А через неделю после возвращения в строй Левкин взвод в составе роты поехал на спецоперацию, так называли зачистки. Он с двумя бойцами дурнем сунулся в какой-то полуподвал — а там восемь молодых хмурых чеченцев, причем понятно было, что оружие они попрятали в последнюю минуту. Панкевич даже испугаться не успел — один из чеченов обратился к нему с предложением:
— Убери пацанов, старлей, есть базар…
Рыдлевка дал команду бойцам выйти, а сам достал из-под камуфляжа гранату, выдернул чеку и сел, пряча руки под столом. Духи заметили, но виду не показали. Старший из них продолжил «базар».
— Мы — охрана местного трубопровода. Сдаем тебе часть бензина, ты прикрываешь. Понял?
Левка деревянными губами зашлепал что-то про сдачу оружия. Так и терли минут десять, пока Числов с людьми не подоспел — молодцы бойцы, сообразили помощь позвать. Рыдлевка уже мокрый от пота сидел, когда старший дух примиряюще сказал ввалившемуся Числову:
— Командор, у нас все чики-чики… Тут и нам и вам думать надо. Жить-то все равно вместе… А то, что старлей ваш не струсил, — заметили…
Разошлись мирно. А через неделю этих и других местных «ополченцев» «перекрашивали» на базе «кумысов» — башкирских омоновцев. Лихой чеченец в американском камуфляже и двойной портупее выстроил свое «войско» численностью в двадцать архаровцев — среди которых и давешние Левкины «знакомцы» были. «Перекрас» прибыл принимать полковник Примаков. Все проходило торжественно и строго. Бывшие духи сначала помолились, притом дали на Коране велеречивую клятву о том, что, переходя под федеральные знамена, будут соблюдать законы Российской Федерации и доблестно защищать «государеву» нефтетрубу. А потом чечен в портупее лихо отрапортовал Примакову:
— Товарыш палковнык! Фыдыральное бандформирование по вашему прыказанию построено!
— Чи-ии-во?! Какое, в жопу, бандформирование?!
Примакова аж перекосило, а тут он еще натолкнулся взглядом на Левкину ухмыляющуюся рожу… С тех пор полковник Панкевича недолюбливал. «Как такие вообще в десант попадают?!»
…Пока Рыдлевка предавался воспоминаниям, Примаков в штабной палатке ставил задачу Числову:
— …Сережа, гляди сюда. Все просто, как поссать. Берешь разведвзвод и совершаешь марш ко входу в ущелье — вот сюда.
Полковник показал на карте, куда именно. Числов молча прикусил нижнюю губу. Примаков кашлянул и продолжил:
— Есть ли здесь у духов боевое охранение — я не знаю. Потом у тебя спрошу. Пройдешь по ущелью километра два. Видишь — тут площадка. Квадрат 3844. Тут вроде как даже два вертолета сесть могут. Проверишь. Если нужно — разминируешь. Короче, обеспечишь высадку роты. Вот и все. А есть там дальше Хаттаб, нет его — Аллах его знает… Вопросы?
Числов долго молчал, глядя в карту, потом поднял глаза:
— А если духи попрут?
Примаков сжал губы:
— Значит, примешь бой. И продержишься час-полтора. Ну, два. Для этого тебя и посылаем, а не Завьялова. Понял?
Числов покивал головой, усмехнулся, посмотрел на хмуро молчавшего Самохвалова:
— Понять-то понял, чего ж тут непонятного… Полтора-два часа, значит… Я к тому, что пехом пойдем, на большее время боезапас недопрем. Если на серьезных пацанов нарвемся… Хотелось бы без сюрпризов…
— Мне тоже бы хотелось… — Примаков раздраженно достал сигарету и предложил: — Господа красные командиры, предлагаю перекурить на воздухе…
Все трое вышли из палатки, закурили и медленно побрели по лагерю, продолжая беседовать. Впрочем, беседой это вряд ли можно было назвать — Числов и Самохвалов молчали, говорил в основном один Примаков:
— Вот что, мужики… Я вам русским языком все уже… Всю эту хрень с Хаттабом придумал не я… Командующему виднее. И, кстати, сама по себе идея совершенно здоровая. А то, что все впопыхах… Так для того десант и существует, чтоб действовать «стремительно и дерзко».
— Ага, — сказал Числов. — «Умело действуя штыком и прикладом».
Примаков отвел глаза, сделав вид, что в них попал табачный дым, и сказал раздраженно:
— Хва-тит! Нечего тут обсуждать. С утра грузитесь на Урал, берете «бэтээр». И — с Богом…
Полковник помолчал немного, потом добавил глухо в сердцах:
— Командующего тоже понять можно. Его из Москвы уже достали до кишечной требухи с этими Хаттабом и Басаевым. Вынь, да положь…
— Ну да, — снова еле заметно улыбнулся Числов. — А они все не вынимаются и не кладутся… Просто хулиганы какие-то несознательные…
Примаков отвернулся, чтобы не видеть улыбочку на Числовой роже. Самохвалов незаметно за спиной полковника показал капитану кулак. Числов ханжески вздохнул с легким пристоном…
Тем временем к закурившему за штабной калиткой вторую сигарету Панкевичу подкрался, озираясь, Маугли и горячо зашептал:
— Товарищ старший лейтенант! Товарищ старший лейтенант! Там у ротного полковник свою трубу космическую оставил. А? Можно позвонить… Только я не знаю, на что там нажимать… А? Давайте — сначала вы, а потом я… Веселого на шухер поставим. А?!
Панкевич встал:
— Ты чё, Мургалов? Охренел в атаке?
Маугли аж загарцевал на месте:
— Да они к камбузу все потянулись… Звонканем по-быстрому, и все… делов-то… А со связистами нашими один хрен — каши не сваришь. Оборзели совсем. Черти-чё уже за сеанс требуют…
Зараженный авантюрной энергией Маугли Рыдлевка и сам не понял, как оказался в штабной палатке. Ему очень нужно было позвонить жене, Ирка была беременной — залетела, видать, перед самой отправкой Левки в Чечню…
В палатке Панкевич долго мудрил с диковинной трубой, краем уха слыша, как Маугли инструктирует Веселого:
— …Короче, если сюда попрутся — громко скажешь: «Кто видел взводного?» Понял?
— Понять-то понял…
— Да не муми ты, успеем — ты тоже звякнешь…
Наконец Рыдлевка набрал номер, пошли длинные гудки, а потом в трубке возник далекий, слышный словно через эхо, голос жены:
— Алло… Алло…
— Ира, это я! — закричал Рыдлевка. — По спутниковому…
— Да, да… Лева… Как ты?
— У меня нормально все. Ты не волнуйся. И маме передай:… Как ты… Ира?!
— Лева… Как я… У меня за четыре месяца неплачено… И долг три тысячи, хоть у матери, но все ж… Я же писала тебе…
— Ира…
— Левочка… Сил больше нету… Я уж не знаю, сохранять или… Как с ребетенком-то, если и так…
— Ира, погоди, не дури! Я понимаю…. Я скоро «боевые» вышлю…
— Лева, ты прости меня… Я знаю, тебе труднее… Просто не могу уже… Еще тошнит все время…
Панкевич вспотевшей рукой стиснул трубку, не слыша вопля Веселого: «Кто видел взводного? Взводного кто видел?!» Маугли куда-то делся — словно сквозь стену просочился.
— Ира!!!
— Левушка, ты не думай, просто…
Договорить они не успели — в палатку вошли Примаков и Самохвалов. У ротного, мгновенно все понявшего, полыхнуло лицо, а до полковника даже не сразу дошло, что происходит. Но потом дошло:
