— М-да… И с не самым веселым поводом. Ладно, не переживай… Побываешь еще и по- нормальному. Сюда надо в мае приезжать, в белые ночи. Вот тогда тут — сказка. Веришь?
— Верю, — отозвался Сергей, дожигая сигарету до фильтра. — У нас там — тоже сказка. Причем — круглый год. Я иногда думаю: может, у нас по всей стране — сказка? Просто такая вот сказочная страна… А?
Филиппов улыбнулся было, но потом повнимательнее посмотрел на лицо Числова и улыбаться перестал. Помолчав, он спросил тихо и серьезно:
— Ты как сам думаешь, когда там — конец? Я из-за этих груз «200 — 300»… бабу трахнуть не могу. Нервяк внутри. А после похорон — вообще… Когда все это похерят-то уже?
Числов развел руками:
— Нашел, кого спрашивать… Оттуда тебе это никто не скажет. Не знают. И начальство не знает, и местные. Все говорят — недолго осталось, и никто в это на самом деле не верит. Там тупик. С нами — не хотят, без нас — еще больше боятся… Черная дыра. Провал во времени. Понимаешь?
— Нет, — честно ответил Филиппов. — Не понимаю.
Они доехали до госпиталя, постояли во дворе, пока солдаты выгружали гроб, покурили. Потом Филиппов, растоптав окурок, сказал:
— Сейчас домой к покойнику, конечно, не стоит идти — поздно уже… Тем более что у твоего — одна только мать… Вообще-то, у нас к ним домой Палыч ходит. Он — спец, еще с Афгана, даже психолога с собой никогда не берет. Но он сейчас на больничном. Так что придется нам с тобой. Заночуешь здесь, в госпитале. А завтра давай-ка, чтобы не тянуть, часиков в десять утра у адреса. Лады?
— Лады.
— Тогда давай сюда деньги.
Числов молча подал Филиппову тоненький, почти невесомый конверт. Старший лейтенант взял его в руку, взвесил, вдруг скривился и отдал его обратно:
— Ладно. Машину уж как-нибудь. А эти — на похороны… Все, бывай…
Числов устроился в госпитале — ему даже удалось помыться в довольно приличном душе, потом его покормила совсем уже немолодая толстая сестра, а потом Сергей еле добрался до своей койки и даже не мог с утра вспомнить, как разделся и улегся, — хотя ведь и не пил ни капли.
К дому Вити Крестовского Числов не опоздал, но Филиппова во дворе не встретил. Вместо старшего лейтенанта на скамейке в детской песочнице сидел майор огромного роста. Заметив Сергея, майор встал и, глянув на часы, кивнул:
— Филиппова ищешь?
— Да.
— Я вместо него. Майор Пожидаев.
— Капитан Числов.
Офицеры обменялись рукопожатиями. Майор угрюмо заглянул Числову в глаза и спросил негромко:
— Анестезию принес?
— Что?
Пожидаев вздохнул, вынул из кармана плоскую бутылку водки и два маленьких металлических стаканчика.
— Первый раз, что ли?
— Первый.
— Ладно. Давай-ка, для профилактики.
Они выпили, не чокаясь и не закусывая, потом майор сразу снова наполнил стаканчики и завинтил на бутылке пробку:
— Сто грамм надо оставить. На всякий случай.
— На какой? — не понял Сергей.
— На тот самый, — угрюмо буркнул Пожидаев, опрокинув в себя водку. — Всему вас учить.
Числов выпил и закурил.
— Хорошая водка.
— Хорошая, — согласился майор. — Иногда мне кажется, что производители водки — единственные, кто в нашей стране о народе думает. А по нашим делам без водки никак нельзя. Что бы там врачи ни говорили. Ты в следующий раз со своей анестезией приходи, понял? Меня одного на всех не хватит. У меня дети тоже есть хотят.
— Парни? — спросил Сергей, чтобы хоть как-то поддержать разговор.
Пожидаев перекрестился:
— Слава Богу, девки. Хоть в этом Господь помог. Ну что, пойдем?
— Сейчас, — отозвался Числов. — Чего-то голова закружилась.
— А, — хмыкнул Пожидаев. — Это ты намекаешь, что я поздоровее тебя? Сижу вот такой здоровый, пью в песочнице, а ты — в Чечне воюешь. На это намекаешь?
— Нет, — сказал Числов.
— На это… — усмехнулся майор. — Я привык. Я давно ни на кого не обижаюсь. У меня психики нет. Вообще. Вот поэтому я здесь, а ты — там. Это там у тебя — любые сгодятся. А здесь — только такие, как я. Без психики и высокие ростом. Чтобы до рожи трудно было дотянуться. Все, пойдем, Клаус.
— Я не Клаус, — удивился Числов. — Меня зовут Сергей.
— Какая разница… Сергей, Ваня… Клаус ты. И я — Клаус. Два Клауса, в смысле — Санта-Клаусы. Подарки ходим делать. Пошли к Зинаиде Степановне. Лучше не тянуть, побыстрее отмучиться. Лицо береги — все по-разному реагируют. Бывает, и вцепиться могут.
На третий этаж они поднялись быстро, и Пожидаев сразу же нажал на кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу, на пороге стояла еще совсем не старая аккуратная женщина, у которой как-то сразу неуловимо дрогнуло что-то в лице, как только она увидела офицеров. Майор кашлянул:
— Зинаида Степановна Крестовская? Мы к вам. Я из военкомата, а капитан — из части, где служил ваш сын.
Зинаида Степановна быстро прижала руки к груди:
— Служил?
— Так точно.
— Значит… значит, больше не служит?!
— Зинаида Степановна, — не выдержал Числов. — Ваш сын…
Договорить он не успел — дверь с грохотом захлопнулась, и офицеры остались стоять на лестничной площадке. Майор снял фуражку, отер лоб рукавом и перевел дух. Числов поднял было руку к звонку, но майор молча остановил его, покачав головой. Через несколько секунд дверь снова распахнулась.
— Проходите, — мертвым голосом сказала Зинаида Степановна.
Офицеры вошли в маленькую однокомнатную квартиру, поражавшую неприкрытой бедностью и большим количеством книг, часть из которых были просто сложены в стопки на полу. А еще везде, где только можно было, стояли фигурки собачек — деревянные, пластмассовые, резиновые, фарфоровые… На старом круглом столе в центре комнаты лежали папки ученических тетрадей. Зинаида Степановна села на стул, не отрывая взгляда от офицеров:
— Извините, у меня не прибрано. Я никого не ждала. Я учительница, работы очень много… Вот собираюсь в школу зайти. Я совсем рядом работаю, но времени совсем не хватает… Я дополнительно занятия беру. Надо Витеньке что-то откладывать. Сколько могу. Немного, конечно, могу… Но на первое время… У него же невеста есть, вы знаете?
Женщина говорила все более лихорадочно — лишь бы не заговорили два молчаливых офицера. Ей было страшно, и она инстинктивно тянула время, заглушала сама себя какими-то сумбурно слетавшими с языка фразами. На самом деле она, конечно, уже все поняла. Понять поняла, а поверить — еще не поверила. Числов почувствовал, как по спине у него поползли капли пота.
— Зинаида Сергеевна, — хрипло сказал майор, даже не заметив, что оговорился в отчестве.
Женщина резко встала и закричала, показывая на фигурки собачек:
