поставляете немало фонометрических акустических и электронных приборов в Управление обороны. По поручению Управления, официальному и полуофициальному, в ваших лабораториях ведутся кое-какие исследования, в том числе и в области секретного оружия.
Действительно, в исследовательских отделах фирмы велись секретные работы по созданию лазерных и ультразвуковых получателей, предназначенных для массового уничтожения. Подавалось это под соусом «побочной продукции» — эксперименты в области средств связи. Но даже я понимал, что эта «побочная продукция» идет в лаборатории Управления обороны и предназначается для военных целей. «Оружие на всякий случай», как принято у нас говорить.
— Нет, просто невероятно! — взволнованно произнес директор-распорядитель. — У нашей фирмы есть соглашение о техническом сотрудничестве с крупнейшими американскими электрокомпаниями — разработка акустических приборов, радио, электроника и прочее. Я могу допустить, что, если копнуть глубже, обнаружатся связи Асивары с иностранным капиталом. Но Асивара и официальная разведка американского правительства — немыслимо!
— Почему же? — возразил человек в кимоно. — В Америке большой бизнес и правительство — родные братья. Если помните, правительство президента Эйзенхауэра было сформировано почти исключительно из крупных бизнесменов. Эти господа ради сохранения военного и экономического превосходства Америки готовы на все… Взять хотя бы такой пример. Один японский ученый, проводивший эксперименты с клещами, возбудителями тяжелых заболеваний, вдруг получил приглашение работать в Америке. Естественно, обрадовался, думал — его работы получили известность за границей. А дело-то обстояло куда проще: речь шла об использовании клещей в бактериологической войне. Вот так-то.
— Может быть, Асивара и не связан непосредственно с американской военной разведкой, — сказал президент. — Он сообщил кому-то другому, а они информировали ЦРУ.
— Это уже детали. А вообще дело очень серьезное, — человек в кимоно нахмурился. — Если эта загадочная личность действительно способна вызвать феномен звукового вакуума, американские военные круги, разумеется, развили бурную деятельность, чтобы ее заполучить. Но провидение пока на нашей стороне — похищение не удалось.
— Короче говоря, — президент окинул присутствующих проницательным взглядом, — если эта личность умеет проделывать подобные фокусы, она достойна самого серьезного внимания. Не исключено, что мы видели еще не все фокусы.
— Конечно, не все, — сказал я. — Этот… это существо… в определенном смысле даже опасно.
— Опасно? — человек в кимоно уставился на меня. — В каком же это смысле?
— Я сам как следует не разберусь. Но, как мне кажется, это существо…
Вдруг дверь с треском распахнулась, и что-то ввалилось в комнату.
— О-о, господа хорошие! — сказал Гоэмон веселым скрипучим голосом и приподнял котелок. — Обрадован, польщен, счастлив до слез, что вся высокочтимая и столь высокая шарашкина контора в сборе! Какие у вас приятные, ласковые, хорошенькие хари! Оформили аудиенцию у его величества?
— Здравствуйте, господин Гоэмон! — с невозмутимым достоинством произнес человек в кимоно. — Прошу вас, садитесь, пожалуйста. И вы тоже, девушка…
— Вы и есть этот самый президент? — Гоэмон скосил на него свои и без того косые глаза.
— Нет. Разрешите представить вам президента электрокомпании «Универсал». А я самый обыкновенный человек, можете называть меня просто Дайдзо Тамура.
Я ахнул про себя. Вот он кто, оказывается! Дайдзо Тамура, человек, который не занимает никаких официальных постов, но из-за кулис заправляет всей политикой и экономикой страны. Одна из самых загадочных личностей современной Японии!
На свете много загадочных личностей и закулисных фигур, но таких непонятных и скользких, как Тамура, раз-два — и обчелся. Его называли «левый, устремленный вправо». Подобно маятнику, он никогда не застывал на какой-либо определенной точке. Проведя встречу с лидером левой оппозиции в атмосфере полного взаимопонимания, он тут же выступал с крайне правым заявлением; ратуя за сохранение и укрепление мира, вел себя как самый ярый милитарист… В финансовых кругах он был своим человеком. Он пользовался огромным влиянием в самых различных слоях общества. Короче говоря, Дайдзо Тамура был очень крупной, очень обтекаемой и увертливой акулой. С президентом нашей фирмы его связывали давнишние отношения: когда-то оба они подвизались в органах спецслужбы в качестве так называемых «материковых бродяг», а проще говоря, агентов, имевших провокационное задание разжигать экстремистские настроения в отношении Китая.
— Как быть с этими? — Гоэмон кивнул на валявшихся на полу двух мужчин. — Привести в чувство или оставить спать, почивать, дрыхнуть на тысячу лет?
— Пока что мы их уберем, — Тамура нажал кнопку звонка.
Словно по мановению волшебной палочки из-за портьер в глубине комнаты появились два дюжих парня в черных костюмах и, следуя молчаливому приказу Тамуры, выволокли бесчувственные тела.
Теперь я понял, кому принадлежит этот дом.
— Господин Гоэмон… — Дайдзо Тамура неторопливо и даже величаво откинулся на спинку кресла. Коротко остриженные с проседью волосы, узкие, настороженные, остро поблескивающие глаза, толстый нос, мясистые губы, волевой подбородок… Да, он производил впечатление сильной личности. По сравнению с его внушительной, так и излучавшей собственное достоинство фигурой наш президент выглядел мелкой козявкой. — Я собираюсь обратиться к вам с деловым предложением.
— Вот и отлично, расчудесно, прелестно, потрясно! Я только об этом и мечтаю, — Гоэмон, развалясь в кресле, болтал короткими ногами, которые не доставали до полу. — Если я соглашусь, ты, парень, устроить мне свиданьице с его японским величеством, солнцеликим императором.
— Пока трудно сказать что-либо определенное по этому поводу, — ответил Тамура. — Во всяком случае, по-видимому, я единственный, кто может попытаться представить вас верховному владыке. Однако я хотел бы предупредить вас… Кстати, позвольте узнать, какие цели вы преследуете, добиваясь аудиенции у его величества?
— Хочу автограф! Пусть японское величество возьмет клочок бумажки и начертит, напишет, накарябает свое дорогое имечко, — безмятежно произнес Гоэмон. — Здорово, а? Таким автографом перед каждым можно похвалиться.
— Его величество не изволит даровать автографы, — строго сказал Тамура. — А если даже и выпадет такое неслыханное счастье, автограф его величества нельзя показывать каждому встречному и распространяться о нем. Предупреждаю вас, господин Гоэмон, к подобной святыне надо относиться очень бережно. В противном случае я буду вынужден — к величайшему моему сожалению! — вас зарубить.
— И-их, страсти-то какие! Больно ты страшный, господин разбойник с большой дороги! Небось, все малые дети тебя боятся! — Гоэмон завертел глазищами в разные стороны. — По если ваша милость, высокочтимый господин, желает, жаждет получить в подарок мою голову, подарю, мне не жалко! А две хошь? А три? Могу и десяток, свеженьких, тепленьких.
Дайдзо Тамура и ухом не новел.
— Я приложу все силы для того, чтобы помочь вам получить высочайшую аудиенцию, — сказал он. — А за это — услуга за услугу, господин Гоэмон! — попрошу вас поделиться со мной лично всеми вашими знаниями и не совсем обычными способностями.
— Это ладно, чего уж проще! — неожиданно легко согласился Гоэмон.
— Скажите… вот недавно вы уничтожили звук… А еще что-нибудь вы можете? — как бы между прочим спросил Дайдзо Тамура.
— Могу, могу! Всякое там разное… Штучки-дрючки, фокусы-мокусы, хе-хе-хе!.. Знаю вещи поинтереснее, чем ваша детская игрушка, то бишь наука.
Чувствовалось, как напряжение у всех постепенно спадает.
И вдруг Кисако, все это время неподвижно стоявшая рядом со мной, начала оседать.
Я поспешно подхватил ее:
— Что с тобой? Тебе плохо?
Слегка приоткрыв глаза, она слабым голосом произнесла:
— Представляешь, как мы сюда попали?.. По… по… воздуху…
И потеряла сознание.
Водоворот
Говорят, две с половиной тысячи лет назад спартанский царь содрогнулся, бросив взгляд на привезенное из Сицилии новое страшное оружие, и воскликнул:
— О-о, Геракл! Пришел конец храбрости человеческой!..
Этим новым страшным оружием была катапульта.
Изобретатель динамита Альфред Нобель испытывал ужасные душевные муки, опасаясь, как бы человечество не погибло, если кому-нибудь придет в голову применить на войне созданное им взрывчатое вещество. Составляя завещание, он распорядился, чтобы все его огромное состояние было использовано для награждения людей, сделавших вклад в дело прогресса цивилизации и сохранения мира во всем мире. Так было положено начало Нобелевским премиям.
Когда в 1945 году в пустыне Аламогордо была взорвана первая атомная бомба хиросимского типа, мощностью равная всего лишь нескольким килотоннам тринитротолуола, известный ученый Роберт Оппенгеймер, принимавший участие в создании этой бомбы, говорят, пережил тяжелое потрясение: он опасался за будущее человечества, считая, что люди получили оружие для своего уничтожения.
Может быть, эти трое и им подобные были отчаянными трусами?
Нет, не думаю.
Просто такие люди наделены большим здравым смыслом, большей гуманностью, чем окружающие. Они понимают связь вещей. С присущей им проницательностью и широтой они могут увидеть явление в целом. Увидеть и содрогнуться. Почувствовать, какой непоправимой бедой грозит человечеству «дьявольское изобретение».
Я бы их назвал не трусливыми, а мудрыми и дальновидными.
Но есть и другой вид человеческих особей. Это так называемые способные и смелые. Когда эксперимент в Аламогордо был удачно завершен — бомба
