Выбравшись наверх сквозь кустарник на другом берегу, она сказала:
— Я не могу подползти к нему.
Сюзи видела, что спорить бесполезно. Ловкая, словно обезьяна, она вскарабкалась по скале наверх. Осторожно поставила ноги в устойчивое положение в двух футах от человека. Он лежал на спине, голова его болталась, свешиваясь с выступа.
Быстро Сюзи вытянула из-под неподвижного тела ружье. Это был еще один «АК-47».
Она подержала руку над его лицом. Да, он все еще дышал.
— Ублюдок жив, но без сознания, — тихо передала она Анни. Тем не менее, Сюзи подвинулась вправо на ярд. Он мог притворяться. Он мог ее схватить. Не хотелось оказаться его заложницей.
Подтягиваясь с помощью кустарника, Сюзи взобралась выше тела. Удерживаясь обеими руками, она левой ногой грубо пихнула его, пытаясь сдвинуть с места и заставить Скатиться вниз к Анни.
Человек не двигался.
Она ударила его в подбородок. Он соскользнул и пролетел на несколько футов с обрыва, но не до дна.
Она спустилась и снова ударила. Потом еще. Было гораздо труднее, чем она ожидала. Снова и снова ее нога касалась безжизненной податливой плоти.
Внезапно человек соскользнул и покатился по камням, упав на спину у самых ног Анни.
За ним быстро спустилась Сюзи.
— Пристрелим его, — сказала она Анни, которая держала его ружье. — Можем воспользоваться его же ружьем.
Анни посмотрела на облаченное в хаки тело. Смуглое лицо солдата было молодо, нос кровоточил, так же как и щеки, в том месте, где камни их поцарапали.
Анни сказала:
— Ему, наверное, столько же лет, сколько моему Фреду.
— Брось, Анни, не время для проявления чувств.
— Я не могу его убить, Сюзи.
— Тогда это сделаю я, — огрызнулась Сюзи, выхватила ружье и приставила дуло к голове человека.
Анни ждала, ужасаясь последствий. При выстреле голова бы разорвалась и превратилась бы в нечто кровавое и жуткое.
Сюзи отвела ружье.
— Я тоже не могу.
Они посмотрели друг на друга. Трусихи. Никто не смог.
Сюзи сказала:
— Помнишь, что как-то сказал Джонатан? Что весь ужас в том, чтобы использовать для убийства руки? Помнишь, он сказал, что нажатие на курок отдаляет от действия и уменьшает чувство ужаса? Анни кивнула.
— Он ошибался. Анни кивнула еще раз.
— У меня идея получше, — сказала она. — Возьмем его в плен и пусть строит плот вместо Сильваны. Даже с поврежденной рукой Сильвана сможет держать его под прицелом.
Сюзи стало легче.
— Но мы все равно заберем его одежду! — Она, прицениваясь, посмотрела на его сапоги, рубашку и брюки, словно крестьянка, приглядывающая товар на базаре. — Завяжем-ка руки за его спиной.
Пользуясь ремнем от ножа Анни, они туго связали руки пленника. Воспользовавшись его островерхой кепкой, Сюзи принесла немного воды из реки и выплеснула ее на лежавшего без чувств человека, прямо в лицо.
Через какое-то время человек издал протяжный стон. Вздохнул, закашлялся и открыл глаза.
Медленно взгляд его сосредоточился. Он увидел женщин над собой и ухмыльнулся.
Сюзи сильно ударила его под ребра — но очень сильно в ее резиновых кедах это было сделать трудно.
— Убери со своего лица эту улыбочку и поднимайся.
— Ладно, ладно, все хорошо, — быстро сказал пленник. Сюзи прикрикнула:
— Эй, ты, заговорил по-английски! На ноги! Пленник попытался встать, но явно не мог этого сделать. Сюзи подбадривала его тем, что продолжала тыкать до тех пор, пока, неуклюже, ему не удалось встать. Он стоял и качался перед ними.
— Что ты делал в этой части леса? — спросила Анни. Пленник содрогнулся.
— Шел гулять. Потерялся.
— Думаю, более удобоваримую ложь он не мог придумать, — сердито сказала Сюзи. Пленник вновь содрогнулся.
— Это правда.
Оказалось, то, что он говорил, было правдой. Лесные потоки петляли, словно змеи, путаясь и возвращаясь к тому же месту. Если ты пересекал один такой поворот петли, затем еще один, казалось, что это два разных потока, но на деле получалось, что ты на том же берегу, с которого начинал, только чуть дальше. Так и поступил этот человек. Он и не подозревал, что так далеко ушел на юг. Пока он не дошел до веревочного моста, он все еще думал, что возвращается в казармы.
— Не подходи к нему слишком близко, — предупредила Сюзи Анни и указала на тропинку у реки, которая вела к морю. — Двигайся.
— Ладно, ладно, все отлично, — пробубнил пленник. Он начал медленно ковылять по тропе, спотыкаясь о камешки и мелкие валуны. Затем остановился и обернулся к женщинам.
— У меня повреждена нога.
— Жаль, — сказала Сюзи. — Двигай! Человек проковылял еще несколько шагов, упал на колени и лишился чувств, кулем свалившись к их ногам. Сюзи проворчала:
— Какая несправедливость. Я только начала обретать силу.
— Не думаю, что мы справимся с этим сами, — сказала Анни. — Сторожи его, а я позову Пэтти и Кэри.
Анни возвратилась в лагерь и привела с собой Пэтти и Кэри, чтобы помочь дотянуть своего пленника. Четверо женщин полунесли, полутащили его вниз по течению, к месту, где река делалась шире, но берега были высотой лишь в несколько футов.
На противоположном берегу они убрали поросль, чтобы Сюзи набрала воды. В этом месте все они переплыли реку. Кэри плыла на спине, держа перепуганного человека поперек своей груди, левой рукой ухватив его за подбородок.
В лагере Сюзи быстро пересказала Сильване ход событий. Та все еще была на посту на вершине дерева.
Анни сняла с пленника его сапоги и пощупала его ногу. Осторожно осмотрев ее, она сказала:
— Ничего особенного, но у него мог быть легкий ушиб.
— Чудесно! — сказала Пэтти. — Теперь у нас есть еще лишний рот, который надо кормить, инвалид, за которым надо присматривать, и пленник, которого надо охранять.
— Вы должны были убить его, — грубо сказала Кэри Анни. — Никто в подобной ситуации в плен не берет.
— Ладно, убьем сейчас, — сказала Пэтти.
— Нет, — быстро сказала Анни. — Пускай поработает над плотом. Нам необходима физическая сила, а у него она есть.
Что будем делать с ним, когда будем уходить? — спросила Кэри.
— Привяжем к дереву, — высказывая эту мысль, она проявляла больше решимости, чем чувствовала на самом деде. — Он либо убежит, либо умрет. Но нас уже не будет. А так у нас появится дешевая рабочая сила.
Последовала пауза, пока женщины обдумывали это предложение. Строительство плота было тяжким физическим трудом; работа, которая в более прохладном климате могла бы быть относительно легкой, в этой влажной жаре была почти невыносимо тяжелой. Здесь неизбежной была вялость, а чтобы
