Восставший Каин

Стивен Кинг Восставший Каин

С залитой майским солнцем улицы Гэриш шагнул в полумрак общежитского холла; глаза его не сразу приспособились к смене освещения, и бородатый Гарри показался призраком, бестелесным голосом:

— Вот сука, а?! Ты представляешь, что это за сука?!

— Да, — произнес Гэриш, — это было действительно сильно. Теперь он мог разглядеть бородатого: тот чесал угреватый лоб, на носу и щеках поблескивали капельки пота. На нем были сандалеты и рубашка со значком, оповещавшим мир, что Хоуди Дуди — извращенец. Бородатый ощерился, выставив неровные желтые зубы:

— Ну, я должен был спихнуть этот экзамен еще в январе. И все время говорил себе, что я должен это сделать, и как можно быстрее. А потом еще одна переэкзаменовка — ну, думаю, все. Плохи мои дела. Я думал, что вылечу, ей-богу!

Комендантша стояла в углу, у почтовых ящиков. Необычайно высокая, чем-то неуловимо напоминающая Рудольфа Валентине. Одной рукой она пыталась запихать на место спадающую бретель бюстгальтера, другой прикалывала к стенду какую-то очередную ведомость.

— Это было сильно, — повторил Гэриш.

— Я хотел у тебя списать, но этот тип, он все видит, ей-богу, все! Вот ведь сукин сын… Ты как думаешь, заработал ты свое «А»?

— Возможно, я провалился, — спокойно сообщил Гэриш. Бородатый подпрыгнул на месте:

— Ты думаешь, ты ПРОВАЛИЛСЯ?! ТЫ?! Но…

— Я пойду приму душ, ладно?

— Да-да, конечно… Конечно. Это был твой последний экзамен, Корт?

— Это был мой последний экзамен, — произнес Гэриш и пошел к лестнице. Старые ступени. Запах нестиранных носков. Его комната на пятом этаже… На четвертом навстречу шел очкастый заморыш, прижимавший к груди, как Библию, справочник по высшей математике. Шевелящиеся губы — логарифмы, что ли, запоминает? — абсолютно пустые глаза. Корт проводил его взглядом. Заморыш куда лучше смотрелся бы мертвым. Он был призраком, тенью на стене. Тень качнулась еще пару раз и исчезла. Сквозь замызганное окно было видно, как Квин и еще один идиот с волосатыми, как у гориллы, ногами играют в мяч. Гэриш взобрался на пятый и пошел через холл. Пиг Пэн уехал два дня тому назад. Четыре экзамена в три дня, все схвачено, за все заплачено. Пиг Пэн это умеет. Вещи собрал быстро и аккуратно, оставил лишь своих красоток на стене, пару грязных носок и керамическую скульптурку: мужик на унитазе, пародия на «Мыслителя» Родена. Гэриш повернул ключ в замке.

— Корт! Эй, Корт! — через холл приближался Роллинс, староста этажа, молодой человек с ослиными тупостью и упрямством, недавно пославший одного приятеля на деканскую комиссию за пьянку. Роллинс был высок, хорошо сложен и всегда выглядел лощеным.

— Корт! Ты все сделал?

— Да.

— Не забудь вымыть пол в комнате и заполнить опись.

— Да.

— Я в тот четверг забросил бланк тебе под дверь, так?

— Да.

— Если меня не будет, тоже кинь под дверь опись и ключ, договорились?

— O'кей.

Роллинс взял его руку и быстро, энергично сжал. Его кожа была сухая и шероховатая, рукопожатие давало такие ощущения, как сжимание в ладони пригоршни соли.

— Хорошо тебе провести лето, парень.

— Да.

— Смотри, не перетруждайся.

— Нет.

— Как говорится, употребляй — но не злоупотребляй.

— Буду. И не буду.

Роллинс секунду-другую выглядел озадаченным, затем рассмеялся:

— Ну ладно, пока! Он хлопнул Гэриша по плечу и зашагал обратно, остановившись по дороге у чьей-то двери с требованием приглушить музыку. Гэриш отчетливо видел его в могиле, холодного, белого, с мухами, залепившими глазницы. Безучастного ко всему. Как эти мухи. Ты будешь жрать мир или мир будет жрать тебя == в любом случае все о'кей, все идет по плану. Гэриш долго смотрел в спину уходящему Роллинсу, затем зашел в комнату.

Без обилия вещей, загромождавших все пространство в бытность здесь Нэна, комната выглядела стерильной. Ничем не прикрытые диванные подушки на кровати соседа оказались потрепанными и грязными. Две девки из журнала «Плейбой» улыбались застывшими улыбками манекенов, тупо уставившись в пространство.

Та половина комнаты, где обитал Гэриш, не изменилась — все тот же военный порядок: бросьте монетку на натянутое по струночке покрывало, и она отскочит. Это слегка напоминало барак и сильно действовало на нервы Пигги. Английский мажор с налетом снобизма и фразерства, он называл Гэриша «человеком в футляре». На стене == лишь один большой плакат. Хамфрей Богарт. На нем подтяжки и по пистолету в каждой руке. Когда Гэриш купил этот плакат в книжной лавке колледжа, Пигги не преминул заметить, что и пистолеты, и подтяжки символизируют импотенцию. Гэриш беспокоился, не так ли это, хотя никогда ничего не читал о Богти. Он подошел к двери сортира, открыл ее и вытащил Магнум 352, который отец, советник министерства, подарил ему на прошлое Рождество.

Оптический прицел Гэриш купил сам в марте. Конечно, хранение оружия в комнате едва ли допускается правилами общежития, даже если оно охотничье. И патроны вам вряд ли дадут — но так ли сложно обойти все эти трудности? На складе колледжа бардак, очевидно, инвентаризация давно не проводилась. Гэриш прятал свой Магнум в леске за футбольным полем — водонепроницаемый чехол исключал любые неприятности — и забрал его рано вчерашним утром, когда все спали.

Гэриш сидел на кровати, сжимая ствол в руках, на лбу его выступила испарина. Со своего сиденья Мыслитель понимающе глядел на него. Гэриш встал, медленно пересек комнату и резким движением смахнул со стола фигурку. Она разлетелась на мелкие поблескивающие осколки, и тут же раздался стук в дверь. Гэриш сунул пистолет под кровать: — Войдите!

Это был Бейли в своих вечных подштанниках. Вокруг пупка — черная свалявшаяся шерсть. У Бейли не было будущего. Он должен жениться на тупой квочке и наплодить кучу тупых детей. Затем умереть — от рака или, например, от почечной недостаточности.

— Как твой экзамен, Корт?

— Все нормально.

— А у меня завтра. Нельзя ли забрать твои записи?

— Утром я сжег их с прочим хламом.

— А-а-а… ну, жаль… О, Боже! Это Пигги сделал?, == он уставился на останки Мыслителя.

— Понятия не имею.

— Но зачем? Зачем ему это было нужно?! Мне нравилась эта штуковина. Я хотел ее купить у Пигги, и вот пожалуйста…

У Бейли были мелкие и резкие, как у крысы, черты лица. Потертые неопределенного цвета подштанники сидели косо. Гэриш отчетливо видел, как он умирает от холецестита. С кислородной подушкой. И желтым лицом. «Я помогу тебе», — подумал Гэриш.

— Слушай, а если я этих баб стащу, Пигги не слишком обидится?

— Думаю, не слишком.

— О'кей.