сложенный воскресный номер «Лос-Анджелес тайме», лежавший поверх других газет. Обычно Фредди первым добирался до прессы и даже требовал, чтобы никто не трогал газеты, пока он не прочтет их, но сегодня Диана чувствовала, что она просто обязана измять и перепутать их до того, как ее благоверный вернется домой.
Статья на второй странице «Тайме» сразу же привлекла ее внимание.
«ЭРИЭЛ УСТУПАЕТ СВОЕ КРЕСЛО МАКСУ!»— «МАКС СТИЛ ПОКИДАЕТ МАА, ЧТОБЫ ВОЗГЛАВИТЬ СТУДИЮ» ОРФЕЙ «
« ЧТО СКАЖЕТ ФРЕДДИ?..»
Прочтя эти броские заголовки, Диана невольно опустилась на стул. Как это могло так быстро оказаться в газетах? Должно быть, кто-то подготовил утечку информации заранее, задолго до того, как Фредди и Макс столкнулись лбами.
Диана быстро прочла статью, потом бросилась к телефону.
Макс взял трубку уже на втором звонке.
— Да? — Его голос звучал неприветливо и резко, но Диану это не смутило. Должно быть, он уже видел газеты, подумала она.
— Макс, это Диана. Не могли бы мы встретиться?
— Зачем? — осведомился он подозрительно.
— Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
— Это насчет Фредди?
— Он не должен знать о том, что я с тобой виделась.
— Хорошо, Ди, как скажешь.
— Тогда в половине десятого в» Четырех ветрах «. В обеденном зале.
— Я приеду, — коротко сказал Макс.
— Хорошо, — сказала Диана, с облегчением вздыхая. Она знала, что Макс ее не подведет.
Глава 21
Было шесть часов утра; когда Эдди Стоунера довольно бесцеремонно разбудили два дюжих полицейских. Ворвавшись в его квартиру, они объявили потрясенному Эдди, что он арестован.
Эдди страдал с жестокого похмелья — а вернее, еще не совсем протрезвел после вчерашнего, — поэтому только осовело хлопал глазами.
— В чем, черт возьми, дело, объяснят мне наконец? — промямлил он, когда копы приказали ему вылезать из постели.
— Дело в том, приятель, что ты не оплатил ни одной квитанции за не правильную парковку, — объяснил коп номер один. — За тобой их числится ровно тридцать четыре штуки. Так что вылезай, и пошли.
— Квитанции за парковку? Бред какой-то! — воскликнул Эдди, отбрасывая одеяло. Он спал, раздевшись догола, но ему было все равно. Напротив, ему даже хотелось, чтобы эти разжиревшие свиньи полюбовались на его инструмент, какой им не отрастить и за тысячу лет.
— — За не правильную парковку, — уточнил коп номер два, приготовившийся зачитать Эдди его права.
— Да вы просто охренели, парни, — проворчал Эдди, пытаясь натянуть штаны. — Вам что, делать больше нечего?
— Откуда у тебя эта царапина на груди? — спросил первый коп, на минуту оторвавшись от блокнота, в котором он что-то черкал.
— К штрафам за не правильную парковку это не относится, — огрызнулся Эдди, проводя пятерней по своим грязным светлым волосам. — У меня есть еще одна, такая — прямо на заднице. Не хочешь взглянуть? У моей подружки дьявольски длинные ногти.
— Одевайся, — приказал второй коп. Эдди пожал плечами и, натянув майку, нашарил под креслом стоптанные кроссовки.
— Будь я проклят! — пробормотал он. — Арестован за не правильную парковку… Кто бы мог подумать!
Глава 22
По дороге к дому Салли Мэдисон вставила в автомобильный магнитофон пленку с записью интервью. Снова слышать этот голос, узнавать характерные интонации и присущие Салли обороты речи было больно и грустно, но Мэдисон не выключала запись. Особенно интересным ей показался кусочек, где Салли рассказывала про Эдди Стоунера — своего первого мужа.
« Вообще-то он был неплохим парнем, — сказала тогда Салли. — Просто он рано во всем разочаровался. Его мамочка подмяла Эдди под себя, как… как танк. Она никогда не оставляла его одного, не позволяла принимать самостоятельных решений и вдобавок воспитала в нем во-от такущий комплекс вины за то, что отец оставил их, когда Эдди было двенадцать. Вот почему он постоянно чувствовал себя вроде как ответственным перед ней… А ей, по-моему, просто нравилось говорить ему, что он — ничтожество, негодяй и что у него все равно ничего не выйдет. И я думаю, что подсознательно Эдди хотелось показать матери, что она совершенно права. Меня его мамочка просто ненавидела — она прямо в лицо говорила мне, что я дрянь, грязь, шлюха подзаборная… Да, теперь, наверное, я могу признаться, что несколько раз Эдди здорово меня избил, но это была не его вина, и потом… после этого он всегда был такой внимательный, такой нежный, такой любящий. И все-таки мне пришлось бросить его, потому что иначе он бы и меня утянул за собой «.
« Если я не ошибаюсь, — услышала Мэдисон свой собственный голос, — когда мы летели в самолете, ты говорила, что он шизанутый подонок и что он подал на тебя в суд, требуя, чтобы ты выплачивала ему алименты. Кроме того, ты упоминала, что Эдди по-прежнему надеется когда-нибудь вернуться к тебе «.
« Ух ты! — снова раздался голос Салли. — Ну у тебя и память!»
« Так как же обстоит дело в действительности? — продолжала настаивать Мэдисон. — Был ли Эдди Стоунер чудесным, милым человеком или негодяем, избивающим жену?»
« И то и другое, — промолвила Салли, и Мэдисон услышала ее вздох, на который не обратила внимания при разговоре. — Должно быть, вначале я его все-таки любила…»
На этом месте Мэдисон выключила магнитофон. Она искренне жалела, что не расспросила Салли о ее первом муже поподробней.
А теперь было уже слишком поздно.
— Спасибо, что приехали, мисс Кастелли, — сказал детектив Такки, встретив Мэдисон у дверей дома Салли.
Он оказался высоким, крепко сбитым мужчиной с густыми темно-русыми волосами и выцветшими голубыми глазами.» Пожалуй, его даже можно назвать привлекательным «, — решила Мэдисон, но, едва оказавшись в доме, она сразу подумала о другом. Входить в знакомый вестибюль и не видеть здесь Салли было странно, и она машинально подняла голову, чтобы посмотреть на гигантский портрет над лестницей. На нем Салли по-прежнему улыбалась, и Мэдисон стало немного легче на душе.
— Я чувствовала, что должна приехать, — пробормотала она. — И не просто потому, что мне нужно было исполнить свой гражданский долг. Салли мне нравилась. Я собрала кое-какие материалы для большой статьи о ней, но… В общем, я решила, что, прежде чем я уеду обратно в Нью-Йорк, мне следует показать их вам. Быть может, хоть так, я смогу чем-то помочь расследованию…
— Вы поступили совершенно правильно, мисс Кастелли.
