может быть, даже миллиардов людей, предоставив в их распоряжение свободу контактов и технологию, на которой она основана. По его мнению, быстрый доступ к информации был весьма мощным оружием.
Он вернулся из Вьетнама твердо уверенный в том, что обязан посвятить жизнь борьбе с тоталитарными и диктаторскими режимами, причем убедился на собственном опыте, что ни одно такое правительство не в силах выдержать противостояния со свободой человеческих контактов.
Для достижения такой цели, однако, ему нужна была поддержка правительств десятков ключевых стран. Ему было необходимо, чтобы эти правительства выделили радиочастоты для его корпорации, чтобы они обеспечили ему доступ к своим космическим программам, что позволит использовать десятки низкоорбитальных спутников и что не по силам НАСА; и ему требовались хорошие отношения с этими правительствами, дабы получить возможность строить на территории этих стран приемные станции по всему миру, соединить их со своей спутниковой сетью и подавать полученные сигналы в существующие наземные каналы связи.
Требовалась ему и помощь Дана Паркера. Снова, уже в который раз, начиная с 1997 года Дан вел его через законодательный лабиринт, сопровождающий эволюцию портативных спутниковых телефонов. Последнее время он следил за событиями, которые могли повлиять на планы Гордиана ввести в строй свою наземную станцию в России к концу года.
Сейчас, сидя с Даном в ресторане «Вашингтонская пальма» на Девятнадцатой улице, Гордиан сделал глоток пива и обвел взглядом рисунки на политические и спортивные темы, украшающие стены зала. Дан помешивал свое мартини, чтобы в нем растворились кубики льда, и нетерпеливо ждал, когда принесут первое блюдо.
Гордиан знал, что Паркер всегда с нетерпением ждет начала еды.
Они сидели за столом, который им обычно выделяли в ресторане, под забавной карикатурой на Тайгера Вудза[4]. Десять лет назад, когда они впервые начали раз в месяц встречаться здесь за ланчем, рисунок на стене изображал О.Д.Симпсона[5]. Затем его сняли и заменили карикатурой на Марва Альберта[6]. В свою очередь скоро сняли и Марва, и теперь на стене красовался Тайгер Вудз.
— Тайгер, — задумчиво произнес Гордиан, размышляя вслух. — Настоящая американская легенда.
— Будем надеяться, что он останется здесь надолго, — отозвался Паркер.
— Если Тайгер уйдет, кого повесят на его место?
— Может, рисунок Секретариата[7], — покачал головой Дан.
— Может быть, — согласился Гордиан. Они продолжали ждать. Посетителями, сидевшими за соседними столиками, были главным образом политики, репортеры и лоббисты, а также несколько туристов, которые пришли сюда в надежде увидеть какую-нибудь знаменитость. Пока Гордиан не заметил, чтобы кто-нибудь смотрел в их сторону. Он лениво подумал, что сегодня, быть может, у него неудачная прическа.
— Расскажи мне, — попросил он Дана, — о последних изоляционистских выпадах Делакруа.
Дан с завистью посмотрел на соседний столик, где ели сандвичи с соленым мясом.
— Хочу есть, — буркнул он.
— Знаю, — улыбнулся Гордиан. — Я хотел отвлечь твое внимание от пищи. Дан пожал плечами.
— Коллеги из Сената рассказывали, что он поднимал те самые вопросы, которые так интересуют тебя. Говорил о затратах на продовольственную помощь России, напоминал — между прочим, вполне справедливо — о том, что расходы по поддержанию мира в Боснии оказались впятеро больше, чем предполагалось вначале.
Не забыл упомянуть, что русский парламент и банковская система находятся под контролем организованной преступности, а это означает, что определенный процент всех займов, которые мы выделяем России, попадет в карманы коррумпированных чиновников.
Гордиан сделал еще глоток пива.
— Что еще?
— Делакруа утверждает, что предложение президента — не что иное, как политика умиротворения, попытка выиграть уступки во время следующего этапа переговоров по ограничению стратегических вооружений и запрещения испытаний ядерного оружия с помощью леденцов вместо того, чтобы добиться успеха твердостью и отказом идти на уступки.
Гордиан заметил, что к ним направляется официант с подносом на высоко поднятой руке.
— Похоже, наши филе прибыли, — заметил он.
— Слава Богу, — отозвался Дан и развернул салфетку. — Сколько нам пришлось ждать? Гордиан посмотрел на часы.
— Ты не поверишь — целых десять минут! Они молчали, пока официант не расставил перед ними тарелки и не ушел.
Дан взялся за вилку с ножом и энергично атаковал свой бифштекс. Хор-рош-шо, — проворчал он, подражая Борису Карлоффу в фильме «Невеста Франкенштейна».
Гордиан принялся за свой ланч, давая Дану возможность отдышаться, прежде чем возобновить разговор.
— Ты рассказал мне о возражениях Делакруа против предложения президента, публично высказанных сенатором, — проговорил он наконец. -А как относительно скрытых, оппортунистических мотивов?
Дан посмотрел на своего друга, дожевывая кусок мяса.
— Приятно слышать, какого низкого мнения ты о народных избранниках.
— За исключением присутствующих, разумеется, — улыбнулся Гордиан.
— Помнишь, как несколько лет назад Делакруа возглавил инициативу, направленную на снижение социальных дотаций? — спросил Дан.
— Разве такое забудешь? — ухмыльнулся Гордиан. — Помнится, он выставил рядом с трибуной чучело огромной свиньи, не так ли?
— Вообще-то подобное повторилось и на одной из недавних сессий. Только на этот раз это была громадная банка со сладостями. — Дан продолжал трудиться над своим бифштексом, энергично работая ножом и вилкой. — А для иллюстрации дебатов по сокращению расходов он использовал огромные механические челюсти.
— По крайней мере, он постоянно мыслит крупными категориями.
— Дело в том, — усмехнулся Дан, — что все помнят его выходки, хотя их считают грубыми и непристойными даже консерваторы. А теперь он боится, что исчезнет с первых страниц газет и с экранов телевизоров, если ничего не скажет по поводу того, что миллионы долларов финансовой помощи и тонны продовольствия уходят к иностранцам... к тому же русским.
Гордиан покачал головой.
— Эти два вопроса никак не связаны между собой. Даже если не принимать во внимание критическую ситуацию с продовольствием в России...
— В чем некоторые сомневаются...
— Все равно это является вопросом стратегической важности для нашей страны.
Дан осушил свой бокал мартини и дал знак, чтобы ему принесли второй.
— Послушай, я вовсе не собираюсь защищать этого бультерьера из Луизианы, однако вообрази себе, что скажут политические противники Делакруа, если он поддержит программу финансовой и продовольственной помощи. Те самые люди, которые выступают за эту программу, обвинят его в лицемерии и напомнят общественности, что это тот самый сенатор, который собирался отнять бесплатные школьные ланчи у американских детей.
Гордиан снова замолчал, глядя в свою тарелку.
С того самого дня, когда Эшли дала указания его личному повару исключить из рациона своего мужа мясо — он не мог припомнить, потому ли, что оно содержит слишком много жиров или канцерогенов, а
