уставилось и ухмыляется, и это было вовсе не детское лицо. Оно было старое и злое и…»
— Мисс Сидли?
Голова у нее дернулась, и она непроизвольно икнула.
Это был мистер Ханнинг. Он сказал с извиняющейся улыбкой:
— Не хотел вас испугать.
— Все в порядке, — произнесла она более сухо, чем намеревалась. О чем она думала? Что с ней происходит?
— Давайте проверим бумажные полотенца в туалете для девочек, если вы не возражаете.
— Конечно. — Она встала, приложив руки к пояснице. Ханнинг сочувственно посмотрел на нее. «Ради Бога, — подумала она. — Старой деве вовсе не весело. И даже не интересно».
Она прошмыгнула мимо Ханнинга и направилась через вестибюль в туалет для девочек. Стайка мальчишек, которые несли ободранные и исцарапанные бейсбольные принадлежности, замолкла при виде ее и с виноватыми лицами просочилась за дверь, откуда вновь донеслись их крики.
Мисс Сидли нахмурилась, размышляя над тем, что в ее время дети были другим. Не вежливее — на это у детей никогда нет времени, и не то чтобы они больше уважали старших; у этих появилось какое-то лицемерие, которого раньше не было. Послушание с улыбкой на виду у взрослых — этого раньше не было. Какое-то тихое презрение — оно выводило из себя и нервировало. Как будто они…
«Скрываются под личиной? Так, что ли?»
Она отогнала от себя подобные мысли и вошла в туалет. Это было маленькое Г-образное помещение. Унитазы выстроились в ряд вдоль длинной стены, раковины — по обе стороны короткой.
Проверяя корзинку для бумажных полотенец, она взглянула на свое отражение в зеркале и вздрогнула, присмотревшись к нему. Ее не волновало то, что она увидела, нисколько. Появилось выражение, которого не было еще два дня назад, — испуганное, настороженное. С внезапным ужасом оно осознала, что расплывчатое отражение бледного, почтительного лица Роберт в ее очках запало ей в душу и засело там, словно гнойник.
Дверь открылась, и она услышала, как вошли две девочки, хихикая над чем-то своим. Уже собравшись выйти из-за угла, она услышала собственное имя. Она повернулась к раковинам и начала вновь проверять корзинки для полотенец.
— А он тогда…
Тихие смешки.
— Она знает, что…
Опять смешки, тихие и липкие, как сильно раскисшее мыло.
— Мисс Сидли…
«Прекратить! Прекратить этот шум!»
Бесшумно крадучись, она могла видеть их тени, расплывчатые и нечеткие в рассеянном свете, который просачивался сквозь матовые стекла.
Ее осенила новая мысль.
«Они знали, что я здесь».
Да. Да, они знали. Маленькие сучки знали.
Она вытрясет из них душу. Будет трясти, пока не застучат зубы и смешки не превратятся в вопли, будет бить их головой о кафельные стены, пока не заставит их сознаться, что он знали.
И тут тени изменились. Казалось, они вытянулись, потекли, словно плавящийся воск, приобретая причудливые сгорбленные формы, и мисс Сидли вынуждена была прислониться спиной к фарфоровому умывальнику; сердце у нее бешено колотилось.
А они все хихикали.
Голоса изменились, они больше не принадлежали девочкам, они стали будто бесполыми, бездушными и очень-очень зловредными. Медленный, набухающий звук, подобно нечистотам, затекал в уши, где она стояла.
Глядя на сгорбленные тени, она вдруг истошно завопила. Вопль разрастался, разбухая у нее в голове до градуса полного безумия. Хихиканье, словно смех демонов, последовало за ней во тьму.
Конечно, она не могла рассказать им правду.
Мисс Сидли поняла это сразу, как только открыла глаза и увидела встревоженные лица мистера Ханнинга и миссис Кроссен. Миссис Кроссен совала ей под нос нюхательную соль из аптечки. Ханнинг обернулся и отправил домой двух маленьких девочек, которые с любопытством рассматривали мисс Сидли.
Они обе улыбнулись с видом «ага, а мы знаем секрет» и вышли.
Очень хорошо, она сохранит их секрет. На какое-то время. Она не даст повода считать, что сошла с ума или что у нее преждевременные признаки старческого маразма. Она будет играть в их игру. Пока не разоблачить их зловредность и не вырвет ее с корнем.
— Наверное, я поскользнулась, — спокойно произнесла она, усаживаясь и не обращая внимания на дьявольскую боль в спине. — В одном месте было мокро.
— Это ужасно, — сказал Ханнинг. — Просто страшно. Как вы…
— Ваша спина не пострадала, Эмили? — прервала его миссис Кроссен. Ханнинг с благодарностью взглянул на нее.
— Нет, — ответила мисс Сидли. — На самом деле падение произвело маленькое ортопедическое чудо. Моей спине уже много лет не было так хорошо.
— Можно вызвать врача, — предложил Ханнинг.
— Не нужно, — холодно улыбнулась она.
— Я вызову такси.
— Не стоит беспокоиться, — произнесла мисс Сидли, направляясь к двери туалета и открывая ее. — Я всегда езжу автобусом.
Ханнинг вздохнул и посмотрел на миссис Кроссен. Миссис Кроссен молча закатила глаза.
На следующий день мисс Сидли оставила Роберта после уроков. Он не сделал ничего, заслуживающего наказания, поэтому она просто прибегла к ложному обвинению. Угрызений совести она не испытывала: он ведь чудовище, а не маленький мальчик. Она обязана заставить его сознаться в этом.
Спина у нее была в плачевном состоянии. Она поняла, что Роберт знает и ожидает, что это ему поможет. Не выйдет! Это еще одно ее маленькое преимущество. Спина у нее болит постоянно уже двенадцать лет, и уже много раз она испытывала подобное — ну, п о ч т и подобное.
Она закрыла дверь, чтобы исключить свидетелей.
Некоторое время она стояла неподвижно, пристально глядя на Роберта. Она ждала, когда он опустил глаза. Не дождалась. Он посмотрел на нее, и вдруг легкая улыбка заиграла в уголках его рта.
— Почему ты улыбаешься, Роберт? — мягко спросила она.
— Не знаю, — ответил Роберт, продолжая улыбаться.
— Скажи мне, пожалуйста. роберт ничего не сказал. И по-прежнему улыбался. Шум от детских игр во дворе доходил словно издалека, глухо. Реальным осталось только гипнотизирующее тиканье стенных часов.
— Нас немало, — вдруг вымолвил Роберт таким тоном, будто сообщал о погоде.
Настала очередь мисс Сидли замолчать.
— Только в этой школе одиннадцать.
«Всюду зло, — подумлала она, пораженная до глубины души. — Страшное, немыслимое зло».
— Маленькие мальчики, которые выдумывают всякие истории, попадают в ад, — четко произнесла она. — Я знаю, что многие родители теперь не сообщают своим… своим п о т о м к а м… об этом обстоятельстве, но уверяю тебя, это в п о л н е достоверный факт, Роберт. Маленькие мальчики, которые выдумывают всякие истории, попадают в ад. Маленькие девочки, кстати, тоже.
Улыбка у Роберта стала еще шире; она сделалась коварной:
— Хотите посмотреть, как я изменяюсь, мисс Сидли? Показать вам интересное представление?
У мисс Сидли закололо в спине.
— Уходи, — сухо сказала она. — И приведи завтра в школу маму или папу. Мы обсудим этот вопрос. — Так. Снова на твердую почву. Она ждала, что это лицо искривится, ожидая слез.
