Темнело. Беглов дал команду переждать ночь на одной из удобных гор, а утром, разобравшись кто там находится, встретиться с ними или навести туда авиацию и артиллерию.
Ночь прошла в тревожном ожидании. Заняв круговую оборону, разведчики ждали дальнейшего развития событий. Связь была хорошая, причём не только по космической станции, но и по коротковолновому «Северку». Через Ханкалу установили, что там находятся боевики. Утром решено было нанести по их позициям удар авиации. Но духи были учёные и ночью позиции оставили, поэтому авианалёт не потребовался. Разведчиков это устраивало, поскольку позволяло без помех дойти до Асланбек- Шерипово. К обеду отряд добрался до места, откуда отлично просматривалось это село. В лесу на склоне горы, с которой хорошо было видно объект налёта, организовали базу и два наблюдательных пункта.
Со стороны Шатоя доносились отзвуки боя. Что именно там происходило, видно не было. Но по ущелью потянулись колонны отходящих боевиков. Их безжалостно громила наша авиация. Звено вертолётов Ми-24 сменяли штурмовики. Так продолжалось до тех пор, пока дорога в ущелье не стала закрыта густым дымом и пылью от разрывов снарядов.
Вскоре от наблюдательных пунктов стала поступать информация о происходящем в селе и на объекте налёта. В селе жизнь то замирала, то оживала тревожной суетой. Везде бегали вооружённые люди. К зданию школы подъезжали автомобили и грузили в спешном порядке какое-то имущество. Беглов с Кисилициным решили посмотреть на это лично, выйдя на один из наблюдательных пунктов.
– Похоже, наш штаб съезжать собрался, – заметил Беглов.
– Вижу, – ответил Кислицин.
– Да и многовато их что-то там...
Вообще, на местности всё выглядело совсем не так, как это описывали разработчики. Здание находилось в самом центре села, с восточной стороны (стороны склона, на котором находился отряд), разведчиков и здание разделяла река с глубоким каньоном, с севера был большой открытый пустырь, а с юга и запада вплотную прилегали жилые дома. Кроме того, возле самого здания школы по периметру были отрыты окопы, а рядом находилась заброшенная ферма.
– Что будем делать? – спросил у Кислицина Беглов.
– Нужно проводить налёт! – ответил тот.
– Нам судьба даёт такой шанс, который нельзя упускать, надо рисковать. Бойцы настроены решительно. Контрактники говорят, что возможность взять самого Дудаева надо использовать, иначе им будет стыдно в батальон возвращаться.
– Ладно, рассказывай, как собираешься действовать, – согласился с доводами Кислицина Беглов.
– Целесообразно перейти реку севернее, затем вдоль неё дойти до пустыря и производить налет прямо через пустырь, зайдя с северо-востока, две подгруппы нападения расположив вдоль заброшенных ферм. Под прикрытием их огня подгруппы захвата и уничтожения броском преодолеют пустырь и проникнут в здание. Если получится бесшумно, то и далее постараемся действовать тихо, пользуясь только бесшумным оружием, а если не получится, то задействуем всю огневую мощь, включая гранатомёты, огнемёты и ручные гранаты. Отход осуществим тем же путём. Ваши две группы обеспечения поддержат нас огнём. По необходимости вызовем налёт авиации и артиллерии.
– Согласен! – дал добро командир.
– Начинай готовиться.
Последние приготовления затянулись до темноты. Все максимально разгрузились. Тяжёлые десантные ранцы было решено оставить в тайнике, замаскировав и заминировав от нежданных гостей. С собой брали только самое необходимое. По девять магазинов на автомат, четыре гранаты, по одной реактивной гранате РПГ-26 или огнемёту РПО-А («Шмель»). На бесшумное оружие по два магазина – больше не понадобится. Сухой паёк на один приём пищи и воду. Радиостанции – на каждую тройку.
Ночной налёт
С наступлением темноты начали выдвижение на исходные позиции. Ночью ходить по горам тяжело. Если они покрыты лесом, ещё труднее. Но это становится на грань невозможного, когда задача усложняется боевой экипировкой и ожиданием в любую секунду встречи с противником. В ночной бинокль ничего не видно. Оступиться и упасть нельзя – не дай Бог кому-нибудь сломать или вывихнуть ногу. Срыв операции неизбежен. Головной и тыловой дозоры постоянно терялись, поэтому Кислицин дал команду идти всем вместе на расстоянии вытянутой руки. На спуск и выход к горке возле самого села ушло вместо запланированных двух все четыре часа. Дальше Кислицин с двумя группами должен был идти один. Беглов с группами обеспечения оставался на этой высотке прикрывать его действия. Командиры обнялись, пожелали друг другу удачи.
– Время два часа ночи. Головной дозор, вперёд!
Трое контрактников в зелёной горной форме растворились в призрачно-жёлтом свете луны. За ними пошли все остальные, включая и тыловой дозор. Идти было легче, чем по горам, но опаснее. Некоторые участки пути преодолевали перебежками, а некоторые ползком. Все понимали, что входят в село, занятое боевиками, и от того, обнаружат их или нет, зависит не только успех операции, но и собственная жизнь. Чтобы войти в село, необходимо было спуститься в каньон и перейти реку вброд, благо неглубокая, и опять подняться почти по отвесной стене каньона. На это ушло почти два часа. Шум быстрой горной реки позволил спокойно дойти до заброшенной фермы. Время уже было около пяти утра. Вот она школа. Тихо. Охраны снаружи не обнаружено. Только наглотавшимся сиднокарба бойцам мерещилось по 10 -15 человек охраны даже на крыше. Но командиры сиднокарб не употребляли и отлично видели, что по периметру пусто. Слабый свет в дальнем крыле говорил о том, что там кто-то есть. Но кто и сколько?
– Подгруппам захвата и уничтожения приготовиться к скрытому проникновению в здание, – раздался в наушниках радиостанций голос Кислицина.
Впереди был самый опасный участок – пустырь. Преодолеть его помогла случайность, на пустырь резко, как это бывает в горных долинах, опустился густой туман, который позволил дойти подгруппам до стен школы незамеченными.
Со стороны Шатоя всю ночь доносилась канонада, а под утро стал слышен отдалённый гул моторов. Это дошла до Шатоя сводная колона десантников, а еще через некоторое время, как раз когда разведчики были под стенами школы, в наушниках радиостанций раздался голос подполковника Сидорова.
– «Спец», я – «Броня», как слышишь меня? Прием.
Беглов ему ответил:
– Слышу тебя хорошо». Донец» работает.
– Я рад что вы на подходе, – отозвался Кислицин. – Теперь я спокоен за эвакуацию.
– Внимание, даю отсчёт! Десять, девять, восемь... – вновь раздался в наушниках напряженный голос Кислицина.
–... Ноль! – как только прозвучало это слово, разведчики ворвались внутрь здания и приступили к зачистке комнат. В наушниках слышались взволнованные доклады:
– Пусто!
– Пусто!
– Пусто!
Вдруг прерывистый от нервного напряжения и учащённого дыхания голос сообщил:
– Здесь, в дальнем крыле, два человека, сопротивления оказать не успели, мы их разоружили! – это докладывала первая тройка.
– Хорошо! Находитесь на месте, иду к вам, – уже спокойно отозвался Кислицин. – Остальным осмотреть второй этаж!
Больше в здании людей не оказалось. Кратко допросив пленных, командир понял, что они опоздали. Все, кто здесь находился, уехали, как только десантники начали штурм Шатоя. Двое местных жителей из отряда самообороны оставлены были не столько для охраны штаба, сколько для поддержания
