— А кто должен знать? — удивилась девушка в белом халате, которая до того момента не произнесла ни одного слова.
В палате установилась долгая пауза.
Люди в белом рассматривали меня, а я, окончательно вспотев, тер руками глаза. Это была самая дикая из всех ситуаций, в которые я когда-либо попадал.
Абсурд! Как можно помнить название страны, в которой я живу, но не помнить своей национальности? Не помнить ни одного телефона, ни одной фамилии, ни одного адреса и даже собственных данных. А как я пойду домой? Мне что, придется слоняться по улицам города до тех пор, пока меня кто-нибудь не узнает? Ужас.
— В последний раз спрашиваю, как вас зовут? — прервал молчание врач.
— Сергей.
— Вы же говорили, что вас зовут Николаем или Мишей?
— Я передумал, — сознался я, снова лег на койку и закрыл глаза.
— Наташа, давайте на минуточку отойдем в сторонку, — сказал врач девушке.
Медики отошли за ширму и принялись шептаться.
— Наташа, я думаю, что у него амнезия. Великолепно! Я на нем диссертацию сделаю, это такой материал!
Ого! Я потерял память, но зато стал слышать, как первобытный человек. Раньше я бы не расслышал их шепот, а теперь…
Стоп! А откуда я знаю, что раньше бы не расслышал? Откуда у меня такие мысли в голове? Тем временем, пока я сражался с собственным рассудком, девушка Наташа шепотом отвечала Игорю Петровичу:
— А я думаю, что он жулик! Его другие бандиты по голове ударили, а он решил у нас спрятаться, или, как у них говорят, лечь на дно. Надо немедленно милицию вызвать, пока он нас всех тут не поубивал. Вы посмотрите на его лицо, это не лицо, а морда бандитская, классический вид преступника.
— Ну, Наташа, я с вами не согласен!
А милиция сейчас все равно приедет, сами знаете, положено.
И тут я вдруг понял, что происходит!
Я просто сплю! Это все мне снится — и врачи, и больница, и то, что я ничего не помню. Наверное, это редкий случай, когда человек спит, видит интересный сон и в этом сне осознает, что он спит.
Класс! Потом нашим расскажу, никто не поверит. И еще напишу об этом обязательно. Кстати, кому напишу, где напишу? Теперь самое главное — не проснуться и не испортить сон. Ведь то, что я сейчас вижу, — это то, чего не существует, а значит, можно говорить и делать все, что заблагорассудится! Всю жизнь о таком мечтал. И опять — откуда я знаю, что мечтал, если не помню ни хрена?
А потому, что сплю! И вижу сон.
— Как вы себя чувствуете? — спросил вновь подошедший ко мне Игорь Петрович.
— Великолепно!
— Не вспомнили, кто вы?
— Вспомнил!
— И кто?
— Космонавт Гагарин.
— Начинается, — разочарованно сказал врач. — Значит, Наташа была права.
Но я вам не советую темнить. Наоборот, лучше во всем признаться.
Дверь открылась, и в палату зашел милиционер.
— Здравствуйте, — сказал он, — участковый Змеев. Где больной?
— Умер, — ответил я.
— Уже? — удивился он.
— Вот больной, — показал на меня рукой Игорь Петрович. — Утверждает, что ничего не помнит.
— У нас вспомнит, — многозначительно пообещал мент. — У нас не такие вспоминали.
Мне это чучело в погонах даже во сне не понравилось. Теперь самое главное, чтобы предательский будильник не зазвонил, а то всю сказку испортит. Ну сейчас я ему устрою! Урод ментовский. Ненавижу! А он тем временем уселся ко мне на кровать, раскрыл папку, достал листок бумаги и приготовился записывать.
— Фамилия? — грозно спросил он.
— Чехов.
— Имя?
— Антон.
— Отчество?
— Павлович.
— Когда родились?
— В шестидесятом году.
— Чем занимаетесь? Работаете?
— По образованию медик, а вообще-то писатель и драматург.
— Ого! — удивился ментяра. — А почему вы, гражданин Чехов, сразу свои данные не хотели давать? Почему врачам врали, что не помните ничего?
Тут Игорь Петрович наклонился и что-то зашептал ему в ухо. Мент выслушал, побагровел и вдруг как заорал:
— Почему за другого себя выдаете? Откуда данные писателя знаете? Где познакомились? Пользуетесь его документами?
Мне сразу стало скучно, гадкий мусор испортил весь праздник. Я-то просто хотел поприкалываться, а он вообще первобытным оказался, даже шуток не понимает. Надо что-нибудь другое придумать. Когда еще такой случай представится, чтобы во сне, но почти как наяву? Можно делать абсолютно все, что душа пожелает! Одно плохо — тошнит почему-то.
— Господин мусор, я хочу сделать явку с повинной.
— Кто мусор? — офигел мент.
— А что, кроме тебя, тут еще кто-то есть?
— Ах ты, гаденыш! — Мне показалось, что если бы в помещении не было врачей, то он бы меня ударил.
Какой реальный сон — мент такой же, как и все они в жизни, глупый и гадкий. Правда, я знаю одного бывшего, который совсем другой. Только я в моем сне не помню, как его зовут и откуда я его знаю.
— Ладно, колись, — немного успокоился он.
— Моя настоящая фамилия Мусоргский, и в ваш город я прибыл с целью организации терактов в общественных уборных города. Взрывчатку мне должен передать связной, с которым я встречаюсь завтра на даче под Сосново.
Мент ничего не ответил. Сидел, бедняга, и шевелил единственной извилиной, пытаясь переварить информацию.
Когда проснусь, обязательно про него напишу. А интересно, кем я работаю, когда не сплю? Почему это мне вообще писать хочется?
— Мне почему-то кажется, что ты врешь, — сказал он, — но сигнал проверить надо. Одевайся, поедешь со мной в отделение. Там с тобой дежурный поработает.
Нет, так мы не договаривались! Ехать в ментовское логово мне даже во сне не хочется. Тем более что шуток эта публика совсем не понимает. Придется вытворить что-нибудь такое, чтобы он исчез из моего сна. Это мой сон, и я сам буду решать, кто в нем будет участвовать, а кого поганой метлой в шею гнать. Что бы такое сделать? Придумал!
Я встал на ноги, голова сразу закружилась, во всем теле возникла слабость.
Выпятив нижнюю губу и скосив глаза к носу, я начал приближаться к менту.
— Э, ты что? Притворяться вздумал? — закричал он, но тем не менее попятился к дверям.
