, посылая Розалиту за близнецами, хотел наглядно ему продемонстрировать (как будто в этом была необходимость): если ничего не предпринять, меньше чем через месяц один из этих красавцев превратится в идиота.
– Сэй? – теперь в голосе подростка слышалась тревога.
– Бояться меня не надо, – ответил Роланд, – но слушайте внимательно.
Каллагэн и Эдди наблюдали, как Роланд и близнецы Тавери медленно идут по дорожке к церкви. У обоих мелькнула одна и та же мысль: Роланд выглядел, как благодушный, любящий дедушка.
Сюзанна присоединилась к ним, какое-то время тоже смотрела на Роланда, потом дернула Эдди за рукав.
– Пошли со мной.
Он последовал за ней на кухню. Розалита ушла, так что они опять оказались вдвоем. Огромные карие глаза Сюзанны сверкали.
– И чего ты меня звала? – спросил он.
– Подними меня.
Он поднял.
– А теперь быстро целуй, пока есть такая возможность.
– Это все, что ты хочешь?
– А разве этого мало? Все лучше, чем ничего, мистер Дин.
Он поцеловал, и с желанием, но не мог не отметить, когда она прижалась к нему, сколь увеличились ее груди. Оторвавшись от Сюзанны, Эдди пристально всмотрелся в нее, ища в лице признаки другой. Той, что звала себя матерью на Высоком Слоге. Видел только Сюзанну, но понимал, что теперь обречен искать в ней Миа. И его взгляд то и дело устремлялся к ее животу. Пытался на него смотреть, но ничего не получалось. В голове мелькнул вопрос, а как изменятся теперь их отношения. Отвечать, даже обдумывать ответ на него определенно не хотелось.
– Так лучше? – спросил он.
– Гораздо, – она улыбнулась, но улыбка тут же поблекла. – Эдди? Что-то не так?
Теперь улыбнулся он, опять поцеловал ее.
– Если не считать того, что здесь я, скорее всего, и умру, в остальном полный порядок. Все прекрасно.
Лгал ли он ей раньше. Эдди не помнил, что полагал, что нет. А если и лгал, то не с такой уверенностью. Не так расчетливо.
И его это не радовало.
Десятью минутами позже, вооруженные кружками с кофе (и миской с облепихой), они вышли в маленький задний дворик дома Каллагэна. Стрелок поднял лицо к солнцу, наслаждаясь теплом его лучей. Затем повернулся к Каллагэну.
– Мы трое готовы выслушать твою историю, отец, если ты нам ее расскажешь. А потом, возможно, пройдем к твоей церкви и посмотрим, что ты там хранишь.
– Я хочу, чтобы вы его взяли, – ответил Каллагэн. – Он не осквернил церковь, такое невозможно, потому что Наша Госпожа чиста и непорочна. Но изменил многое. Даже при строительстве церкви я чувствовал, что ней живет душа Бога. Теперь нет. Это шар изгнал ее оттуда. Я хочу, чтобы вы забрали его.
Роланд уже открыл рот, хотел сказать, что волноваться ему не о чем, магический кристалл они заберут, но первой подала голос Сюзанна: «Роланд? Ты в порядке?»
Он повернулся к ней.
– Да, конечно. С чего ты решила, что нет?
– Ты постоянно поглаживаешь правое бедро.
Неужто он поглаживал? Похоже на то. Боль уже вернулась, несмотря на кошачье масло Розалиты и теплое солнце. Сухой скрут.
– Пустяки, – заверил он ее. – Ревматис, ничего особенного.
Она с сомнением посмотрела на него, но вроде бы удовлетворилась таким объяснением. «Хорошенькое начало, – подумал Роланд. – По меньшей мере у двоих из нас появились секреты. Так продолжаться не может. Во всяком случае, долго».
Он повернулся к Каллагэну.
– Расскажи нам свою историю. Как у тебя появились шрамы, как ты сюда попал, как у тебя появился Черный Тринадцатый. Мы хотим услышать каждое слово.
– Да, – пробормотал Эдди.
– Каждое слово, – подтвердила Сюзанна.
Все трое смотрели на Каллагэна, Старика, миссионера, который разрешал звать себя отцом, но не священником. Его изуродованная правая рука поднялась ко лбу, погладила шрам.
– Во всем виновато спиртное. Теперь я в это верю. Не Бог, не дьяволы, не судьба, не компания святых. Только спиртное, – он помолчал, задумавшись, потом улыбнулся. Роланд вспомнил Норта, жителя Талла, которого вернул из царства мертвых человек в черном. Норт улыбался точно так же. – Но, если Бог создал этот мир, тогда Он создал и спиртное. А значит, такова его воля.
«Ка», – подумал Роланд.
Каллагэн, молчал, потирая шрам-крест на лбу, собираясь с мыслями. А потом начал рассказывать свою историю.
Глава 3
История священника
Корень зла следовало искать в спиртном, именно к такому выводу он пришел, когда, наконец, бросил пить и сумел дать объективную оценку случившемуся. Теперь он не винил Бога, Сатану, травмирующие психику ребенка ссоры между его благословенной матушкой и его благословенным отцом. Только спиртное. И разве стоило удивляться, что виски крепко держал его за горло? Ирландец, священник, еще один страйк, и ты в ауте[31].
