— Вот и хорошо. Потом поедешь домой. Спустя двадцать минут Александр Крушинников механически жевал пиццу из «Пицца-хат»… Петрухин и Зеленцов совещались в прокуренном кабинете Зеленцова. У входа в «Феникс» горела свеча, и уборщица тетя Зина меняла розы в вазе.
Лежащая на столе «Nokia» проиграла мелодию из Баха.
— Телефон, — сказала, поднимая голову, пятнадцатилетняя проститутка.
Бодуля толстым желтым ногтем влепил ей в лоб звонкий щелбан и прошипел:
— Делай свое дело, сучка.
Деваха снова склонилась над бессильной Бодулиной плотью… Бодуля и сам предполагал, что ничего не выйдет. Малолетка старалась уже минут двадцать, но ничего не получалось. Не помогала и крутая порнуха, льющаяся блевотиной с экрана телевизора… Телефон продолжал наигрывать мелодию из Баха. Навряд ли Иоганн Себастьян мог предположить, что когда-нибудь его музыка будет звучать из сотового финского телефона на съемной хате в Санкт-Петербурге. А «слушателями» будут старый наркоман-уголовник и пятнадцатилетняя проститутка, безуспешно пытающаяся возбудить его минетом… Впрочем, они не слушали «музыку», да и не знали, что это Бах.
Кирилл Евсеевич Коровин по прозвищу Бодуля взял в правую руку папиросу «Беломорканал» с дурью, в левую — телефон. Он хорошо затянулся и бросил в трубку:
— Але.
— Кирилл Евсеич, — услышал он голос Зеленцова. — Зеленцов приветствует. Найдешь для меня пару минут?
Этого бывшего мента (как и всех остальных ментов вообще) Бодуля презирал. Бодуля презирал ментов вдвойне сильно потому, что несколько лет назад попал на крюк к оперу РУОПа. Крюк был хороший, и Бодуля стал барабаном у руоповского опера. Вот за это — за свою собственную слабость — Бодуля и презирал ментов глубоко и искренне.
— А-а, — сказал он обрадованно, — Константин Матвеич… Феникс ты наш несгораемый… хе-хе… Что такое случилось у тебя, дорогой?
— Да случиться-то ничего не случилось. Но есть потребность встретиться и потолковать. Есть серьезная тема. Думаю, что представляет взаимный интерес.
— А что за тема? — вяло полюбопытствовал Бодуля.
— По телефону не стоит, — ответил Зеленцов. — Но гарантирую, что тема действительно стоящая… Надо бы встретиться, Евсеич. У тебя какие планы на сегодня?
— На сегодня? Сейчас, погоди-ка… загляну в свой календарь.
— Жду, — ответил Зеленцов и, отключив звук на своем телефоне, сказал Петрухину и Купцову:
— Ну и козел! Сейчас, говорит, загляну в календарь… Да нету у него и календаря-то никакого. И вообще он, по-моему, порнуху смотрит. Там, блин, такие стоны слышны — караул! — Зеленцов рассмеялся. Отсмеявшись, включил звук.
Бодуля выждал секунд тридцать, снова взял трубу и сказал:
— В принципе, около полудня я свободен. Вполне можно попить кофейку в «Англетере».
— Нет, в «Англетере» не тоже, — сказал Зеленцов, — ты бы, Кирилл Евсеич, подъехал ко мне в офис… Тут, понимаешь, такой разговор конкретный, что нужно его у меня провести. Не годится нам с тобой «Англетер». Не тот случай.
— Интересно, — неопределенно протянул Бодуля.
— Да, интересно… Кстати, ты своего Митроху не подключай к этим нашим делам. Думаю, мы и без него сумеем разобраться.
— Интересно, — уже другим тоном сказал Бодуля. Слова Зеленцова он истолковал как предложение провернуть какую-то сделку за спиной у босса. Такие предложения интересны всегда, так как дают возможность заработать. — Интересно, — сказал Бодуля. — Хорошо, подъеду к тебе в двенадцать. Стол накрывай… хе-хе…
— Жду, -. ответил Зеленцов и положил трубку.
Бодуля тоже выключил свою трубу и затянулся, добивая «пяточку»… Проститутка продолжала свой упорный и бесперспективный труд.
Петрухин, Купцов и Зеленцов наблюдали приезд Бодули на мониторе охранника. Господин Коровин приехал на БМВ, но без водителя. Петрухин по этому поводу заметил:
— А Крушинников говорил, что Бодуля ездит с водилой.
— Так это он в Твери понты кидает, — ответил Зеленцов. — А перед нами-то чего? Мы же его знаем… Ну ладно, мужики, давайте-ка на позиции. Встретим дорогого гостя, как договаривались.
Бодуля прошел мимо охранника, как мимо пустого места. Зеленцов двинулся навстречу ему через холл. Костя улыбался, и старый уголовник тоже озарился улыбкой… Он был лыс, низкоросл, носил темные очки и всем своим обликом напоминал латиноамериканского гангстера. Скорее всего, он сам не отдавал себе в этом отчета и бессознательно копировал на людях какой-то киноперсонаж. Так или иначе, но блестели фарфоровые зубки, блестела цепь с иконкой в разрезе черной шелковой рубашки, отбрасывали блики начищенные штиблеты. На пальце правой руки сверкал камень. Все движения Бодули были «исполнены достоинства». Официально он числился в штате «Манхэттена» и даже имел там собственный кабинет, но на службе появлялся крайне редко.
Бодуля озарился улыбкой — ах, ах! совсем по-американски! — и сказал:
— Э-э, Константин Матвеич! А я, понимаешь, тут случайно мимо ехал, дай, думаю, заскочу к Матвеичу, может, пропустим с ним по глоточку холодненькой… хе-хе… угостишь?
— Э-э, Кирилл Евсеич, — в тон ему отвечал Зеленцов, — что нам, старикам, по глоточку? Мы с тобой и литрик уговорим запросто… а?
Они встретились посредине холла, пожали друг другу руки и даже похлопали друг друга по плечу. Выглядело все это в достаточной степени натурально. Зеленцов подхватил гостя под локоть и повел в глубь офиса. Охранник, глядя им вслед, ухмыльнулся.
— А мы куда идем-то? — спросил Бодуля, когда они прошли мимо кабинета Зеленцова.
— А у меня, понимаешь, там сейчас человек работает… Но мы с тобой найдем, где присесть, Евсеич, — отвечал Костя, быстро увлекая Бодулю вглубь.
— Да вот хоть и здесь, — сказал Зеленцов, когда они оказались у двери в конце коридора. На двери не было никакой таблички. Костя повернул ручку и распахнул дверь:
— Прошу, маэстро.
Бодуля сделал шаг внутрь… и остановился. Гудела над головой люминесцентная лампа, и в ее неживом свете Бодуля впился глазами в человека на голом линолеумном полу.
— В чем дело? — резко обернулся к ним Петрухин. Он был без пиджака, в рубашке с засученными рукавами. В правой руке — дубинка. Бодуля отпрянул назад, толкнул Костю.
— А, черт! — сказал Зеленцов. — Мы, кажется, не сюда…
Он быстро развернул Бодулю и подтолкнул его к коридору. Было совершенно очевидно, что Бодуля Крушинникова узнал.
Было совершенно очевидно, что Бодуля узнал земляка-киллера. Костя быстро вытащил Коровина в коридор и повел к себе в кабинет. По дороге он много говорил, не давая Бодуле опомниться и как-то сосредоточиться. Он говорил, что, мол, извини, Евсеич, ошибочка вышла, совсем по запарке забыл, что кабинетик-то занят, что там ребята одного отморозка колют… Но это все ерунда. Он уже, считай, раскололся, сейчас начнет говорить. А мы с тобой, Евсеич, посидим у меня, обсудим одну тему серьезную, примем по каплюшечке-другой-третьей холодненькой. А, Евсеич?
