Айры. Она тоже не отрывала бы от него глаз, будь лет на двадцать моложе.
Нежная свинина показалась Байрони на вкус куском залежалого хлеба. Она так и не заглянула в список гостей, и поэтому у нее перехватило дыхание, когда в гостиную вошел Брент Хаммонд. «Я должна вести себя нормально, — твердила она себе. — Он для меня ничего не значит, решительно ничего. Я не глупая простушка, вздыхающая о человеке, который меня презирает. Я же замужняя леди и должна с этим покончить».
Пустые, ничего не значащие слова. Слава Богу, милый Тони Доусон решил уделить немного внимания миссис Ньютон. Она была очень приятной, но Байрони не могла придумать, о чем с ней можно поговорить.
Услышав грубоватый, но добрый голос Сента Морриса, которого Айра считал лучшим врачом Сан- Франциско, она повернулась к нему. Подобно большинству присутствовавших джентльменов, он был молод, не больше тридцати, и совсем не похож на врачей, которых она видела в Бостоне, — изнеженных, с пухлыми руками. Массивный, с огромными кистями, он больше походил на лесоруба, решила она, но более добрых глаз в жизни не видала.
'Ты думала, что у Брента Хаммонда добрые глаза.
Что в них нет подлости. Берегись, безмозглая дура. Ты ничего не знаешь о мужчинах, ровным счетом ничего'.
— Мне хотелось бы взглянуть на вашего ребенка, миссис Батлер, — сказал Сент Моррис. — Айра не перестает восторгаться девочкой. Называет ее ангелочком и несет всякую бессмыслицу, как все новоявленные отцы.
— По всему видно, что вы не отец, доктор Моррис.
Он глянул на нее своими темными глазами.
— Сказать по правде, я всегда слишком занят, мэм. По крайней мере именно так я себе это объясняю.
Мне то и дело случается встретить какую-нибудь милую леди, но я не могу ни на ком остановиться.
Называйте меня просто Сент <Сент (Saint — англ.) — святой>.
— Только если вы будете называть меня Байрони.
Вам действительно при крещении дали имя Сент?
— Это долгая история, Байрони. Правда, долгая. — Он широко улыбнулся, открывая великолепные белые зубы. — Если бы я сказал вам свое настоящее имя, вы разразились бы смехом и назвали бы меня миссионером.
Байрони подалась к нему, охваченная радостью догадки:
— Горацио? А может быть, Милтон или Персивал?
Одна из его ладоней на мгновение накрыла руки Байрони, и он печально покачал головой.
— О, если бы вы знали мою дорогую мать. Какая мудрая женщина!
— Я вижу, мне так ничего и не добиться от вас, Сент.
— Да. Ничего. Превосходная еда, но вы очень мало едите, Байрони, Если бы я верил в эффективность тонизирующих средств, я прописал бы вам одно из них.
— О, значит, вы прибыли на Запад не в одном из тех крытых фургонов, как человек от медицины? — спросила она.
— Как ни жаль, нет. Это было бы намного приятнее.
— Надо полагать, что это еще одна долгая и очень интересная история, которой вы мне не расскажете.
— Восхитительное вино, — заметил он, лениво улыбнувшись.
— Айра говорил мне, что вы лучший врач в Сан-Франциско.
— Это достаточно верно, как мне кажется, но ведь здесь почти нет конкуренции. Я же делаю все, что могу, чтобы хоть не калечить людей, если не знаю, как их вылечить.
Сент заметил, что взгляд Байрони остановился на Бренте Хаммонде. Воспитанный человек, тот рассмеялся в ответ на какую-то реплику Пенелопы.
'Проклятие! — подумал он, — в этом квартале ходит столько сплетен! Занимайся своим делом, Сент.
Эта Байрони хорошая женщина и просто радуется, смотря на красивого мужчину, как Агата'. Но он сразу же отбросил эти мысли, когда увидел, как глаза Брента встретились со взглядом Байрони. Сент быстро сосредоточился на содержимом своей тарелки. Он задумчиво разжевывал свинину, думая о Бренте Хаммонде.
Он знаком с Байрони — это видно по его глазам, в которых горела ярость. Мать Сента, царство ей небесное, всегда говорила, что он был мальчиком, слишком склонным к фантазии. И была, несомненно, права. Ему всегда виделись драконы там, где просто клубились облака. Сент никогда не был охоч до чужих секретов, в особенности когда дело касалось чьей-либо жены. И все же, думал он, жизнь дьявольски сложна. Он чувствовал какую-то странную необходимость защитить эту молодую женщину. Он никак не мог себе представить, чтобы она могла взять себе в любовники Айру, как и не мог вообразить, чтобы Айра оказался настолько глуп, чтобы соблазнить юную леди. И чтобы снова завладеть ее вниманием, Сент спросил:
— Скажите, Байрони, а в кого девочка?
Она непонимающе посмотрела на доктора, а потом, казалось, собралась с мыслями.
— Мишель похожа на Батлеров, так сказал мне Айра, и я полагаю, сэр, что слово «ангел» в данном случае довольно близко к истине. Когда я впервые увидела Айру, то подумала о нем именно так. Чтобы быть точной, как об архангеле Гаврииле.
— О, но ваш ангел — отличный бизнесмен. И если кто-то способен купить акции на небесные владения, то это, несомненно, ваш муж.
— Как я понимаю, он очень опытен, — не слишком уверенно проговорила Байрони. Она плохо представляла, чем занимался Айра. Они об этом никогда не говорили.
— Да, конечно. Вам нужно поговорить с Делом Сэкстоном или с Сэмом Брэнненом, если вы хотите узнать границы его.., способностей.
— Сэм Брэннен пугает меня. Он такой голосистый…
— Что верно, то верно. Они с Айрой хорошая пара. Айра никогда не возвышает голос, а Сэм разражается тирадами до хрипоты.
— Айра — очень добрый человек, — заметила Байрони.
«Почему? — хотелось напрямик спросить Сенту. — Потому что женился, после того как вы забеременели?»
— Разве банк Айры сотрудничает не с Делани Сэкстоном? — спросила она.
— Вот именно. Ну а если вам хочется навсегда потерять чувство юмора, то вам следует поговорить с Делом. Этого человека переговорить невозможно. Он доводит до безумия Чонси, но она хорошо пользуется его деньгами. Забавно послушать их — Дела с его медлительной речью и Чонси с ее чопорным английским произношением.
Разговор достиг своей кульминации, и внимание Айры привлек мелодичный, переливчатый смех жены.
Он отвернулся от Ирен и посмотрел в конец стола. А, ее развлекает Сент, с благодарностью подумал он.
Именно с этой целью он и посадил его рядом с женой.
Он знал, что Сент умел привести любого человека в хорошее настроение. В целом, подумал он, ужин проходит хорошо. Приготовленная Нейоми еда была превосходной, вино исключительным, большинство гостей находились в отличном настроении. Все, кроме Ирен.
Ему просто не приходило в голову, что Байрони никогда не занимала принадлежавшего ей по праву места за столом, в том числе и в этот вечер. Он не заметил бы этого и сейчас, если бы Агата Ньютон не заморгала удивившись. Проклятие! Ирен чувствовала себя уязвленной, и ему не удавалось ее успокоить. Ситуация была для нее нелегкой, и он чувствовал себя совершенно беспомощным перед двумя такими разными женщинами, предъявлявшими ему каждая свои требования. Решением послать одного из своих
