30
Если бы Гарри поглядел в щель, то он увидел бы, как четыре его стража сидели под ним, в тени хижины, и дразнили дворняжку. Гарри подумал о чистых накрахмаленных рубашках, свежих простынях и холодном пиве. Он мечтал увидеть радугу и оказаться рядом с бассейном на крыше своего дома. Он вообразил снег и лед. Он вспомнил чистые, прохладные вещи, лежа в полумраке хижины на полугнилой циновке в удушающей послеобеденной жаре.
Их заключение длилось уже третий день. По истечении первых нескольких часов веревки, обвязанные вокруг их шей, удлинили, так, что они смогли лечь, но их руки были по-прежнему связаны за спиной, а ноги скованы. Брюки Гарри были пропитаны мочой и воняли.
Ночи были еще ужаснее дней. Они были то жаркими, то холодными, и тогда холод и влажный ночной воздух проникали через щели в хижине.
Каждое утро и каждый вечер узников кормили два молодых воина, которые избегали смотреть им в глаза или разговаривать с ними, — они в молчании клали на пол два банановых листа, в которые были завернуты жареная рыба и блины из муки саго. Никто не разговаривал с узниками. С ними обращались в прямом смысле как со стреноженными животными — те, правда, имели все же возможность стряхивать с себя комаров и мух.
Гарри попеременно ощущал себя то как дурак, позволивший так легко взять себя в плен, то в нем просыпалась надежда: может быть, пропавшая группа «Нэксуса» была таким же образом захвачена в плен.
Иногда же на него нападало ощущение безысходности и отчаяния — а вдруг Анни уже мертва! Глубоко в сердце Гарри всегда чувствовал, что произошла какая-то ошибка, что Анни самой судьбой предназначалась ему, что она была женщиной Гарри — его судьбой, — что Дюк лишь случайно и временно овладел ею. Последние четыре месяца он ожидал, что чувства его к Анни ослабеют, разлетятся в прах. Он ожидал, что без нее память отдохнет и успокоится. Но не смог. Он так же тосковал по Анни, как всегда, его тоска была такой же острой, как и раньше.
Никто не задал узникам ни единого вопроса, но переводчик сказал Гарри, что это — добрый знак. Он объяснил, что чем дольше будет длиться отсутствие Гарри, тем быстрее его люди заплатят выкуп. Он поколебался, потом добавил:
— Если господин хочет быстро уйти, господин должен не есть. Тогда человек подумает господин умирает и быстрее станет просить за господина денег.
Гарри подумал, что поголодать совсем несложно, если это к тому же убедит взявших его в плен быстрее начать переговоры о выкупе.
Переводчик вычислил, что цена, назначенная за Гарри будет равна, очевидно, тремстам свиньям, максимальное количество, даваемое обычно за невестой, — но переводчик не представлял, сколько запросят за него, и станет ли «Нэксус» платить за него.
Гарри сказал:
— Не беспокойся. Без моей записки к менеджеру рудников они не получат от него ни пенни. Какую бы сумму ни заплатили за меня, она покроет и выкуп за тебя.
Гарри знал, что посланник, который поведет переговоры о выкупе, еще не уехал. Ему придется путешествовать вниз по реке в каноэ — а это два дня движения без перерыва. Потом еще предстоит покрыть шестьдесят пять миль к Маунт-Иде. Столько же времени отнимет путешествие в обратную сторону. Значит, им сидеть в заключении по крайней мере еще четыре дня.
Семь дней, потраченных впустую. Значит, это будет уже 18 марта — останется тринадцать дней, назначенных Раки до истечения срока поисков. Гарри в отчаянии ударил руками по грязным доскам.
В дыре в полу показалась фуражка, а потом — тонкое, умное смуглое лицо. Филиппинец.
— Мистер Гарри Скотт?
Гарри кивнул.
Человек поднялся еще на несколько ступенек по лестнице. По погонам Гарри понял, что он армейский капитан. Он сказал:
— Президент Пауи хочет видеть вас, мистер Скотт. Я — ваш сопровождающий.
— Рад слышать это.
— После того как я нашел вас, я организую ваше освобождение.
Гарри обнаружили через два часа после того, как извещение об этом передали по солдатской рации по сети, установленной Раки на острове.
Капитан исчез. Переводчик перекатился на живот, прильнул к щели в полу и сообщил Гарри, что происходит внизу.
Мужчины из деревни собрались вокруг капитана-филиппинца, который держал в руках радиоприемник. Рядом с ним стояли четыре вооруженных солдата, очевидно островитяне. Иногда говорили сразу несколько человек, иногда воцарялось долгое молчание, порой слышались вздохи и ворчание. Переводчику не было слышно слов.
После полуторачасовых переговоров было решено выпустить Гарри и переводчика в обмен на два транзисторных радиоприемника, и один из солдат — местный уроженец — останется, и его за это не станут преследовать.
Гарри, связанный в течение четырех дней, едва мог двинуть ногами и руками. Обоих узников доставили на борт шлюпок, ожидавших на берегу.
Гарри спросил:
— А где же наша лодка?
— Ее включили в стоимость вашего выкупа, — ответил капитан-филиппинец. — Они не понимают, что горючее скоро кончится. Но не будем об этом.
Никто не прощался, никто не помахал рукой. Шлюпки отплыли под грохочущие одновременно три транзистора, — «Радио Пауи» передавало песню Тины Тернер «Станция метро».
Через двадцать минут плавания вверх по течению реки они прибыли на маленькое озеро, где их ожидал вертолет.
Было уже темно, когда Гарри добрался до гостиницы Ма Чанг. Он смыл под душем всю грязь, выбросил через окно веранды свою вонючую одежду на свалку рядом с кухней и надел чистые брюки и чистую рубашку. Капитан стоял рядом в ожидании, пока Гарри звонил Керри, но не застал его ни дома, ни в офисе.
Военный эскорт подвел Гарри к армейскому джипу и его повезли к Президентскому дворцу.
Сразу после шести часов Гарри был принят Раки.
— Я искренне рад видеть вас, мистер Скотт, — голос президента звучал озабоченно, но глаза его не соответствовали дружескому тону его слов. — Я рад, что вы в безопасности. Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще исчезал на острове.
Гарри думал. Как все просто. «Нэксус» никогда в жизни никого из своих служащих не сможет заставить работать на Пауи, какое бы высокое жалование им не назначили, в случае если и Гарри не вернется. Он ответил.
— Я более рад, чем вы. Благодарю вас за то, что помогли мне.
Раки улыбнулся.
— Сейчас вам не стоит ездить по острову без сопровождающих. — Он добавил: — Я настаиваю на этом. Гарри ничего не сказал. Президент продолжил:
— Пыль от слухов еще не улеглась на Пауи, и вы нуждаетесь в защите.
— Я ценю вашу заботу, сэр, но мне не требуется вооруженный эскорт. Я стану более осторожным в будущем. — Он не желал, чтобы вокруг него копошились шпионы Раки.
Президент пожал плечами.
— Как вам угодно. Но подумайте об этом. Теперь, я надеюсь, вы разделите со мной трапезу.
