ДЕЛО ПРОФЕССОРА ЗАСЛОНОВА
Рассказывает Алексей Скрипка
Мне позвонили около шести утра.
Звонил вахтер. Или, как любит называть их Обнорский, — сотрудник службы безопасности агентства. Всего этих сотрудников у нас три — две женщины за пятьдесят и один еще вполне крепкий товарищ, которого как-то привел Коля Повзло и сказал, что это безработный философ, и не помочь ему грех. Вахтеры должны были круглосуточно находиться в агентстве, фиксировать посетителей и реагировать на нештатные ситуации. Вооружены они авторучками. Все они подчиняются мне.
— Алексей Львович, — сказала сотрудник службы безопасности Ядвига Львовна, — извините, что беспокою, но у нас тут авария. В туалете прорвало трубу. Немножко пахнет, и коридор заливает.
— Вызывали аварийную?
— Нет. Я же не знаю…
Я бросил трубку. Толку в нештатных ситуациях от этих вахтеров на грош. Но Обнорский гордится тем, что у него есть своя служба безопасности. Надо будет хотя бы провести среди вахтеров учения на тему «чрезвычайная ситуация и моя роль в ее устранении».
«Пятерка», слава Богу, завелась.
Через двадцать минут я был в агентстве. Вонь стояла ужасная. Потом приехали «аварийка» и дядя Володя, которого вызывали всегда — когда падало напряжение в сети или перегорал чайник в архивном отделе. Впрочем, главной его задачей было поддержание рабочего состояния любимого кресла директора агентства. И аварийщики, и дядя Володя сказали, что трубам в нашем флигеле пришла хана и работы примерно на день, а то и на два.
В случае своевременного финансирования.
Я сказал, что финансирование будет своевременным, хотя и соответствующим реалиям переходного периода, В агентстве я отвечаю за такие ситуации. Меня называют завхозом.
Я на них не обижаюсь. Хотя на самом деле я главный завхоз, то есть заместитель директора агентства по хозяйственной части. Кроме трех вахтеров у меня в подчинении две уборщицы:
Оля, миниатюрная 20-летняя выпускница Университета имени Герцена, и Лида, профессиональная уборщица с 45-летним стажем, встревающая абсолютно во все разговоры, которые ведутся в комнатах, где она делает уборку (при этом, что меня всегда умиляет, Лида имеет свое мнение как по вопросам политики Ельцина, так и по проблемам ведения наружного наблюдения за объектом женского пола). Лиду, отчество которой никто не знает, от меня требовали уволить уже раз сто.
Но я знал, что в ситуации вроде нынешней никакая выпускница пединститута не справится. И вызвал Лиду.
В начале девятого пришел главный расследователь агентства Спозаранник, который всегда зачем- то приходит на работу рано. И тут же скривил лицо от запаха. Я сказал ему:
— Однажды у моего знакомого, кстати, журналиста, тоже прорвало какую-то трубу. Наверное, фановую, потому что от нее немножко пахло. Он не стал ее чинить. Его жена не выдержала и съехала к маме. А он остался. Он говорил, что запах и отсутствие жены напоминают ему отдых на сероводородных источниках. Тогда он писал по заказу какой-то фирмы сценарии рекламных роликов. И что ты думаешь, эти ролики идут в телевизоре по сей день.
— И что было потом?
— Потом, Глеб Егорович, было неинтересно. Вернулась жена с сантехником. И больше вдохновение его не посещало.
Спозаранник сказал, что запах сероводорода на него действует не столь положительно и что он пошел домой, но загубленный рабочий день останется на моей совести. И хорошо бы компенсировать его, Спозаранника, потери из моей зарплаты. Об этой своей идее, сказал Спозаранник, он не замедлит известить шефа на ближайшей планерке.
Потом позвонил Обнорский.
— Леха, — сказал он, — я по дороге в Финляндию. Еду на конгресс расследователей неприсоединившихся стран. Слушай, тут должен подойти один профессор. Он со мной договорился о встрече. По-моему, хочет заказать нам какое-то расследование. Пообщайся с ним, пожалуйста.
