может, антибиотиков или стероидов, его ежемесячные ланчи в «Пальме» стали чем-то вроде протеста, попытки уйти из-под строгого контроля жены и питаться чем-то иным, кроме зелени, салатов, даров моря и куриных грудок. Чтобы увеличить запретное удовольствие и испытать вкус мяса со всей его полнотой холестерина, Гордиан перешел от среднепрожаренных бифштексов с кровью к почти непрожаренным, едва ли не сырым.
Раз в месяц он сбрасывал с себя цепи диеты и превращался в хищника, в волка, вонзающего свои клыки в окровавленное мясо после успешной охоты.
Сегодня, однако, у него пропал аппетит. Его бифштекс выглядел таким неприкаянным, что Гордиану захотелось извиниться перед ним.
— Два парня из моей русской группы недавно побывали в Калининграде, сказал он. — Помнишь Вайнза Скалла? Я познакомил тебя с ним не так давно.
Паркер кивнул.
— Специалист по планированию операций, — сказал он. — Эксперт. Превосходно разбирается в своем деле. Правда, он показался мне каким-то мрачным.
— Я плачу ему деньги не за красивые глаза. Никто лучше Вайнза не умеет предвидеть крупные неприятности, а он уехал из Калининграда, убежденный, что не позже чем через месяц в России начнутся голодные бунты. — Гордиан сделал паузу и показал официанту на свою пустую пивную кружку. — Двадцать лет назад, работая в канадской инвестиционной компании в Иране, Скалл почувствовал надвигающуюся опасность и посоветовал своему директору вывезти персонал из страны.
Руководство компании пришло к выводу, что его оценка политической ситуации в Иране неоправданно мрачная. Через шесть дней к власти пришел аятолла, и персонал американского посольства превратился в заложников. Скалл остался в стране, и ему удалось вывезти нескольких американских сотрудников компании.
После того, как опасность для них миновала, он уволился, и я тут же нанял его.
— Почему на этот раз он так уверен в близости катастрофы?
— Утверждает, что многое указывает на это. Я могу послать тебе факсом его доклад, если хочешь. Он исходит из того, что Калининград меньше зависит от снабжения из России, чем другие города, потому что через него, как через свободную экономическую зону, проходит множество импортных товаров. И все- таки его магазины пусты. Если голодают люди в этом городе, то в других местах, таких как Санкт-Петербург или даже столица России, положение еще хуже, -Перед Гордианом появилась полная кружка пива и он сделал глоток. — Я знаю, что это походит на анекдот, но Вайнз даже ввязался в драку с местными панками, которые пытались отнять у старушки сумку с продуктами. И это когда получаса не прошло, как он приехал в город.
— Если таково положение в Калининграде, то положение во всей Федерации еще хуже, — повторил Паркер. — Ты это хочешь мне сказать?
— Что-то вроде этого, да.
Дан вздохнул.
— Может быть, из-за драки с местными панками его хрустальный шар дал сбой, А может, Скалл просто ошибается. Это случается даже с лучшими экспертами.
— Ты считаешь, что Старинов приехал в Вашингтон с просьбой об экономической помощи без всякой на то необходимости, просто так? Ты действительно так думаешь?
— По мнению Делакруа, Старинов преувеличивает серьезность ситуации. Он полагает, что ему нужна такая помощь, чтобы отвлечь внимание от этого Педаченко. Американская помощь придаст ему вид настоящего государственного деятеля, равного западным политикам.
Гордиан бросил на приятеля жесткий взгляд. — Сейчас я говорю не с Делакруа, — процедил он. — Дан, в данный момент у меня в западной России больше сотни служащих моей компании. И еще восемьдесят-девяносто рабочих, нанятых по контракту для строительства наземного терминала. Давай на минуту забудем о моих капиталовложениях, да и о более широких государственных интересах. Мои служащие в уязвимом положении, и я должен позаботиться об их безопасности. Если соглашение об экономической помощи не пройдет через Конгресс, я отзову их из России. Так вот, скажи мне, каково твое мнение о вероятности экономической помощи.
Дан молча вращал стакан мартини между ладонями, оставляя едва заметные отпечатки пальцев на его заиндевевшей поверхности. Наконец он поднес стакан к губам и выпил.
— Президенту, надо думать, удастся договориться об утверждении соглашения, отправить в Россию по крайней мере часть помощи, — ответил он. — Если повезет, этого окажется достаточно.
— Ты что-то слишком часто употребляешь слово «если», — заметил Гордиан.
Дан посмотрел на него и пожал плечами.
— Самый важный урок, который я получил в свой первый год пребывания в Конгрессе, заключался в том, чтобы не питать слишком больших иллюзий. Это одна из причин, почему я остаюсь там так долго.
— Значит, ты советуешь мне терпеливо ждать, надеясь на лучшее?
— Да.
Гордиан откинулся на спинку кресла и задумался.
Дан с завистью посмотрел на его тарелку.
— Ты собираешься доедать свой бифштекс? — спросил он.
Гордиан отрицательно покачал головой.
— Тогда передвинь его ко мне.
Глава 9
Григорий Садов стоял в тени, глядя на языки пламени. За последние четыре дня он со своей группой поджег семь разных складов и, к тому же, не потерял ни одного человека, за исключением Андрея. Это хорошо. Хуже то, что всего этого оказалось недостаточно.
Впрочем, так бывает всегда.
Григорий прижал левой рукой бинт к ране на боку. Он так и не понял, попало ли в него что-то от пылающего бурта в последнем складе, который он поджег, или один из охранников удачно выстрелил, и пуля оцарапала ему бок.
Это, однако, не имело значения. Рана болела, но была неглубокой, и не стоило обращать на нее внимание.
Нет, его беспокоила не рана. Причиной беспокойства было послание, полученное им сегодня утром. Короткое и четкое, оно гласило: пожары на складах — хорошо, но необходимо сделать что-то еще, а потому подготовь свою группу к нападению на американские предприятия в этом районе.
Вот и все. Никакой информации о том, какие американские предприятия станут целью очередной диверсии или когда это произойдет. Садов знал что ему обо всем сообщат, когда люди, на которых он работал, решат, что пришло время посвятить его в подробности операции. Это его устраивало. Они знали методы его работы и понимали, что он начнет операцию только после того, как группа подготовится к ней.
Стоя в тени возле горящего склада и прижимая рукой рану, Садов смотрел на сцену собственных разрушений и улыбался.
Элейн Стайнер закрыла ящик с инструментами, стоявший на полу у ее ног, стряхнула пыль с рук и медленно выпрямилась, морщась от боли — пришлось слишком долго стоять на коленях. Локон седеющих волос выбился из-под платка, который она повязывала во время работы, и она машинально заправила его на место. Артур, ее муж, который работал рядом, закрыл дверцу панели обслуживания и покачал головой, стараясь избавиться от напряжения в шее.
