— Теперь послушай ты. Это что же такое выходит: в Сферу не пустил, а теперь собираешься бросить Бог знает где? Не получится. Правду ты мне говоришь или все еще осторожничаешь — не знаю, но зато ты знай: я иду с тобой. Что это за странный человек? Кто еще здесь есть?
Павел улыбнулся. Джудит нравилась ему все больше, в ее словах неожиданно обнаружился сплав решительности и любопытства, совершенно не свойственный людям.
— Кто здесь есть — пока не знаю, но собираюсь узнать, — ответил он. — И если здесь кто-то живет — значит, живет и странный человек. Пойдем, пока дождь перестал, а по дороге я расскажу о себе.
— Куда идти?
— Не знаю. Думаю, вдоль реки. Если здесь и живут, то, скорее всего, у воды.
— Я готова! Кстати, напомни, как тебя зовут?
— Павел Корнилов.
— А меня Джуди. Я бывшая свободная танцовщица. Если захочешь — как-нибудь и тебе станцую.
— Хорошо, — улыбнулся Павел.
«Невероятно, — подумал он. — Мне постоянно хочется улыбаться…»
Они шли по колено в тумане по влажной теплой земле, серое небо чуть-чуть посветлело, и воздух был свежим и тоже теплым, словно чья-то ласковая ладонь. Вскоре они набрели на дорогу, которая тянулась неподалеку от берега почти сплошной цепочкой луж. Павел рассказывал, а Джудит шла рядом, то и дело замедляя шаг, и судя по ее сосредоточенному лицу, напряженно обдумывая его слова. От спящей Венеры не осталось и следа, теперь рядом с ним медленно шла босиком по лужам сама богиня размышлений. Потом Джудит и вовсе остановилась и, не сводя глаз с его лица, выслушала все до конца.
— Поэтому мне нужно встретиться со Стражем с глазу на глаз и любой ценой выбить признание, — закончил Павел.
Девушка долго-долго молчала, покусывая губы, а затем превратилась в богиню вопросов и предположений. Зачем был нужен Исход? Почему предков расселили в разных мирах? Откуда взялась вера в Сферу Владык? Может ли он прямо сейчас показать силу взгляда? Как это он понимает чужой язык и чем чувствует опасность или ложь? Почему Стражи не такие, как все, и почему они именно Стражи? Что, если Господь изгнал с Земли не всех, а только великих грешников, а остальные и сейчас живут там, припеваючи? Что, если смертная тоска и скука, которой маются люди, — это продолжение наказания за грехи предков? И по той же причине многие женщины не могут иметь детей, хотя нет для них желания сокровенней. Что, если Стражи — надсмотрщики, назначенные Господом? Уж не к Господу ли они возносятся по этим туннелям?
Павел смотрел на порозовевшее лицо девушки и с радостью думал, что нашелся, наконец-то нашелся человек, который способен задавать вопросы и думать. Думать! Нервам ее действительно можно было позавидовать. Джудит не изумлялась, не ахала, не крестилась от страха — она рассуждала! Словно какой-то скрытый огонь вспыхнул в ней, и отблески этого огня полыхали в ее больших, чуть удлиненных глазах.
Он поднял руку, прерывая девушку, показал на одиноко стоящее у дороги засохшее черное дерево.
— Смотри.
Раздался треск выдираемых из земли корней, дерево наклонилось и, словно подхваченный ураганом домик девочки Элли, пронеслось по воздуху, косо перечеркнув серое небо, и упало в воду. Течение подхватило, завертело его, и девушка, как зачарованная, провожала взглядом черный ствол, пока он не скрылся за поворотом.
— Понятно, — восхищенно сказала она и оглядела Павла с ног до головы.
— Это почище Господа. Я, кажется, буду теперь молиться не ему, а тебе.
— Тем более, я тоже как-никак спаситель, — улыбнулся Павел.
— Так объясни, почему…
— Стоп! Нужно спешить. Давай поищем людей, разузнаем о Страже, я с ним поговорю, а потом мы с тобой все обсудим. Согласна?
— Да. Идем.
Джудит решительно шагнула в лужу, обернулась и сказала с лукавой усмешкой:
— Надеюсь, ты не будешь пробовать свои способности на мне?
Рассмеялась и белой золотоголовой птицей заскользила над дорогой. Павел опять улыбнулся и последовал за ней.
Дорога повторяла все повороты реки, потом удалилась от нее и плавно заструилась в низину. Сверху им открылось селение — деревянные серые домики за низкими, кое-где покосившимися, а кое-где и упавшими заборами, лужи возле калиток, небольшие дворики, в которых висело на веревках белье, стояли бочки с водой, кривоногие столики с кувшинами и тарелками, и конечно же, то тут, то там виднелись под ветвями ржавые корпуса автомобилей. Многие дворы выглядели такими запущенными, что было ясно: в них уже очень давно никто не бывал. Это подтверждали распахнутые покосившиеся двери, провалившиеся дырявые крыши. Кое-где во дворах занимались своими делами люди, а возле ближайшей к путникам калитки стоял бородатый мужчина в серой рубахе поверх серых штанов, широко расставив над лужей ноги, обутые во что-то непонятное, перевязанное веревками. Мужчина смотрел на них, приставив ладонь ко лбу, словно закрываясь от солнца, которого не было и в помине.
— Ну что, пойдем? — сказал Павел. — Нас, кажется, уже ждут. Значит, так: разговор веду я. Если что, ты — глухонемая, а идем по своим делам.
Джудит кивнула и они начали спускаться к селению, стараясь не поскользнуться на размытой дождем дороге.
Мужчина продолжал неподвижно стоять у калитки. Руку он опустил и молча ждал, когда Павел и Джудит приблизятся.
— Издалека идете? — спросил он дребезжащим голосом, когда Павел остановился напротив, поддержав под локоть оступившуюся девушку.
Павел с изумлением обнаружил, что сразу понял оба слова. Мужчина говорил на языке жителей Лесной Страны!
— Издалека. — Павел неопределенно махнул рукой в сторону реки. — Там у нас селение, совсем маленькое, никого уже почти не осталось.
— Ага, за рекой, значит? — мужчина покивал, поворошил бороду, поглядел на заляпанные грязью босые ноги Джудит. Павел ощущал его недоверие. — То-то говор у тебя чудной. В город, значит? — Он говорил медленно, чуть растягивая слова.
— В город, — ответил Павел. — У нас важное дело к Стражу. Где там его искать?
Мужчина подозрительно глянул на него из-под кустистых бровей, поддернул штаны.
— Вы там что, без ангела Господня живете?
«Это он о Страже», — сообразил Павел.
— Я же говорю, нас совсем мало осталось. А что, Стражи действительно ангелы Господни?
Мужчина старательно троекратно перекрестился, задрав бороду к небу, и задребезжал нараспев:
— Господь послал к нам своих ангелов, чтобы жили они среди нас, чтобы было нам с кем делиться обидами своими, бедами своими и желаниями своими. Все выслушает ангел, а потом направится к Иордану, — («Ого-о! — изумился Павел. — И тут тоже Иордан!») — взойдет на свой плот и поплывет к Господу, и передаст ему все, с чем мы шли к ангелу. И будет Господь судить, и воздаст каждому по вере его. А коли не исполнилось твое желание — значит, сам виноват, значит, слаб в вере своей. А нет у тебя детей — значит, плохо любишь бога, значит, грешишь в мыслях своих. Трудись в поте лица своего и укрепляйся в вере своей — и воздастся тебе. А вы крепки в вере своей? — Мужчина опять подозрительно посмотрел на них.
— Стараемся, — уклончиво ответил Павел. Джудит молча переводила взгляд с одного на другого, пытаясь по лицам угадать содержание разговора.
— Где же можно найти ангела Господня? Очень важное дело.
