смущался.
— У этих бывших королей нет чувства юмора.
— Естественно. Я слышала, он запретил прессе печатать о том, что Виндзоры были на моем шоу. Ну, запрет не распространяется на моего агента в Штатах.
— Конечно, — щелкнул языком я. — Бедные королевские душки... изгнанные на эту тропическую Эльбу.
Она игриво подняла выщипанные брови:
— Ну знаешь, герцога всегда подозревали в том, что он — пронацист. Черчиллю пришлось выслать его из Европы, чтобы Гитлер не захватил его в плен и не восстановил на троне марионеточного Эдуарда Восьмого!
— И что бы я делал без королевы варьете, посвятившей меня в высокую политику?
Она стукнула меня по руке, но улыбалась.
— Какой ты мерзкий.
— Это как раз то, что тебе во мне нравится.
— Правда. Но, должна сказать, я просто восхищаюсь Уоллис...
— Восхищаешься ей? Да все говорят, что она — просто сварливая тетка, которая держит под каблуком своего мужа.
— Но это смешно! Ты просто запуган феминистками, Геллер.
— Ну извини, — робко произнес я.
Она довольно улыбнулась.
— Пойми, герцог и герцогиня уже успели сделать столько хорошего за короткое время, что они здесь. Особенно им благодарно черное население...
— Ну, начинается...
— Будь милым. Разве ты не знаешь, что герцог построил здесь ферму для негров? А герцогиня работает в местной больнице Красного креста наравне с негритянками. Местные белые дамы до такого, естественно, не опускаются.
— Она что, и вправду пачкает свои белые ручки?
— Да, представь. Лично я считаю, они славная пара.
— Ага, ты и каждая девчонка-подросток в США. Какая стойкая любовь, какие трагические влюбленные! — я засмеялся. — Не могу поверить, что ты клюнула на эту монархическую чушь, — ты, всегда гордившаяся своими левыми взглядами.
— Геллер, как ты циничен в...
— Осторожно!
— ...в наши трудные времена.
— Спасибо. Вообще-то, я всегда был циничным.
— Ты просто так думаешь. Вот почему мне нужно было выйти за тебя: ты — мое самое большое, самое романтическое увлечение.
— Ну конечно.
— Да, ты сказал, что делаешь здесь какую-то работу. А на кого?
— На сэра Гарри Оукса.
Зеленые глаза вспыхнули, ресницы быстро затрепетали.
— Серьезно? Вот это мужчина! Жаль ты не видел его на моем бенефисе: он ел орехи и ругался как матрос. Но мне удалось поговорить с ним тогда. Ну, как он поживает?
— Он убит, — ответил я.
Глаза Элен все еще были большими, как блюдца, когда кто-то похлопал меня по плечу, и я обернулся. На меня смотрела новая пара величественных багамских полицейских.
— Вам придется вернуться в «Вестбурн», сэр, — сказал тот, кто хлопал меня по плечу.
И я вернулся туда в их компании.
Меня провели в биллиардную комнату. Здесь было совершенно темно, если не считать тусклого света маленькой лампы на деревянном карточном столике. Эффект был мрачный, как эпизоды с молнией в старых гангстерских фильмах «Уорнер Бразерс». Над карточным столиком неясно вырисовывался большой силуэт чучела рыбы-меч или марлина, или чего-нибудь еще: я, городской житель, не очень-то разбираюсь в этом.
В этих сумерках я заметил двоих мужчин в мешковато сидящих костюмах и соломенных шляпах. Первый, лет сорока, красивый грубой красотой, выглядел так, как мог бы выглядеть полицейский. Второй, лет пятидесяти, толстый, носатый, в очках с металлической оправой точно выглядел как полицейский.
Если весь этот маскарад с темной комнатой и такими внушительными фигурами должен был запугать меня, я мог только рассмеяться.
Еще когда я был самым младшим детективом в Чикаго, попавшим на работу в полицию с помощью небольшой взятки, уже тогда я мог читать этим типам лекции по технике запугивания и допросам третьей степени (с применением пыток).
Честно сказать, все, о чем я мог подумать в тот момент, были Эббот и Кастелло.
— Здесь что-нибудь смешное?
— Да нет, вообще-то, — соврал я и перестал ухмыляться.
— Вы — Геллер, — подчеркнуто медленно произнес коротышка.
— Да. А вы кто такие?
— Это — капитан Эдвард Мелчен, — ответил длинный, указывая на своего напарника.
— А это — капитан Джеймс Баркер, — отозвался короткий, жестикулируя точно так же.
Может, мне надо быть подождать, пока стихнут аплодисменты, но я спросил:
— Вы — из полиции Майами?
— Точно, — сказал Баркер. В отличие от своего мелкого партнера, его южный акцент был едва заметен. — Садитесь, — он кивнул в сторону столика с лампой и стула рядом с ним.
Я остался стоять.
— Почему бы вам, ребята, не включить свет, взять свои шляпы и пойти отсюда?
— Мне не нравится этот парень, — сказал Мелчен.
— Мне он тоже не нравится, — поддержал его Баркер.
— А кому больше? — осведомился я.
— Что-что? — огрызнулся Баркер.
— Нет, ничего. А что это пара сыщиков из Майами делает в Нассау, где произошло убийство?
— Тебя это не касается, — сказал Баркер. — Но вообще-то нас пригласил герцог Виндзорский. Теперь я засмеялся.
— Вы знакомы с герцогом Виндзорским?
Мелчен шагнул вперед, на его бульдожьем лице было зверское выражение. Если бы мне было двенадцать лет, я бы испугался.
— Мы обеспечивали безопасность герцога, когда он заезжал в Майами.
— Ну как, может, мы останемся здесь?
Я пожал плечами.
— Валяйте. Спасибо, что спросили.
— Сядьте! — рявкнул Баркер.
Я сел за маленький столик. Баркер начал поворачивать лампу мне в лицо, но я остановил его.
— Я из Чикаго, ребята. Заканчивайте эту комедию.
Баркер сказал:
— Вы — бывший коп.
— Угу.
Мелчен посмотрел на меня выразительным взглядом. Это давалось ему нелегко.
— Как и большинство частных сыщиков.
Это было здравое замечание.
Теперь заговорил Баркер, и он постарался вложить в голос побольше угрозы:
— Мистер Геллер, не расскажете ли вы нам, какие дела у вас были с сэром Гарри Оуксом?
